Читаем без скачивания Чёрные корабли - Джо Грэм

Я поднялась и вышла в прохладную египетскую ночь. Белые камни двора еще хранили дневное тепло, за ними начинался причал. Восходящая луна отражалась в воде. Я не удивилась, увидел у реки Ксандра.

Он обернулся, услышав мои шаги, и спокойно ждал. Никакого ножа ни в руке, ни поблизости. Он просто ждал, словно мы договорились о встрече.

— Не спится? — спросил он.

— Да. Так непривычно спать на берегу…

— Мне тоже.

Чуть ниже по реке, на пристани рядом с дворцом, в факельном свете виднелось несколько раскрашенных лодок, стоящих наготове. Светильники, установленные на носу у каждой, освещали гребцов — те что-то ели и играли в кости в ожидании хозяев, которых нужно будет отвезти домой после званого ужина. Еще чуть дальше готовилось к отплытию быстроходное судно, какие обычно отправляют на разведку. Оно оттолкнулось от причала и легко заскользило в сторону Тамиата, к морю.

— Как ты думаешь, она нам поверила? — спросил Ксандр.

— Думаю, да. Но точно не знаю. Трудно понять тон и смысл вопросов, задаваемых на чужом языке. Знай я кемет, я могла бы судить лучше. Наверное, нужно его выучить.

— У тебя получится.

— Да. — Смутная полуощутимая мысль теплой волной плеснула на поверхность, раскрываясь бутоном, словно желание, словно давняя мечта. — И еще научиться читать…

Ксандр посмотрел на меня.

— Тебе, кажется, удалось бы, — проговорил он медленно. — Я думал, женщинам такое недоступно, но если кому и дано — то, наверное, тебе.

— Наверное.

Мы еще постояли в тишине, глядя, как поднимается ясная белая луна. Ее свет отбросил позади нас две похожие тени, темные на бледных камнях двора.

Я взглянула дальше назад, на те комнаты, где спит Ней. Интересно, раскидывается ли он во сне, как ребенок, или его выдержка велит ему оставаться царевичем во всем… Мне это неведомо — и, конечно, останется неведомым навсегда.

— Вот как, — тихо произнес Ксандр, — и ты тоже…

Я взглянула в его лицо, спокойное и серьезное.

— Да, — ответила я. — А ты?

Уголок его губ дрогнул в обычной печальной улыбке.

— Конечно.

— Давно?

— Всегда. Еще с тех пор, как мы были мальчишками.

— Из этого что-нибудь вышло? — осторожно спросила я.

— Он царевич, я рыбак. Конечно, нет. Но он мой предводитель и всегда им останется, пока я жив.

— Он царевич, но ты кормчий боевого корабля, — сказала я, тщательно подбирая слова. — Самый доверенный из его кормчих. И ты его друг. Это меняет дело.

— Ты думаешь? По-моему, нет. Мы оба знаем, кто есть кто. — Он взглянул вдаль, на реку. — Надо бы поспать.

— Надо бы.

— Кос храпит, а Бай вертится и бормочет — не уснешь.

— Бывает.

Ночь дышала чем-то неведомым. Ксандр сказал что хотел, и больше говорить не собирался.

— Я намеревался лечь на «Дельфине», — произнес он. — Пойдешь? Ну, если на берегу спать непривычно…

— Да.

Мы ступили на знакомые доски палубы, прошли вниз в носовую каморку — крошечную, пустую и тихую. Я завернулась в мягкое одеяло Тии, оставленное здесь не иначе как в полуденный зной, когда шерстяные вещи кажутся ненужными. Ксандр лег позади меня. Я почти чувствовала спиной его тепло; мне хватило духу удержаться и не прильнуть к нему, но отстраниться было выше моих сил. Так я и лежала едва ли не вплотную к нему, совсем рядом.

Осторожное движение — словно он тронул ладонью мои волосы. Прикоснется ли он ко мне? И что тогда?

Но Ксандр замер. Я слышала, как его дыхание постепенно становится медленным и ровным — сонным, словно плеск волны у причала или едва слышное поскрипывание корабля.

По крайней мере на один вопрос я получила ответ. Я хотела, чтобы он коснулся меня, хотела приникнуть к нему ближе, дыхание в дыхание. Никому из мужчин я не нужна — никому из тех, кого я бы не отвергла. Что может быть немилосерднее, чем желать Ксандра, сына Маркая, превыше других…

Я лежала не смыкая глаз, еще долго прислушиваясь к его сну.

Мы только и делали, что ждали. Из дворца не приходило никаких вестей. Ней мерил шагами пристань, Иамарад считал дни по пальцам.

