Читаем без скачивания Тени чёрного пламени - Алексей Колентьев

Заслонив экран ПДА от налетающих мелких снежинок, я открыл архив сообщений. Сначала я вежливо ответил всем потенциальным клиентам, что подумаю. Оставшиеся два были от Юриса и Слона. В принципе ничего нового артельщикам нарыть не удалось. Хотя оба нашли пару намеков на зацепки. Слон переслал пару любопытных набросков старых карт Могильника, которые ему дал какой-то старый приятель. В принципе ничего особенного, но на втором листе была схема подземных коммуникаций, выходивших чуть ли не к самой Промзоне. Конечно, многое устарело, кое-чего вообще, скорее всего, уже нет в природе, но теперь есть очевидная наводка на примерный маршрут. И был у меня неплохой вариант растрясти Сажу и его улей, дабы получить от них контракт на экспедицию в город-призрак. Если это выгорит, можно опять получить нечто эксклюзивное из снаряжения. После Исхода большинство стран свернули свои проекты в Зоне, военные тоже перестали снабжать свой контингент, как встарь. Патроны и взрывчатка пока не дефицит, но напряжение все же присутствует, это стало заметно. Хуже всего дело обстоит со специальным старательским снаряжением, без которого перемещение по внутренним областям Зоны отчуждения просто невозможно. Теперь, чтобы достать запчасти к ребризерам да те же фильтры для дыхательной маски, это огромная проблема. Лабораторные комплексы сейчас в полном запустении, персонал либо погиб, либо эвакуирован. Постепенно все разработки защитных средств переместились за периметр. Самый ближний к нам исследовательский военный центр украинских ВС теперь находится в районе Губинского лесничества. Именно туда вывезли все оборудование и персонал их трех основных номерных исследовательских комплексов с литерой «Х» в названии. Объекту присвоен длинный номер, а в прессе его называют общевойсковым полигоном ВС Украины. Но по некоторым данным, именно оттуда во внутренние области Зоны идут вертушки, однако, что они там делают, никто не знает. Охрана чисто украинская, однако я видел в местной инфосети сообщения и фотографии въезжающих на территорию полигона крытых грузовиков с военными номерами сил НАТО. И у местных вояк, стерегущих периметр, ресурсов существенно поубавилось, поэтому достать что-то по старым каналам снабжения контингента удается все реже и реже. И не потому, что не продают, а просто продавать стало нечего. Знак тревожный. Поскольку периметр по-прежнему нужно удерживать, а как это делать без снаряжения и боеприпасов? Нехорошие сигналы, очень нехорошие. Зато оживились местные спекулянты. Тара ломит астрономические цены, и я уже начал подумывать о налаживании собственного канала поставки, хотя пока это только проект. Все упиралось в транспорт, кроме того, нужно проверить, а будет ли это выгодно. Экономика никогда не была моей сильной стороной, поэтому задумка шевелилась в своем уголке сознания, и не более того.

Сообщение от Юриса оказалось малосодержательным. Друг писал, что сообщение о Буревестнике как о реальной фигуре вызывает у сообщества вольных стрелков только легкое недоумение. Похоже, о нем давно никто ничего не слышал. Как сечевые вышли на него и смогли нанять, никто даже не может себе представить. Все считали Зана покойником, причем довольно давно. Юрис напросился за стол к компании наемников, иногда берущих контракты от «Державы», те тоже ничего про Зана не слышали. Однако один из них опознал по фотографии белобрысого владельца редкого артефакта, показанного мне Сажей. Им оказался недавно пришедший в Зону норвег, некто Харалд Дансель. Кроме имени, Юрису ничего конкретного выяснить не удалось. Вроде служил в афганском корпусе НАТО, потом был в Ираке, но это лишь общие слова. Большинство наемников и вольняг в Зоне – это бывшие вояки или менты. Хотя это лучше, чем ничего. Присев у подножия невысокого холма, я отстучал Слону сообщение с новой радиочастотой, поскольку старая раскрыта, и приказал пока вести расспросы. Резких телодвижений сейчас совершать не стоит. Про норвега лучше расспросить Серого и Одессита, не может быть, чтобы такой человек не оставил совершенно никаких следов.

