Читаем без скачивания Уголовно-правовые проблемы охраны власти (история и современность). Монография - Александр Чучаев

267

Там же. С. 21.

268

В литературе указывается различное количество деяний, совершение которых наказывалось смертной казнью. Так, С. В. Юшков говорит только о 35 преступлениях (см.: Юшков С. В. История государства и права СССР. В 2 ч. М., 1961. Ч. 1. С. 313), А. В. Маньков – 60 (Маньков А. В. Указ. соч. С. 225), А. Ф. Кистяковский – 54 (см.: Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. Киев, 1867. С. 169), Н. Д. Сергеевский, которого поддержал О. Ф. Шишов, – 64 (см.: Чучаев А. И. Уголовно-правовые взгляды Н. Д. Сергеевского. М., 2010. С. 248; Шишов О. Ф. Указ. соч. С. 24). Н. П. Загоскин писал, что если к числу случаев, по которым применялась смертная казнь, добавить деяния, за совершение которых предусматривались «жестокие» и «безжалостные» телесные наказания, а также наказания, связанные с изувечением человека, часто заканчивавшиеся смертью наказанного, то «границы фактического применения смертной казни на основе Уложения должны быть еще более расширены» (Загоскин Н. П. Очерки истории смертной казни в России. Казань, 1892. С. 43–44). «Таким образом, получается, что по этому признаку Уложение стоит как бы особняком от предшествующих законодательных актов Российского государства. Неудивительно, что подобный подсчет случаев применения смертной казни вел к самым мрачным оценкам периода правления Алексея Михайловича», – пишет С. В. Жильцов (Жильцов С. В. Указ. соч. С. 104). Действительно, вторая половина XVII в. в российской литературе характеризовалось как время, когда «русское общество было слишком стеснено и деморализовано чрезмерно приказною администрациею» (Викторский С. Н. Указ. соч. С. 65).

Исходя из принципиально иного подхода к подсчету деяний, совершение которых влекло смертную казнь (установление тождественных ситуаций, описанных в законе, в первую очередь о «различных вариантах убийств в церкви, на государевом дворе, в суде», кражи, разбоя, «изменных дел» и т. д.), В. А. Рогов приходит к выводу, что речь может идти о 20 видах «преступной деятельности и уж никак не больше, чем о 25» (Рогов В. А. Уголовные наказания и репрессии в России (середина XV – середина XVII веков). М., 1992. С. 62).

269

Линовский В. Указ. соч. С. 127.

270

См.: Ромашкин П. С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. М., 1947. С. 16.

271

Такая правотворческая активность не всегда положительна. «Исключительно разносторонняя деятельность Петра I, охватывающая все стороны государственной жизни, – пишет П. С. Ромашкин, – вызывала появление непрерывного потока указов, устанавливающих различные наказания, но также нередко противоречивых (нередко диаметрально противоположных) и по отношению к Уложению и между собой.

<…> Это создавало большие неудобства в судебной практике и предоставляло судьям широкую возможность злоупотребления, поскольку в законодательстве всегда можно было известной комбинацией указов или чрезмерно смягчить или усилить наказание преступнику» (Там же. С. 13).

272

Артикул (лат. articulus) – раздел, статья, особая рубрика в некоторых законах и других официальных актах.

273

См.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 317.

274

Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Часть Общая. Пг., 1915. С. 20.

275

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Т. 1. С. 101.

276

См. об этом подр.: Военные уставы Петра Великого. Сборник документов / под ред. Н. Л. Рубинштейна. Вступительная статья и комментарии П. П. Епифанова. М., 1946. С. 8, 40.

277

Филиппов А. О наказании по законодательству Петра Великого в связи с реформою. М., 1891. С. 393.

278

См.: Ромашкин П. С. Указ. соч. С. 25.

В литературе по этому поводу высказано и другое мнение. Так, Т. И. Шворина (см.: Шворина Т. И. Воинские артикулы Петра I. М., 1940. С. 14) и М. Д. Шаргородский (см.: Шаргородский М. Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорских государств. М., 1957. С. 260) считали, что действие Артикула воинского по прямому указанию Петра I было распространено на все суды государства.

