Читаем без скачивания Поиск неожиданного - Николай Басов

— Кентавры могут все, пресветлый, — раздался сзади низкий, утробный голос Постука. Вот он-то тут был и, как выяснилось, ловил каждое слово из доклада командующего.

— Остальные три с половиной тысячи — это роллы, большей частью выходцы из коренных твоих владений, — собрался было продолжить Плахт, но теперь у него из этого почти ничего не вышло.

Собравшиеся, будто бы только и ожидали, когда кто-то вот так веско прервет его, и заговорили хором. Это было неправильно, но поделать было уже ничего нельзя. Лишь когда поднял руку маршал-интендант, все как-то стали затихать. А маршал спросил, глядя в упор, будто обвиняя в чем-то Плахта:

— И где же ты, командующий, собираешься атаковать противника?

Плахт набрал побольше воздуха, чтобы снова все детально и подробно изложить, но герцог уже отвернулся от него. Своим высоким голоском, уже куда заметнее, чем в начале совета, покачиваясь, он произнес:

— Если тебе, командующий Плахт Суровый, удастся этот городок одолеть, то быть тебе виконтом-управляющим на этих землях… И даже где-нибудь еще тебе поместье найдется, чтобы ты не думал, что благодарность герцогов Дего ди Калуж не имеет никакой цены.

Среди собравшихся подвыпивших офицеров послышались смешки, которые, не встретив неодобрения, переросли в хохот, вероятно, это была шутка, некий вариант светлейшего остроумия. Плахт тоже, удивляясь себе, выдавил улыбку.

Пришлось, ко всему прочему, еще и благодарить… Ему не удалось рассыпаться в любезностях, он не был этому в достаточной мере обучен, но кое-что все же из себя выдавил, а дальше… Дальше все пошло, как происходило в этом шатре до его появления. Офицеры подходили к столику с напитками, не обращая внимания на тех, кто еще оставался у стола с картами.

Вот так Плахту пришлось закруглиться со своим докладом. Он даже не успел высказать свои просьбы пополнить армию хотя бы немного и улучшить снабжение, и вообще… Он уже решил сказать об этом герцогу приватно, но тоже не сумел. Потому что около него вдруг, как из-под земли, вырос маршал-интендант. Он смотрел на Плахта так жестко, будто бы не советоваться с ним предполагал, а пытать по обвинению в измене, не меньше.

— Герцогу нужна быстрая победа, Плахт, — прорычал он. — Победа решит, быть ли тебе генералом, либо… Впрочем, об ином тебе лучше не догадываться.

Плахт снова поклонился, будто бы он настолько уважает слово герцога, что не может не выразить своего почтения, и собрался ответить, но Белама это нисколько не интересовало. Он, выказывая свое пренебрежение к Плахту, отвернулся, сделал вид, что заметил главного советника, который о чем-то довольно лениво переговаривался с Постуком, и вскричал:

— Констан, тебе бы следовало посоветовать светлейшему, чтобы он приказал уже и знамена победные шить… Представляешь, как будет здорово, когда мы этот город одолеем и сразу же развесим свои вымпелы!

— Да, Разноцветным это очень понравится, — буркнул Плахт и отошел подальше от стола с картами. Его роль на сегодня была, по всей видимости, исполнена.

Хотя получить поместье, которое можно передавать по наследству и управлять, добиваясь дохода в свои, а не армейские сундуки, было бы, конечно, здорово. Кто же с этим будет спорить?

Леса на этом широком, раскидистом плато были реденькие, невысокие, какие-то обветренные и почти лишенные подлеска. И грунт был твердый, допускающий лишь нечастые ручьи, бегущие между глинистых берегов, вдоль которых росла трава, доходящая до брюха коней, по сути, место оказалось очень удобным для боя, как решил Плахт, хотя ничего об этом никому не сказал. Армию он развернул фронтом к противнику, настаивая, чтобы она шла вперед тремя колоннами, расстояние между которыми не превышало полчаса ходу для каждого из отрядов. В этом редколесье такое было возможно, хотя и топать приходилось не по дороге, а пробивая пути по зарослям.

Обозам армейцев он разрешил тащиться сзади как вздумается, но отрядил им охрану, чтобы неожиданный удар не оказался для противника успешным. А вот что происходило с невероятно громоздким обозом герцога и его приближенных, командующего вовсе не интересовало. Он даже был бы рад, если бы весь этот неуклюжий караван с дорогим скарбом отстал наконец и на него не приходилось бы тратить слишком много внимания.

Впрочем, из неуклюжести герцогского обоза Суровый сумел извлечь выгоду, он не гнал армию, а заставлял ее идти неторопливо, в чем получил одобрение маршала-интенданта Белама. Того-то как раз весьма заботило, чтобы гвардейцы герцога и слуги все же прибывали к месту бивака основных сил и предоставляли повелителю и всем его прихлебателям хоть какое-то подобие комфорта и уюта.

На четвертый день кентавры доложили, что армия лесных роллов находится в четверти дневного перехода, вот тогда-то Плахт и решился. Собственно, он давно задумал этот трюк, потому что когда-то в юности, которая у него, как ему самому начинало казаться, пролетела неожиданно быстро и незаметно, вычитал о нем в древних учебниках стратегии и давно хотел использовать. Хотел применить, попробовать и посмотреть, что получится и как именно получится.

Он предложил чуть не всей коннице во главе с Постуком, которому офицеры этого подразделения все чаще и все явственнее подчинялись, почти в открытую игнорируя строевых командиров, которыми командовал Плахт, выдвинуться… на удобную якобы для общего наблюдения возвышенность. Она была не очень велика, с крутыми склонами, так что атаковать ее врагам было бы трудновато.

Там Постуку было приказано приостановиться и подождать… Это был трюк с выдвинутым якобы малосильным отрядом, слабым и не очень защищенным подразделением, которое провоцировало противника на атаку с целью отщипнуть и уничтожить частичку общих герцогских сил.

А тем временем остальные отряды армии Плахт за этой возвышенностью выстраивал для большого сражения. Конечно, опытные и много послужившие офицеры понимали, что и как он делает, и втихомолку, без всяких внешних проявлений, его одобряли. А вот герцог со своими избранными сослуживцами… Со своим штабом, если это так можно было определить, ничего не поняли, даже не разобрались в том, что из этого должно произойти, и почему-то решили рвануть вперед. А это было уже нежелательно.

Плахту едва удалось догнать его пресветлость герцога на своей колясочке, на которой командующий привык перемещаться, потому что не любил скакать верхом. Он вообще не любил лошадей, и это было всем известно, по лагерю даже байки ходили, мол, когда карлик забирается на коня, ему кажется, что он едет на слоне — и падать высоко, и ног не хватает, чтобы этим конем управлять… На самом деле что-то подобное действительно имело место быть.