Читаем без скачивания Карт-бланш - Джеффри Дивер

Связь: капитан Йордан, Отдел по борьбе с преступностью, Полицейская служба ЮАР. Встретит по прилете в аэропорту. За Хайдтом ведется слежка.

Затем следовало второе сообщение:

Грегори Лэмб из МИ-6 еще в Эритрее. Общее мнение — держись от него подальше.

И последнее:

Рад слышать, что вы с Осборн-Смитом снова вместе. Когда мальчишник?

Бонд невольно улыбнулся.

Самолет замер у рукава, и старший бортпроводник проговорил известную Бонду наизусть формулу высадки:

— Экипаж, двери в ручное, контроль двери напротив. Дамы и господа, просим вас соблюдать осторожность при открытии верхних багажных отсеков — во время полета вещи могли сместиться.

«Благословляю тебя, дитя мое, ибо судьба решила благополучно вернуть тебя на землю — до поры до времени».

Бонд снял с полки сумку с ноутбуком — чемодан, где лежал пистолет, он сдал в багаж — и проследовал на паспортный контроль в гудящий заполненный зал. Там ему вяло проштамповали паспорт, и он двинулся на таможенный досмотр, где предъявил крепко сбитому неулыбчивому таможеннику свое разрешение на оружие, чтобы забрать чемодан. Встретив пристальный хмурый взгляд, Бонд напрягся. Неужели проблемы?

— Ну-ну, — произнес таможенник, надувая широкие блестящие щеки от осознания величайшей важности своего поста. — А теперь выкладывайте начистоту.

— Выкладывать? — спокойно переспросил Бонд.

— Вот-вот. Как вы намерены подбираться вплотную к спрингбоку или куду[19] со своим пистолетом?

— Да, задачка не из легких, — признал Бонд.

— А я что говорю.

— Но я на спрингбоков не охочусь, — нахмурился Бонд.

— Нет? Из них отменный билтонг[20] получается.

— Может быть. Но пристреливший спрингбока рискует сильно навредить британской команде на матче по регби.

Таможенник расхохотался, пожал Бонду руку и кивком направил к выходу.

В зале прилета толпился народ. В основном все были в западной одежде, хотя попадались и традиционные африканские наряды: у мужчин — пестрые рубахи-дашики и парчовые комплекты, у женщин — просторные накидки-кенте и тюрбаны яркой расцветки. Кое-где виднелись мусульманские одеяния и даже несколько сари.

Пробираясь через зал для встречающих, Бонд успел уловить несколько слов на разных языках и многочисленных диалектах. Его всегда восхищало в африканских наречиях характерное щелканье — согласный звук, производимый особым щелчком языка. Наиболее полно он представлен у койсанов — коренных обитателей этой части африканского континента, — хотя щелкают и зулусы, и говорящие на коса. Бонд как-то попробовал пощелкать, но звук ему не дался.

Поскольку встречающий его капитан Йордан появляться не спешил, Бонд зашел в кафе, где, присев на высокий табурет у стойки, заказал двойной эспрессо. Он выпил чашку до дна, расплатился и шагнул к выходу, любуясь красавицей в деловом костюме — лет тридцати пяти, с экзотически высокими скулами и густыми волнистыми волосами, в которых поблескивала ранняя седина, лишь добавляющая женщине чувственности. Приталенный бордовый костюм с черной блузкой подчеркивал пышные, но в то же время подтянутые формы.

«Похоже, в ЮАР мне понравится», — подумал Бонд и улыбнулся, пропуская женщину вперед. Как большинство красавиц в подобных проходных местах, она не обратила на него никакого внимания.

Бонд постоял немного в центре зала для встречающих, потом решил, что, возможно, Йордан ждет, когда он объявится сам. Пришлось послать сообщение Таннеру и попросить фотографию. Однако, едва нажав кнопку «отправить», он наткнулся взглядом на полицейского — огромного, бородатого и рыжеволосого, в светло-коричневом костюме. Медведь, а не человек. Тот взглянул на Бонда в ответ, и в глазах его вроде что-то мелькнуло, однако он тут же развернулся и пошел покупать сигареты в киоске.

В их профессии все построено на подтекстах — прикрытие, маскирующее твою истинную сущность; скучные разговоры, пересыпанные кодовыми словами, за которыми скрываются жуткие подробности; невинные, казалось бы, предметы, превращающиеся в смертельное оружие…

Неожиданный уход Йордана за сигаретами — это сигнал. Полицейский не подошел к Бонду, потому что рядом враг.

Он оглянулся, но никакой непосредственной угрозы не заметил. Процедура, конечно, известна. Когда агент дает такую отмашку, нужно непринужденно и как можно незаметнее удалиться и выйти на связь с кем-то третьим, который назначит новую встречу в более безопасном месте. Связником выступит Билл Таннер.