279

Бобровский П. О. Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях. Историко-юридическое исследование. СПб., 1878. С. 2.

280

Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода Империи (XVIII–XIX вв.). СПб., 1909. С. 19.

281

Из материалов судебной практики того времени также видно, что Артикул воинский фигурирует во многих приговорах, например по делам о политических преступлениях. Так, в приговоре по делу А. Н. Радищева есть ссылка на этот акт (см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 318).

Декабристы были осуждены на основании норм Соборного уложения и Артикула воинского (см.: Семенова А. В. Временное революционное правительство в планах декабристов. М., 1982. С. 56).

Подобного рода примеры приводятся в очерках И. И. Солодкина. Так, в 1817 г. Таврический суд признал 6 чел. виновными в убийстве, грабежах и кражах из церквей, квалифицировав их действия в том числе и по Артикулу воинскому (см.: Солодкин И. И. Очерки по истории русского уголовного права (первая четверть XIX в.). Л., 1961. С. 33).

В. И. Веретенников утверждает, что «Тайная канцелярия считала правовыми нормами… параграфы Воинских Артикулов» (Веретенников В. И. История Тайной канцелярии петровского времени. Харьков, 1910. С. 187). При составлении проекта закона об ответственности за государственные преступления (1754 г.) был скомпилирован Артикул воинский (Там же).

По Указу Петра I от 1723 г. дела о лжесвидетельстве должны были рассматриваться по Артикулу воинскому (см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 318).

282

Именно этот артикул фигурирует в решении Сената по делу А. Н. Радищева: «По силе воинского устава 20 артикула… отсечь голову» (Солодкин И. И. Указ. соч. С. 68–69).

283

«В первых имеют, – указано в артикуле 18, – и принуждены все вышния и нижния, которые воинскаго люди суть, кто бы они ни были, наивящшее и единое свое намерение к службе его царского величества, яко самовластного монарха, от своих государств и земель употребить. Такожде везде, где его царское величество своею высокою особою присутствен, то всех начальников власть и сила отнята есть, кроме тех, которым от его величества нарочно что управить повелено будет». Данный артикул – один из немногих, который, вероятно, в силу очевидности постулируемого положения, не имеет толкования.

284

Кстати сказать, в толковании к артикулу впервые употребляется термин «преступление». Его появление «не означало четкого формулирования этого понятия, но послужило толчком к дальнейшему развитию уголовного законодательства и уголовно-правовых взглядов в России. Положения Артикула легли в основу тех статей тома XV Свода законов Российской империи, в которых впервые в истории России было дано общее определение понятия преступления» (Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 321).

Кроме того, термин «вор», употреблявшийся для обозначения лица, совершившего преступление, в Соборном уложении, новоуказных статьях и указах первых лет царствования Петра I, в толковании к арт. 6 заменяется термином «преступитель» («преступник») – нарушитель закона; человек, преступивший запреты, установленные законом.

285

В литературе отмечается, что в петровском законодательстве доносам уделялось особое внимание. Как пишет В. Н. Латкин, для расследования уголовных дел и уголовного преследования виновных вообще, в политических преступлениях в частности, Петр I на каждого подданного возложил обязанность доносить, в том числе о всяком злом умысле против персоны его величества, бунте и измене лично государю (см.: Латкин В. Н. Указ. соч. С. 469–470). П. С. Ромашкин подчеркивает, что в царствование Петра I донос становится безусловной обязанностью всех не только по государственным преступлениям (в собственном смысле слова), но и по всем другим деяниям, так или иначе затрагивающим казенные интересы. Подтверждением этому служат его многочисленные указы (см.: Ромашкин П. С. Указ. соч. С. 60).

Доносы вменялись в обязанность каждого и во второй половине XVIII в. Так, при Екатерине II (1729–1796, императрица с 1762 г.) указом от 8 июня 1764 г. предписывалось доносить о захваченных землях; при Павле I (1754–1801, император с 1796 г.) указом от 20 декабря 1798 г. за это даже предусматривалось денежное вознаграждение (см. об этом подр.: Дворянсков И. В., Друзин А. И., Чучаев А. И. Указ. соч. С. 55–57).