Читаем без скачивания Война за мир - Александр Александрович Захаров

Дабы вы лучше всё себе представляли, уточню, что прецептория обычно представляет собой неукреплённое поместье (реже — замок) с окрестностями. Устав нашего Дома запрещает нам строить крепости в христианских землях там, где им не угрожают иноверцы. Но поскольку мир несовершенен, то бывает и так, что вместо незащищённого поместья приходится ставить крепость или даже укреплённый город. Небольшая прецептория способна выставить в поле лишь десяток воинов, крупная — до тысячи и более. Как правило, такие крупные прецептории одновременно являются столицей того или иного командорства. Как вы догадываетесь, Тортоса — прецептория крупная, поэтому она одновременно является столицей одноимённого командорства. Более того, по ряду причин она была выбрана столицей провинции ещё в те времена, когда наши владения были куда обширнее нынешних. К сожалению, наши силы здесь подорваны большими потерями, который Орден понёс за последние десятилетия. В том числе, в позапрошлом году — при обороне Триполи, в тщетной попытке спасти город. А в нынешнем, в преддверии новой тяжёлой войны, большая часть наличных сил была переброшена в Акру. Но я отвлёкся, прошу прощения, милостивая госпожа.

Каждая провинция Ордена способна существовать сама по себе, даже в отсутствие связи с другими землями. Конечно, если ей не угрожает вторжение или какая иная напасть. Однако имущество, рабы и земли нужны Дому не для получения братьями мирских богатств и власти, а для возвращения Святой Земли, охраны святынь и посещающих их паломников. Можно сказать, что любые наши владения являются всего лишь поставщиками воинов и ресурсов, необходимых для достижения этих святых для нас целей. Или хотя бы поддержания текущего положения дел.

— А если вы получите желаемое? — не сдержала любопытства принцесса.

— В этом случае мы заступим на охрану святынь и христианских паломников, любых христианских паломников, как это предписывает наш Устав, как мы это делали в прошлом, и будем делать по тот день и час, когда Пресвятая Дева сочтёт, что наша нелёгкая служба должна быть окончена. «Ибо Матерь Божия была началом нашего ордена, и в Ней и Её чести пребудет, ежели Богу угодно, конец наших жизней и конец нашего ордена, когда Бог пожелает, чтобы сие произошло» (цитата из Устава ордена тамплиеров; примечание автора). Отец Бартоломео?

— Да-да, прекрасный брат, всё совпадает. Я ручаюсь в этом.

— От души благодарю вас, отче. Да благословит вас Бог, за ваши знания и доброту. Прошу, подождите нас в другом месте, которое укажут вам гостеприимные хозяева. А мне надлежит исполнить свой долг, порученный магистром.

Не желая ставить гостя в неудобное положение, я поспешил вызвать слугу, поручив ему сопроводить святого отца в другую комнату и принести ему вина и закуски.

— Прекрасный брат, — повысив голос и переведя пристальный взор мне в лицо, произнёс тамплиер, — я имею пятый ранг в иерархии Дома, что может подтвердить присутствующий здесь брат Риккардо. И я приказываю: назовите свой ранг или покиньте это помещение, так как у меня имеется конфиденциальное сообщение для её величества.

С громким грохотом упала лавка, когда я подскочил, не обратив внимания на шум за спиной. Да и никто, по-моему, не обратил, взгляды всех присутствующих скрестились на мне. И это неожиданно отрезвило. Я небрежно нагнулся, установил лавку в прежнее положение и спокойно уселся обратно.

— У вас нет права мне приказывать, брат. И находясь здесь, я ни разу не заявлял, что являюсь братом Дома.

Секунду мы сверлили друг друга взглядами, а потом тамплиер неожиданно разорвал визуальный контакт, склонив голову и глухо ударив себя кулаком в грудь.

— Прошу прощения, брат. Мой долг требовал проверить пределы ваших полномочий.

Он поднял голову и чуть недовольно сжал губы.

— Я действительно прибыл для конфиденциальной беседы, и если вы пожелаете, то брат Риккардо может подождать её окончания за дверью.

Тамплиер глубокомысленно замолчал, и в комнате повисла пауза. Покатав в голове варианты столь странного предложения и только что произошедшей сцены, я, старательно взвешивая каждое слово, вежливо ответил:

— На ваше усмотрение, прекрасный брат. У меня нет возражений против присутствия брата Риккардо.

Казначей медленно наклонил голову, принимая моё решение и как будто что-то решая про себя.

— Я не получил относительно вас каких-либо указаний, поэтому не могу требовать отчёта. Даже просить не смею. Некоторые вещи должны оставаться в тайне, кому как не мне понимать это.

Тамплиер вновь глубокомысленно замолчал и напрягся, а я мысленно поморщился. Меня всё ещё принимают за того, кем я не являюсь. Но вообще-то странная ситуация, я думал, что речь сразу зайдёт о Хехехчин. В разговоре повисла пауза, собеседник внимательно ждал ответа, и я тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежным.

— Прекрасный брат, я действительно скован долгом и необходимостью хранить молчание о вещах, которые должны сохраняться в тайне. Я уполномочен сообщить о них лично и лишь верховному магистру Дома, либо лицу, его замещающему.

— Мы предполагали такой ответ, — тамплиер чуть расслабился и криво усмехнулся. — Эта война всё перевернула с ног на голову.

Он взялся за ножку кубка, но отпивать не стал, будто спохватившись или передумав.

— Вы рассчитываете на личную встречу?

— Верховный магистр вправе выслушать меня в компании тех, кого сочтёт нужным.

Храмовник коротко кивнул и повернулся к Хехехчин.

— Прекрасная госпожа, когда венецианцы, руководствуясь своими жалкими торгашескими интересами, призвали магометан захватить Триполи, наш Дом не имел к этому отношения. Клянусь Господом! — он неторопливо, напоказ, достал из-за отворота платья серебряный крест и торжественно поцеловал. — Клянусь, мы сделали всё для его защиты. И нет нашей вины, что этого оказалось недостаточно, — он ещё раз поцеловал крест.

Шокированный его признанием я молчал. Нет, изумила меня не клятва о том, что тамплиеры непричастны к падению Триполи, а заявление о том, что к этому причастны венецианцы. Как же так? Они ведь христиане! В священном походе, объявленным папой римским против Арагона, они поддержали нас, а не Рим и французов. На них за это даже интердикт был наложен. Хотя мне никогда ранее не приходило в голову задаться вопросом, — почему они пошли против Папы?

Впрочем, собрался я быстро. В конце концов, после падения Маргата сирийцы успели рассказать мне кое-что про свои отношения с купцами из христианских стран. Не верить им у меня не было оснований. Так что предупредить верховного магистра о предательстве мы планировали ещё на капитуле Братства, но что мешает это сделать сейчас?

— Эмир Маргата плодотворно сотрудничал с венецианцами, и — я выдержал секундную паузу, — генуэзцами.

Лицо казначея дрогнуло.

— Это точные сведения?

— Клянусь Господом.

На задворках сознания промелькнуло системное сообщение, что уведомление о клятве передано Гавриилу,