Вдумчиво перекусив завалявшимися на самом дне рюкзака сухарями и запив теплой водой из практически пустого «горба» поилки, я поднялся и пошел почти строго на юг, огибая холмы. На Кордоне бывать приходилось редко, поэтому от любых построек лучше держаться подальше. Через час, когда стало смеркаться, я подошел к темнеющим впереди руинам АТП. Укрывшись в полосе густого кустарника, захватившего почти все открытое пространство вдоль шоссе и грунтовой дороги, ведущей к АТП, я вынул монокуляр и стал осматривать руины. Со времен Исхода тут практически ничего не изменилось, если не считать того, что военный блокпост под виадуком более не существовал. Военные ушли оттуда полгода назад, когда стали проявляться первые признаки упадка, вызванного сокращением финансирования группировки. Теперь тоннель постоянно переходил из рук в руки. То его брали под контроль ополченцы Серого, то какая-нибудь мелкая банда уголовников, решившая таким образом завоевать авторитет и привлечь к себе внимание батька Соловья, как уважительно прозвали бандиты своего нового лидера. Военные периодически объявляли беспределу бой и гоняли как ополченцев, так и их оппонентов. Сейчас у трех вагончиков, дырявых от пуль и закопченных частыми пожарами, обосновалась непонятная шайка искателей удачи. В оптику я заметил, что все одеты пестро, оружие тоже разное. Однозначно это не милиция Серого, те носят черно-красные нарукавные шевроны с белой волчьей головой в центре. А тут никаких знаков различия, скорее всего бандиты. Для меня это могло означать только одно: скоро тут будет жарко и лучше уйти, не привлекая внимания. Чтобы вновь не оказаться замешанным в совершенно не касающийся меня конфликт. Оккупанты точно проиграют, прояви потенциальные нападающие самый минимум смекалки. Вояки сняли все мины, поэтому фланги остались уязвимы для обходного маневра. Кроме того, нынешние хозяева тоннеля выставили только два поста вдоль дороги по обе стороны насыпи, вынеся их слишком далеко. Да и в целом вели себя крайне беспечно: ветер доносил до меня громкие голоса и треньканье традиционной в наших местах шестиструнной гитары. Азарта, как в былые времена, уже не было, поэтому я не стал даже прикидывать свои шансы на возможную акцию, хотя, по приблизительным оценкам, разогнать эту толпу мародеров вполне можно одному. Две гранаты в каждый костер, а потом только стрельба по мечущимся в панике мишеням. Но сейчас не хотелось думать об этом в более-менее серьезном ключе. Убрав монокуляр в подсумок, я осторожно выбрался из укрытия и двинулся в обход руин АТП, пока темное нагромождение построек не осталось далеко позади.

Окрепший ветер, налетевший с юга, принес небольшое потепление и разогнал низко висящие тучи. Но обещание Обелиска все еще действовало, луна из-за рваных облаков так и не появилась. По еле видной в сгустившихся сумерках тропе я вышел на окраину широкого поля, заросшего редкими деревцами и высоченным густым кустарником. В деревню сегодня уже точно попасть не получится, ополченцы – ребята не шибко опытные, начнут пальбу сразу же, как только увидят какое-то движение. Хуже всего, что воды практически не осталось, есть тоже хотелось ощутимо, однако голод – это не жажда, можно перебороть. Зато тут вполне можно развести костерок, признаться, за время путешествия я соскучился по живому запаху обычного походного огня. Деревья тут почти обычные, сучьев насобирать не проблема. Рубить деревца вблизи постов охраны не стоит – наблюдатель вполне может обнаружить изменения, а может быть, какое-то дерево стало привязкой на местности, и тогда совсем хана. И с такими вот мыслями я двинулся на поиски сухих веток. Но метров через десять я почувствовал, что кто-то уже осуществил мою заветную мечту. Недалеко, у самого края небольшой рощи, я увидел мерцающий рыжий огонек, а еще через несколько шагов ноздри защекотал ароматный запах горячего мясного варева. Некто вроде меня, припозднившийся в дороге, тоже решил не искушать Судьбу двусмысленными предложениями и остался ночевать в поле. Лучше будет обойти этих путников стороной, мало ли что. Огня тоже разжигать не стану, перебьюсь несколько часов до рассвета, а там пойду по дороге, как это делает большинство. Караван, скорее всего, уже добрался, следов боя у тоннеля не было, Гуревич и остальные просто так этой шпане не дались бы. Да и урки тоже с «Альфой» связываться не стали бы. Группировка эта не из богатых, но бойцы славились своей подготовкой. Поэтому шансов сорвать куш нет, а вот проблем может быть куча. Скорее всего, пропустили либо обоз миновал тоннель раньше, чем это отребье успело его занять.

От рассуждений отвлек близкий и довольно отчетливый хруст в кустах. Некто шел прямо на меня, шумел, будто нарочно хотел быть услышанным. Звери и люди ведут себя в Зоне почти одинаково. Это означает подлость и коварство вне зависимости от количества пар рук, ног или наличия клыков. Тот, кто ломился сквозь колючий кустарник, знал, что я здесь, и просто обозначал свое присутствие, а может быть, и отвлекал внимание от настоящего охотника, бесшумно заходящего с другой стороны. Прикордонье – открытая местность, здешняя растительность и холмы не помогут в скрытном перемещении. Поэтому глупых вопросов типа «Как меня выследили?», само собой, не было. Раз срисовали, нужно воевать.