Бонд начал пробираться к выходу.

Поздно.

Не успел Йордан скрыться за дверью в мужской туалет, засовывая в карман пачку, из которой он скорее всего курить не будет, как над ухом Бонда раздался зловещий голос:

— Не оборачивайтесь. — К английскому примешивался местный акцент.

Судя по всему, противник был довольно высок. Краем глаза Бонд рассмотрел еще и второго, пониже и поплотнее. Быстрым движением он избавил Бонда от сумки с ноутбуком и чемодана с бесполезным сейчас «вальтером».

— Идите прямо к тому выходу, — велел первый противник.

Бонду оставалось только повиноваться. Повернувшись, он пошел куда было велено, по безлюдному коридору.

Шагая, он оценивал обстановку. Судя по звуку шагов, сообщник высокого достаточно далеко, и с первого броска удастся вырубить только одного из злоумышленников. Тогда коротышке придется бросить чемодан и ноутбук и Бонд выиграет лишь несколько секунд, однако оружие он все равно наверняка успеет достать. Нейтрализовать коротышку можно будет, но перестрелки не избежать.

«Нет, — решил Бонд. — Слишком велика вероятность кого-то зацепить. Лучше дождаться, пока выйдем на улицу».

— В эту дверь налево. И не оглядываться.

Они вышли на залитый солнцем тротуар. Стояла осень, воздух был прозрачный и ломкий, небо — ослепительно голубое. Как только они подошли к заброшенной стройке, навстречу рванулся и с визгом притормозил у тротуара потрепанный черный «рейндж-ровер».

В полку врага прибыло. Однако из машины никто выходить не спешил.

Намерения — действия.

Намерение — похитить его.

Значит, действия стандартные для попытки захвата: усыпить бдительность, затем атаковать. Незаметно сдвинув «Ролекс» на костяшки пальцев как кастет, он резко обернулся и с презрительной улыбкой посмотрел на обидчиков. Перед ним стояли двое страшно серьезных молодых людей, чья темная кожа казалась еще темнее из-за ослепительно белых накрахмаленных рубашек. Помимо рубашек, гардероб их составляли костюмы — коричневый и темно-синий — и узкие темные галстуки. Оружие у парней скорее всего имелось, однако доставать его из кобуры они, видимо, из-за чрезмерной самоуверенности, не стали.

Когда за спиной распахнулась дверь «рейндж-ровера», Бонд отскочил в сторону, чтобы избежать нападения сзади, и прикинул раскладку. Сначала он сломает челюсть высокому и выхватит его пистолет. Посмотрев обидчику в глаза, он рассмеялся:

— Я пожалуюсь на вас в турбюро. О южноафиканском гостеприимстве наслышан, однако представлял я его себе по-другому.

Броситься на противника ему помешал донесшийся из машины за спиной суровый женский голос:

— Мы бы с радостью проявили гостеприимство, если бы вы не вздумали вальяжно распивать кофе на виду у всех, особенно у разгуливающего по аэропорту злоумышленника.

Бонд разжал кулак и обернулся, а когда заглянул в машину, не смог скрыть удивления.

С заднего сиденья на него смотрела та самая красавица, которую он приметил в зале прилета.

— Капитан Бхека Йордан, Полицейская служба ЮАР, Отдел по борьбе с преступностью.

Полные губы без намека на помаду, темные неулыбчивые глаза.

У Бонда зажужжал мобильный. На экране высветилось сообщение от Билла Таннера — само собой, с вложенной фотографией женщины, сидящей в машине.

— Коммандер Бонд, я уорент-офицер Полицейской службы ЮАР Квалене Нкоси, — представился высокий похититель, протягивая руку, и их с Бондом ладони встретились в традиционном южноафриканском приветствии: сначала обычное пожатие, как на Западе, потом с обхватом больших пальцев и снова обычное. Бонд знал, что отпускать руку слишком поспешно считается неуважительным, но, судя по всему, он продержал ее ровно столько, сколько надо. Нкоси, тепло улыбнувшись, указал подбородком на коротышку, загружавшего чемодан и ноутбук в багажник «рейндж-ровера». — А это сержант Мбалула.

Коренастый хмуро кивнул и, управившись с багажом, поспешно ушел — видимо, к собственной машине.

— Простите нас за резкость, коммандер, — продолжал Нкоси. — Надо было как можно быстрее вывести вас из аэропорта, не тратя времени на объяснения.

— Тратить время на обмен любезностями, уорент-офицер, тоже считаю лишним, — вмешалась Бхека Йордан.