Читаем без скачивания Теннисные мячи для профессионалов - Леонид Словин

Сотрудники охраны метро, передавшие ориентировку, ждали внизу, на платформе: капитан в милицейской форме и оперуполномоченный — спортивного вида, в кроссовках, в двухцветной импортной куртке.

На скамье, окольцевавшей широкую, в мраморных плитах колонну, стояла матерчатая сумка. Выцветшие рисунки ее копировали Периодическую таблицу.

— Так все и было, когда мы приехали, — объяснил капитан. Оперуполномоченный охраны метро констатировал:

— Повезло вам с оружием. В чьи руки оно могло попасть и что с ним могли натворить…

— Кто обнаружил? — спросил Денисов у капитана.

— Дежурная по станции. Вот она идет.

В красном форменном котелке женщина поздоровалась.

— Пассажиры уехали, а сумка стоит! Чувствую: не то…

— По-вашему, сумка долго простояла?

— Минуты три. Максимум четыре. — Женщина выглядела решительной. — Предыдущий поезд отправлялся — ее еще не было.

— Пассажиры стояли у этой скамьи?

— Кто-то был. — Она зажмурилась, мысленно восстанавливая картину. — Не помню.

Денисов подумал:

«Человек, оставивший сумку, может, и сейчас на платформе…» Всегда становилось слегка не по себе, когда оказывалось, что преступник, которого ты разыскиваешь, и ты почти в одно и то же время находились в одном помещении, на одной улице, могли встретиться глазами, случайно коснуться одежды другого.

— Вызвала уборщицу, чтобы вместе посмотреть. Чтоб без претензий. Стали смотреть. Газеты. А в них это… — Она не назвала предмет ни пистолетом, ни оружием.

Подошедшая к разговору старуха в черном халате вздохнула:

— Ну, молодежь! — Она тоже ничего не видела, привычно грешила на молодых.

— Содержимое мы описали коротко. — Милицейский капитан спешил. — Следователю все равно осматривать…

— Старые газеты эксперт пусть проверит, — посоветовал оперуполномоченный, — может, следы пальцев!

— Не нужны? — за себя и уборщицу спросила дежурная. Из туннеля донесся грохот очередного поезда.

— Нет. — Денисов отпустил обеих.

Эскалатором поднялись в вестибюль. Сумку нес капитан, она еще числилась за отделом охраны. В комнате милиции капитан по списку передал Денисову содержимое:

— Газеты «Вечерняя Москва» от 26 и 30 августа, газета «Гудок» от 13 июля, «Водный транспорт» от 11 августа. Пистолет иномарки «пума» — один, магазин — один.

— Отпечатки пальцев смотрели?

— Все блестит. Вытерто. Симпатичная игрушка.

Денисов не поддержал.

«Сколько жизней она унесла? Сколько из нее стреляли? В кого?» Даже при поверхностном взгляде бросались в глаза незатейливость и целесообразная простота конструкции, в первозданном виде сохранившаяся только, может, еще в крысоловке.

Он проверил марку: «пума»…

У Салькова был острый глаз — пистолет действительно оказался одним из опознанных им и к тому же испанского производства — вороненый, с прицельной прорезью, со множеством разбежавшихся по кожуху-затвору мелких латинских букв. Денисов разобрал еще три слова: «Fabrigue», очевидно, «фабрика», «d'Armes» — «армия?» — и «Guerre», «Военное?» «Война?» — Пистолет мало походил на стартовый, тем более на зажигалку. Денисов взвесил его на руке. — «Граммов девятьсот. Примерно 15x15 сантиметров…»

— Магазин пуст… — Получив расписку, капитан сразу распрощался, оперуполномоченный вышел его проводить.

Денисов набрал номер дежурного.

— Пистолет у меня. Действительно «пума». Пусть эксперт никуда не уезжает. Начальник у себя?

— Только вернулся из управления, с Лесонарядской. -Управление размещалось в двух зданиях, в разных местах. Постоянно приходилось уточнять: «с Лесонарядской» — означало «от руководства» с вытекающими из этого последствиями.

— Что-нибудь произошло?

— Новости у нас. — Дежурный был доволен: все успехи, что выпадали на период смены («Вот и «пума» тоже…»), шли в актив руководимой им дежурной части. Впрочем, и неудачи — бывал ли дежурный виноват или нет — также списывались на него. — Портфель доставили!

— Погибшего?

