Читаем без скачивания Вечный ветер (С иллюстрациями) - Сергей Жемайтис

На экране видеофона появилось веселое лицо Пети Самойлова.

— Как дела? — спросил он.

— Отлично! Костя заканчивает спортивную стрельбу.

— Ничего себе спортивную! — возмутился Костя. — Я уже еле руки поднимаю… Ага! Это, наверно, предпоследняя. — Раздался хлопок выстрела и очередное: — Есть!

Петя сказал:

— Стрелки мы не такие блестящие, как вы с Костей. Вам придется поработать и у нас.

— О, хитрец! — ответил польщенный Костя.

— Слава о тебе уже разошлась по океану. Приматы моря донесли ее и к нам, и даже в район полей хлореллы. Все же ты не особенно задирай нос. У нас тоже есть чем похвастаться. Вот пожалуйста.

На экране появились странной окраски «португальские военные корабли» — фазалии, родственницы медузы.

Обыкновенно фазалии синевато-розового цвета с розоватой зазубренной верхушкой, а эти были ярко-красные и в черных пятнышках.

— Поздравьте, новый вид! — сказал Петя. Мы поздравили Ки и Петю с редкой удачей.

— Мы ждем братской помощи! — Петя улыбался с экрана, было видно, что ему ужасно хочется поговорить о «португальских кораблях». — У них не только необыкновенная окраска, но и форма зазубринок совсем не та, — сообщил он и еще раз пригласил нас в свой «загон».

— Везет же людям! — Костя прицелился в очередную акулу. — Есть над чем задуматься…

Кроме Тави, Протея и Хоха, нам помогал целый отряд дельфинов. Они широким фронтом прочесывали «загон» и, найдя акулу без флажка, передавали об этом по цепочке. Наша работа облегчалась тем, что при обилии пищи акулы не особенно рыскали по «загону», а паслись, расхаживая взад и вперед, на сравнительно небольшом участке преимущественно в верхних горизонтах.

Костя стоял на баке, широко расставив ноги, и смотрел вдаль, щурясь из-под большого зеленого козырька. На нем были снежно-белая рубашка и такие же шорты. Он напоминал древнего охотника, жизнь семьи, рода и племени которого зависела от его твердой руки, зоркого глаза, силы и выносливости. Всем этим Костя, видимо, был наделен в достаточной мере. Эти качества, заложенные в клетках его нервных тканей, дремали до поры до времени и вот проснулись. Думая об этом, я по аналогии мысленно перенесся в свою лабораторию. Последнюю ленту микрофильма мы просматривали вместе с Павлом Мефодьевичем.

— Тэк-тэк-тэк! Ну-ка, покрути еще разок! — попросил он тогда и, просмотрев все сначала, сказал: — Тут, братец мой, наклевывается кое-что. Ты обратил внимание, что вытворяет твой вирус?

Я признался, что ничего нового пока не вижу. Меня вполне устраивало то, что удалось подметить, и я ставил все новые опыты, чтобы подтвердить прежние результаты.

— Милый мой! Ты похож на новичка-старателя: промываешь песок и довольствуешься крупинками металла, не подозревая, что на метр глубже проходит золотоносная жила. Ну-ка, давай еще разок, может, и нам удастся наткнуться на жилу.

Мы стали смотреть в третий раз.

— На этих кадрах нет вируса, ты убил его, — продолжал Павел Мефодьевич.

— И видишь, что стало с клеткой: ее жизненные процессы заторможены. Почему?

— Продукты распада…

— …действуют на нее?

— Да… возможно…

— А что, если в длительном симбиозе вирус стал необходим? Представь, что он выполняет какие-то жизненно важные функции!

— Энзим?

— Возможно. Клетка заставила работать паразита! Он стал домашним животным! Что, возможно? Природа выкидывает и не такие фортели…

— Иван! Ты что, уснул? Чуть акулу не переехал. — Костя вернул меня из лаборатории. — Я ему пять минут рассказываю, а он как в трансе! Ты что, все со своим вирусом не можешь расстаться?'

Я попытался было высказать кое-какие предположения на этот счет, да Костя замахал руками:

— Энзимы! Катализаторы! Диалектический переход! Этим ты мне все уши прожужжал еще утром. Пощади! Я ведь не лезу к тебе поминутно с атомами тяжелых металлов, а в этой области дело посложней… Не спорь! Старик сказал, что мне попался твердый орешек… Стоп! Полный назад!

Выстрелив несколько раз, Костя сел рядом со мной.

— Представь, вчера в двадцать три десять меня вызвала Вера, — сказал он, стараясь скрыть смущение. — Смотрю, улыбается из «видика».

— Поздравляю! В двадцать три десять! Не каждая девушка рискнет на такое позднее свидание.

— Не язви. Был деловой разговор. Мы договорились, что. будем информировать друг друга обо всех важных событиях. Вчера у них пошел мимозозавр — так они назвали новый вид мимозы. Представляешь, что за открытие? Найдено переходное звено от растения к животному! Сенсация! Сегодня весь мир уже говорит об этом. Вот это открытие! Не то что у нас. Помнишь, она еще на «Альбатросе» завела разговор на эту тему. Но тогда это была еще научная тайна. Много неясностей. И вдруг они стали ходить! Она мне показала одного заврика. Очень удачное название! С виду такое неказистое растеньице. Совсем пустяковое. Вот такое. — Он показал руками, какое оно маленькое. — Не больше двадцати сантиметров высотой, листья тонкие, глянцевитые и масса усиков, похожих на воздушные корни. С виду ну ничего особенного. Но только стоит изменить условия… Вера закрыла от него свет, и представь себе, усики-ноги, или, если хочешь, называй их руками, уперлись в землю, корень небольшой вылез из земли, и оно поползло! На свету опять уселось, и корень ушел в землю. Ну, не здорово ли? Теперь мне понятно, почему Мокимото не хотел ехать на наш остров, а, очутившись под нашим гостеприимным кровом, через день удрал. Просто ему не хотелось обидеть нашего старика. Но самое интересное я тебе еще не сказал. Знаешь, почему все-таки мимозозавр стал ползать? Повторился классический случай! Произошла ошибка, отклонение от методики опыта. Вера работает с Мокимото с первого курса, и еще тогда она взяла да и посадила в землю несколько драгоценных зерен. Просто у нее кончились все горшки, не было под руками, она взяла да воткнула их в нормальную землю, возле оранжереи. И забыла. А вспомнила, решила — пусть растут. Что получится. Между прочим, Мокимото строго-настрого приказал соблюдать разработанную им методику. Никаких посторонних влияний не допускалось. Особенно боялся он излучения Сверхновой. Мокимото один из первых открыл ее влияние на рост и развитие растений. Беспокоился, что лучи спутают все расчеты, расстроят наследственный механизм, который от поколения к поколению работал в рассчитанных пределах.

Получилось все наоборот: заврики поползли. И только эти, Верины. Остальные продолжают развиваться по методике. Шевелят усиками, упираются в землю, а пока ни с места! Знаешь, что сказал Мокимото? «Какая гениальная небрежность! Только старайтесь не повторять ее слишком часто. Подобные казусы случаются раз в сто лет».