Читаем без скачивания Если ты индиго - Татьяна Турве

Дальше, что называется, понесло: выбрала англоязычную песню, любимую "Wish you were here", и спела ее целиком. (Причем на одном дыхании и без трусливых пауз, когда не уверена, что вытянешь высокую ноту, и пережидаешь опасный кусок, чтоб не пустить петуха.) Народ в ответ на это неслыханное гражданское мужество даже слегка поаплодировал, приятно!..

Не без сожаления сдали микрофон и сняли ролики. Яна от возбуждения пританцовывала на месте, сама того не замечая — до того была довольна, что всё прошло гладко под караоке. Как будто новую высоту взяла:

— Неплохо, а? Надо мне почаще так практиковаться!

— Тебя надо на эстраду продвигать. Ты б там хорошо смотрелась.

— Это серьезно или комплимент?

— А ты как думаешь?

"Дождешься от него комплимента, как бы не так!" — Яна со скоростью звука помрачнела. Если честно, то это еще с детства ее заветная мечта: стать эстрадной певицей, петь на сцене — само собой, сражая наповал толпы поклонников, чтоб штабелями падали! — и обязательно снимать свои клипы. (Она даже в точности знает, какие именно: не зря ведь перед глазами сразу возникают подвижные киношные картинки, стоит лишь услышать любимую мелодию. Для чего-то эти яркие короткометражки нужны, не просто так их показывают…) Страшно представить, сколько часов провела, кривляясь перед зеркалом с воображаемым микрофоном в руках — расческой или феном, что первое попадется. Старший брат Ярик над ее эстрадной горячкой пару лет назад сильно издевался, прямо проходу не давал — доводил почти до слез своими колкостями и изощренными насмешками. Столько от него натерпелась!.. Пока не научилась бойко отстреливаться, давая достойный отпор — уж теперь-то ее голыми руками не возьмешь, обожжешься!

Сейчас, впрочем, опасность миновала, зря навык пропадает: брательник повзрослел и вроде как остепенился. (Хотя дури всё равно еще хватает, с избытком!) На эстрадную тему Ярик ее больше не достает, от слов перешел к делу: сколотил свою группу под названием "Архив", сам пишет песни и исполняет их по выходным в полуподвальном кафе на Острове. А девчонки-поклонницы визжат от восторга и названивают круглые сутки, анонимно признаются в любви… Вот ведь брателло, взял и без зазрения совести умыкнул чужую мечту, не мог уже придумать свою собственную! Наверно, в жизни всегда так: одни годами бесплодно мечтают, строят воздушные замки, зато другие (деятельные натуры, в отличие от нее) закатают рукава, поплюют на ладони — и готово!

Хотя таланта у Ярика, пожалуй, побольше чем у нее, в плане музыки он поодареннее будет. А она-то и песен своих писать не умеет, только мелодии иногда придумываются, толку с них!.. Янка расстроенно покрутила головой, то ли в ответ себе, то ли Сережке:

— У меня характер не тот.

— Почему не тот?

Попробуй ему пересказать в двух словах все ее бессонные мучения-переживания, столько всего передумала!

— Я не боец, я так не умею… Там конкуренция, я через пару дней загнусь.

— Всего-то ты боишься! — у Янки аж дыхание перехватило от этой небрежно брошенной фразы: неужели она такой трусихой выглядит со стороны?.. Сергей, похоже, спохватился и сделал слабую попытку исправить ситуацию. Скажем прямо, достаточно неуклюжую:

— Хотя для девушки еще ладно, позволительно. Ты ведь сама говорила: боишься того, потом этого…

Яна собралась было обидеться и замолчать в воспитательных целях минут на пять, но вмешалось фамильное чувство юмора:

— Знаешь, женская мудрость: "Если я сказала, что я дура, то тебе не обязательно это повторять!"

— Запомню на будущее, — опять он ухмыляется во весь рот! Янка вдруг обнаружила за собой, что изнутри вроде и клокочет от негодования, но вместе с тем улыбается от души. Заразная это вещь, оказывается…

День пролетел незаметно: как будто бы ничего и не делали, а он уже закончился. Вечером ощутимо похолодало и от реки потянуло сыростью и липким туманом, но Яна самоотверженно потащила Сергея на набережную. (Как там папа подкалывает ее за это обычное упрямство? "Если я чего решил, я выпью обязательно…")

— Вот! Любимое место номер два, — с гордостью сообщила Яна. (Подразумевалось при том, что Дуб — это любимое место номер один. Сережка, наверно, и так догадался, или просто не захотел переспрашивать.)

— Сколько их у тебя?

— Любимых? Много…

Яна бросила сумку на ступеньки, ведущие к воде, и присела на самый ее краешек — старый, годами испытанный лицейский трюк. Сергей возвышался над ней, как памятник, сама поза была до смешного похожа на кого-то из великих, увековеченных в бронзе: начальственно сложенные на груди руки и мужественный орлиный взор, вперенный в потемневшие днепровские воды. Янка то и дело украдкой посматривала на него снизу вверх, грудь сдавливало уже знакомое смутное волнение — словно что-то тревожное и необъяснимое нарастает изнутри, вот-вот прорвется наружу… Кого-то он очень сильно напоминает, кого-то до боли знакомого! И вместе с тем железно уверена, что тогда в спортклубе видела его в первый раз в жизни. Даже там не могла отвести взгляд, точно магнетизировал на расстоянии… (Ну да, тайный потомок Дэвида Копперфильда — и придет же в голову!)

Хоть не такой он прямо и красавец, в меру симпатичный. По-спортивному поджарый и загорелый до бронзового оттенка (в отличие от Янки, ее-то никакой загар не берет, пускай даже самый термоядерный). Волосы неопределенного русого цвета, коротко подстриженные и все равно местами вихрастые — выглядят так, будто их долго и терпеливо всякими пенками-гелями укладывали. (А этот товарищ, скорей всего, и понятия не имеет, что это такое и с чем его употребляют! Яна на миллион может поспорить, что больше десяти секунд в день на эту супер-укладку не уходит: поплевал, поелозил пятерней — и всего делов! Просто тип волос такой, попадаются редкие счастливчики.) Иными словами, дело не во внешности, тут что-то другое…

Он, кажется, заметил, что с ней что-то не так, присел совсем близко, почти вплотную: сейчас надо будет что-то объяснять… Янка не утерпела и протянула руку к Сережиной голове, не одолела внезапный соблазн — вихры его на ощупь оказались жесткими и упругими, как моток проволоки. Хозяин их такой самодеятельности нисколько не вопротивился, сидел себе тихо и смирно, а глаза довольные донельзя! Она резко отдернула руку и с преувеличенным вниманием уставилась в чернильные разводы Днепра. Но Сергей уже взял в работу:

— Что ты так смотришь?

— Просто… — вышло неожиданно для нее самой, слова вылетали почти что без Яниного участия: — Каждый человек у меня ассоциируется с каким-то цветом… и с мелодией, с группой.

Сережка заинтересовался еще больше: