Читаем без скачивания Петр Столыпин. Революция сверху - Алексей Щербаков

Взгляды Гурко были очень четкие.

«Система помощи слабым и опека их от сильных извращает деятельность сильных; слабых же лишь ослабляет, так как не воспитывает в них умения противостоять сильным. Прогресс человечества является результатом деятельности сильных, а улучшение социальных условий зависит прежде всего от степени той органической силы, которой обладает народная масса. Предоставленные самим себе слабые элементы, быть может, действительно погибают, но для человеческого прогресса, равно как и для внутренней прочности народа и созданного им государства эта гибель не имеет значения, а в известной степени даже полезна. Необходимо предоставить простор свободной игре, свободному состязанию экономических сил и способностей народа, так как при нем происходит тот естественный подбор, при котором преимущественно вырабатываются и крепнут сильные народные элементы».

Напомню, что в данном случае «погибают» – это не метафора. Помирали с голоду. Социал-дарвинизм в полный рост.

Забавно, что, оказавшись в эмиграции, Гурко скулил о «грабителях-большевиках». Хотя – в чем проблема? Выживает сильнейший. Крестьяне почему-то помирать не захотели и пошли за большевиками. И оказались сильнее. Но так всегда. Социал-дарвинисты очень расстраиваются, когда в «свободной игре» они получают по голове…

Однако действовать Гурко приходилось осторожно. Разрушение общины выглядело слишком радикально. Так что первоначально вопрос стоял о ликвидации особого положения крестьян. Точнее – об уравнении их в правах с другими «податными сословиями»[30]. Это Гурко очень расстраивало.

«Вообще в этом вопросе не только бюрократия, но и общественность проявляли какую-то странную робость. Число лиц, сознававших и, главное, признававших все отрицательные стороны общинного землевладения, было более чем значительно, но число решившихся высказаться за энергичные меры, направленные к разрушению общины, было совершенно ничтожно. Так, среди множества уездных сельскохозяйственных комитетов не было ни одного, поставившего этот вопрос ребром и осмелившегося его определенно разрубить. Земельная община представлялась каким-то фетишем, и притом настолько свойственной русскому народному духу формой землепользования, что о ее упразднении едва ли даже можно мечтать».

(В. И. Гурко)

Что тут сказать? Ну, не все были социал-дарвинистами.

После убийства 15 июля 1904 года Плеве дело снова на некоторое время застопорилось. Затем вопрос перешел в ведение Витте, ставшего к тому времени председателем Комитета министров. Я уже упоминал, что его аграрный вопрос не слишком волновал. Точнее, он использовал его в разного рода политических играх.

«Становилось все очевиднее, что непосредственная цель, которую в то время преследовал Витте, состояла в огульном, до их рассмотрения в центральных учреждениях, забраковании проектов новых узаконений о крестьянах, выработанных в Министерстве внутренних дел, и передаче всего этого дела для новой разработки в какое-либо подведомственное Витте междуведомственное учреждение, хотя бы, например, в Комитет министров или в то же сельскохозяйственное совещание с учреждением при нем специального с этою целью рабочего органа».

(В. И. Гурко)

В общем и целом, дело шло по обычному бюрократическому пути. Все были заняты делом – заседали, писали бумажки, интриговали. Ответственности брать никто на себя не хотел.

Новый поворот

Однако после 1905 года, когда в российском небе обильно тянулись дымки горящих усадеб, дело пошло по-иному. Многим господам дворянам стало откровенно страшно. Да, крестьяне пока только грабили и жгли поместья и никого не убивали. А вдруг начнут? Однако, как это ни странно, при этом правительство на крестьян… рассчитывало! Закон, по которому проходили выборы в первую Думу в 1906 году, был откровенно крестьянским. Витте писал о нем:

«Его, если можно так выразиться, крестьянский характер. Тогда было признано, что держава может положиться только на крестьянство, которое по традициям верно самодержавию. Царь и народ!.. Поэтому такие архиконсерваторы, как Победоносцев, Лобко и прочие, все настаивали на преимуществах в выборном законе крестьянству».

Странно? Но ведь крестьяне и в самом деле против царя ничего не имели. В отличие от либералов, которые откровенно тянули в сторону, в лучшем случае, конституционной монархии. А то и вовсе – парламентской республики. Казалось – стоит только принять аграрный закон, который бы крестьян устраивал, – и всё будет хорошо.

Как уже говорилось, Витте выдернул крестьянский вопрос из Министерства внутренних дел и передал работу над ним своим людям. По его прямому указанию закон был разработан главноуправляющим землеустройством и земледелием Н. Н. Кутлером и назван «Проектом закона о мерах к расширению и улучшению крестьянского землевладения». В пояснительной записке говорилось:

«Самый принцип принудительного отчуждения частновладельческих земель за справедливое вознаграждение неизбежно должен быть введен в проектируемый закон. Это необходимо в интересах самого владельческого класса, так как лишь таким образом возможно при современных обстоятельствах сохранить неприкосновенною значительную часть владений этого класса и дать возможность собственникам тех земель, которые будут отчуждены, получать за них справедливую цену; слишком упорное отстаивание принципа неприкосновенности частной собственности и свободы распоряжения ею может привести при современных условиях к тому, что владельцы лишатся всего, и притом на самых разорительных для себя и для всей страны условиях».

Вот оно как! До этого о передаче крестьянам помещичьих земель и речи не было. Но такие взгляды уже не являлись шокирующими. Вот что сказал Витте дворцовый комендант Д. Ф. Трепов. Тот самый, который в 1905 году отдал приказ «Холостых залпов не давать, патронов не жалеть». То есть совсем не либерал.

«Я сам помещик, и буду весьма рад отдать даром половину моей земли, будучи убежден, что только при этом условии я сохраню за собою вторую половину».

То же самое говорил и адмирал Ф. В. Дубасов, подавлявший Декабрьское восстание в Москве. Как видим, данные господа уже не верили, что дело можно решить исключительно грубой силой.

В июне 1906 года будущий лидер умеренно-правых Балашов в записке царю писал:

«Дайте, государь, крестьянам их земли в полную собственность, наделите их новой землей из государственных имуществ и из частных владений на основании полюбовной частной сделки. Усильте переселение, удешевите кредит, а главное – повелите приступить немедленно к разверстанию земли между новыми полными ее собственниками, и тогда дело настолько займет крестьян и удовлетворит главную их потребность и желание, что они сами откажутся от общения с революционной партией».