— Ней, ну посуди сам. От Тамиата до Аскалона идти четыре дня, при встречном ветре дольше. Если всю дорогу на веслах — неделя или вовсе дней десять. И четыре дня обратно до Тамиата, и еще четыре подняться по Нилу до Мемфиса. Это если они застанут Неоптолема в Аскалоне. Но он-то не собирался отплывать сразу! Он ждал, пока подтянутся еще корабли и пока сменится погода. Итого восемнадцать дней после нашего ухода из Тамиата — это в лучшем случае. То есть остается два дня. И неизвестно — может, нам еще неделю или две ничего не скажут…

Ней вздохнул:

— Я знаю.

— Остается ждать, — ответил Иамарад. — Только ждать.

Для меня это было невыносимо. На следующий же день я собралась и пошла одна в храм Тота. Он составлял часть главного храма — огромного скопления дворов и зданий, занимающего пространство размером с несколько городов.

Я бродила там среди открытых дворов в поисках нужного храма, пока не увидела статую Тота с головой ибиса. Приблизившись к двум стражникам, стоявшим у ворот с посохами в руках, я попыталась объяснить им, что мне нужен Хри. Но на мои жесты и имя «Хри» они только строго покачали головами.

С внутренней стороны двора к ним подошел молодой человек с бритой головой и что-то спросил — наверное, поинтересовался, зачем я пришла.

— Хри, Хри, — повторила я.

Он кивнул, снова произнес что-то непонятное и ушел. Через некоторое время он появился снова, ведя с собой человека в белой юбке и леопардовой шкуре через плечо, как у Хри. Тот обратился ко мне, имя Хри мелькнуло среди других слов.

Я снова попыталась жестами изобразить облик Хри. Они не могут его не знать — он стар и явно пользуется уважением.

Молодой человек обратился ко второму, я услышала слово «вилосат».

— Вилосат? — спросила я. Должно быть, это слово обозначает или язык Вилусы, или человека из Вилусы. Я похлопала себя по губам. — Вилосат?

Старший жрец что-то проговорил и вновь ушел. Через мгновение появился Хри.

— А, дева Нефтиды! — сказал он с улыбкой, прорезавшей его лицо мелкими морщинами. — Я рад, что ты меня отыскала.

— Прости, если причинила тебе беспокойство, Хри, — сказала я. — У меня плохо вышло объясниться, хоть я и называла твое имя.

Старец рассмеялся:

— Хри — это не имя, дитя. Это звание. На вашем языке его, кажется, можно передать как «он читает». Я из тех жрецов, что занимаются текстами — священными и обыденными, и всех нас зовут Хри. Мое же собственное имя значит «тот, кто идет в лучах Амона». — Он тронул мою руку: — Уйдем, здесь слишком яркое солнце. Беседа в тенистом дворике будет приятнее.

Дворик и вправду оказался уютным. Четыре финиковые пальмы окружали прямоугольный бассейн с плавающими в нем лилиями. С каждой стороны стояло по каменной скамье; по утрам на них падала тень от одной пальмы, после полудня — от другой, так что скамьи все время оставались в тени.

Хри сел возле меня и со вздохом выпрямил ноги.

— Так зачем же ты отыскала меня, дочь Вилусы?

— Я хочу выучить кемет, — вырвалось у меня. — И уметь читать.

Он взглянул на меня, и лицо его посерьезнело.

— Что заставляет тебя к этому стремиться?

— Знания приносят пользу. С ними я лучше смогу помочь своему царевичу. И еще… я просто хочу знать. Это ведь не запрещено?

— Нет, конечно, — ответил Хри. — Здесь, в Черной Земле, читать умеют многие женщины. И кто запретил бы морякам узнавать наш язык? — Он внимательно посмотрел на меня. — Так вот какой добычи ты ждешь от Египта…

— Мы не ищем добычи, о достопочтенный, ты это знаешь.

Хри улыбнулся:

— Любой, кто приходит в Египет, ищет сокровищ. Любой, кому открываются наши богатства, желает приобщиться к достоянию Черной Земли. Иные, как названный вами Неоптолем, мыслят отвоевать мечом долю золота и слоновой кости. Иные, как твой царевич, еще не ведают, что им потребно. А ты? Ты взыскуешь величайшего сокровища… Чего желаешь ты, дева Нефтиды?

Я встретила его взгляд, и сами собой родились слова — будто я говорила с той, что когда-то была пифией.

— Я хочу знать все на свете. Как движутся облака и почему острова тонут в море. Как сажать миндальные деревья и как растить детей здоровыми и сильными. Я хочу знать, как пристало властвовать правителям и отчего люди познают любовь. Хочу понимать движение небесных звезд и все слова, что когда-либо сотворены. И помнить все сказания мира.

— Ты хочешь быть как боги, — произнес Хри.

Я даже вздрогнула.

— Нет… Я ведь не…

— Да, — кивнул Хри. — Ты стремишься к знанию так же, как наше ба стремится к солнцу, сопровождая его за пределы западных гор в подземный мир. Ты ищешь то знание, что открывается во сне или в смерти — в том сне, который не ведает пробуждения. Ибо знание пребывает у трона Исиды, где она, сидя подле своего супруга Осириса, вершит судьбы мертвых.