Читаем без скачивания Сердечные струны - Ребекка Пейсли

— Легко, — пробормотал он, — медленно и…

Внезапное движение слева нарушило его сосредоточенность, в следующее мгновение он почувствовал, как холодная вода плеснулась о его щеку. Ощутив, как Теодосия застыла, он понял, что вода попала и на нее.

Угрожающе сузив глаза, он уставился на виновника — Иоанна Крестителя.

Попугай бросился подсолнечным семечком.

— Обонятельные нервы утомляются, — заявил он, моргнув своими круглыми черными бусинками. — Каждому существу мужского пола, даже если он в перьях, время от времени требуется немного пораспутничать. Я должна сосредоточить все усилия на поисках идеального мужчины для зачатия ребенка, мистер Монтана.

Едва слова слетели с клюва птицы, как Теодосия одним сильным движением вырвалась из рук Романа. В бешенстве на себя и на нахала, чья чувственная экспертиза лишила ее разума, она встала и одернула рубашку. — Сэр, у вас растленная натура! Видя, как она была разъярена, Роман решил, что хочет знать определение слова «растленный». — Что означает, — продолжала Теодосия, — вашу крайнюю безнравственность. Если бы не Иоанн Креститель, вы… я… мистер Монтана, вы могли бы преуспеть в… — Но я этого не сделал, потому что вашему чертову попугаю приспичило разинуть свой отвратительный клюв и…

— Сколько времени нам понадобится, чтобы прибыть в Киддер Пасс? Мое влечение к вам и явная неспособность противостоять ему делают нахождение отца ребенка крайне срочным делом. С каждым днем — нет, с каждым мгновением я подвергаюсь все большему риску…

— Киддер Пасс в пятнадцати минутах езды вниз по дороге. — Что? Пятнадцать минут? Мы были так близко от города, а вы заставили меня спать на ложе из камней? Мистер Монтана, как вы могли!

Он перевернулся на спину и уставился на небо.

— Как я мог? Я растленный. Как мог, так и сделал.

Слишком рассерженная, чтобы говорить, Теодосия подскочила к повозке, достала одежду из сумки и гневно прошагала за деревья, чтобы переодеться.

Когда она ушла, Роман повернулся на бок и бросил свирепый взгляд на попугая.

— А ты знаешь, что настоящему Иоанну Крестителю отрубили голову? — спросил он птицу. — Потом она была принесена какой-то даме на серебряном подносе. Предупреждаю, ты, обезьянничающий, надоедливый, линяющий идиот, если ты еще хоть раз сунешь свой клюв в мои дела, я с радостью позабочусь о том, чтобы тебя ждал тот же неприглядный конец, что и твоего тезку!

ГЛАВА 8

С ощущением голода Роман нетерпеливо вышагивал перед простыней, которую Теодосия заставила натянуть от стены до стены, чтобы разделить их комнату в гостинице Киддер Пасс. Плескающие звуки доносились из-за простыни вместе с утонченным ароматом полевых цветов.

Сидя в ванной, Теодосия прислушивалась к нервному стуку подошв по деревянному полу.

— Что-то не так, мистер Монтана?

— Умираю с голоду! Послушайте, я собирался повести вас на ярмарку, которую мы проезжали сразу за городом. Некоторые из лучших в мире кухарок, живущих в маленьких городишках вроде этого, стряпают для ярмарки такую вкуснятину — пальчики оближешь. Но если вы не поторопитесь, мисс Уорт, все это съедят. Вы сидите там уже три часа. Ради Бога, сколько нужно времени, чтобы смыть немного грязи? Намыльтесь мылом, смойте его и выходите.

Она набрала ладонью немного воды и наблюдала, как она стекает по руке.

— Не более получаса, мистер Монтана. И хочу, чтобы вы знали: на моей особе не накапливается грязь, иногда становишься слегка запыленной. Он пропустил пальцы сквозь волосы.

— Вы делаете это назло мне, чтобы расквитаться за то, что произошло утром! Но забываете, что вам это нравилось!

Напоминание опять ее расстроило: хотя она старалась решительно забыть об утренней интерлюдии, тело продолжало сладостно томиться по блаженству, которое только начало воспринимать.

— Я, однако, не начинала утреннее происшествие, — произнесла она неуверенно. — Вы сделали это, а не должны были. В последний раз мы говорим об этом. Скажите лучше, почему, по-вашему, почтовая контора сегодня закрыта? Ведь рабочий день, и я намеревалась напечатать свои циркуляры…

— Почтовый служащий в эту самую минуту занимается именно тем, что хотелось бы мне делать.

— И что же это, мистер Монтана?

— Есть на ярмарке!

Его крайнее раздражение вызвало у нее улыбку.

— Что ж, откроюсь вам, телеграфная контора не всегда закрыта. Пока вы занимались с лошадьми, мистер Монтана, я телеграфировала Лилиан и Аптону и заверила их в моем благополучии, похвалила вас за то, что прекрасно справляетесь со своим делом, и информировала их также, что занимаюсь глубокими научными исследованиями гибких речевых отклонений, характерных для большинства людей, встречаемых мною во время путешествия по Техасу. Такие отклоняющиеся рассуждения…

— Не соскребли бы вы поскорее свою пыль, чтобы мы могли идти?

Она глубже опустилась в ванну. Вода коснулась ее губ, когда она улыбнулась довольной улыбкой.

— Я не соскребаю пыль, а мацерирую.

Он перестал шагать. Что делает? Правильно ли он расслышал? Определенно, не могла же она заниматься этим!

«Но, впрочем, почему и нет», — размышлял он, и распутная улыбка тронула уголки его губ: несколько довольно чувственных вещей, проделанных им этим утром, скорее всего, понравились ей.

Да, мучимой неосуществленным желанием, ей теперь ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к тому, что и проделывала за простыней.

— Мистер Монтана? Вы слышали, что я сказала?

— Слышал. Ну и как оно?

— О, просто божественно. Хотела, чтобы это удовольствие длилось вечно.

В попытке расслабить штаны, которые становились слишком тесными из-за желания, вызванного мыслью о чувственных действиях Теодосии, Роман потянул их.

— Ага, знаю, что вы имеете в виду.

— О? Вы тоже получаете удовольствие от мацерирования, мистер Монтана?

— Что? Э… э…

— Конечно, нельзя без конца наслаждаться мацерированием, — продолжала Теодосия, проводя теплыми влажными пальцами по лицу. — Кожа может стать ужасно морщинистой. — Морщинистой? — Он на секунду задумался. — Слышал о том, что можно сойти с ума, ослепнуть, или что на ладони вырастут волосы, но никогда, что кожа может сморщиться.

Теодосия неожиданно нахмурилась.

— Кто вам сказал, что смягчение водой вызывало бы безумие, слепоту и вырастание волос?

Роман уставился на простыню.

— Смягчение водой?

— Мацерировать — значит расслабляться в воде, мистер Монтана. А что вы подумали?

— Я… — Он снова пробежал пальцами по волосам. Черт бы побрал эту женщину с ее немыслимым запасом слов! — Ну, хватит расслабления и отмокания! У вас ровно три секунды, чтобы выйти из ванны. Будете еще копаться, вытащу вас собственноручно. А если сделаю это, мисс Уорт, обещаю закончить то, что начал утром.