— Да. Водитель «аннушки», — имелся в виду трамвай, делавший круг недалеко от вокзала, — подобрал, сдал на склад. Кто-то забыл или бросил.

— На кругу?

— У забора, рядом со стройкой.

— В ту же ночь?

— Подобрал? Да. Но значительно позже. Отвез в трамвайное депо, оставил. А сегодня пришел с выходного, сдал. Нам позвонили.

— «Все востает на круги своя…» — Королевский привел цитату не точно, но многовековая мудрость от этого не пострадала. — Вот и пистолет возвратился.

Следователь что-то писал в кабинете Бахметьева, начальника отдела не было.

Портфель лежал тут же, на приставном столике, изношенный и старый, каким Денисов себе его и представлял, однако ветхость и обветшалость имеют тысячи лиц, и портфель был иным, чем ему рисовался. Ручка — никто из свидетелей об этом не говорил — была обернута изоляционной лентой, латунные замки выглядели бурыми от времени и осадков. Рядом, на газете, лежала неновая в крупную клетку сорочка, несколько шариковых ручек, два соединенных на брелоке ключа.

Денисов потрогал сорочку — она была влажной.

— Обнаружена не в портфеле?

— Рядом. Портфель, похоже, перевернули и вытряхнули содержимое. Всей душой надеюсь, что это сделали там же, у забора.

— Наши пошли туда?

— Кравцов, Ниязов. Человек пять. Скоро должны вернуться.

— Можно? — Денисов открыл портфель.

Внутренняя подкладка была чистой, хотя и изрядно подпорченной. Денисов попытался определить этимологию пятен, почти все были явно чернильного происхождения.

— Стерженьки с пастой нам вряд ли поведают о многом. -Следователь снял колпачок с одной из ручек, провел шариком по газете. Шарик оказался зеленым. — Такие продаются везде, в том числе и у нас на вокзале.

— Зеленый. — Денисов кивнул на стержень. — Возможно, этим он написал для Захаровой телефон Сазоновых…

— И в самом деле.

Денисов подумал о погибшем:

«Много писал, а что сделал с написанным? Отослал? Выкинул? Может, тоже находилось в портфеле?»

Королевский отодвинул протокол, поднялся, сделал несколько шагов вокруг стола:

— Когда подбросили пистолет, Сальков находился у нас. У него алиби. Мне бы очень не хотелось, чтобы он снова, как в истории с почтовиками-грабителями, вышел сухим из воды…

— Это бригадир. Роман… — Денисов тоже поднялся.

— Скорее всего оружие было уже продано, и Роман дал задний ход… — Следователь осторожно прикоснулся к пистолету. — И все равно: если бы на рукоятке остались следы пальцев Салькова, носильщик мог сказать, что они от того времени, когда он бросил оружие в мусоросборник. Ничего не докажем. А коль скоро они удалены, он опять ни при чем: это мог сделать тот, кто подбросил «пуму»…

«Следы на газетах, — подумал Денисов, — они-то обязательно принадлежат тому, у кого находился пистолет».

Все три газеты — «Вечерняя Москва», «Гудок» и «Водный транспорт» — лежали теперь упакованные отдельно: ими надлежало заняться эксперту.

«Кто покупает одновременно и «Водный транспорт», и «Гудок»?… — подумал Денисов. — С одной стороны, моряк, с другой — железнодорожник. Чаще не моряк и не транспортник, а тот, кому долго ехать в электричке, кто проходит мимо киоска «Союзпечати»… — Денисов часто видел их на платформе в Видном, набирающих с десяток газет. — Возможно, Роман. Он как раз ездит на работу из Подольска…»

— Сначала пистолет возвратился, — подытожил Королевский, садясь, — потом и портфель.

Денисов взглянул на часы:

— Пока их нет, спущусь в дежурку. Взгляну на ориентировки.

Сводки по городу редко содержали ответы на то, что тебя интересовало в данную минуту. Но, как все оперативники, Денисов допускал такую возможность, при каждом удобном случае просматривал свежие ориентировки управления МУРа.

Бумаги, прибывшие за день, не составляли исключения -все в них адресовалось другим. Пользуясь затишьем, райуправления дублировали ориентировки о нераскрытых тяжких прошлых лет:

«Убийство пожилых супругов в Чертанове…»

«Наезд…»

«…на месте возгорания снова «залипшая» кнопка звонка Арзамасского завода, изготовленная с нарушением ГОСТа…»

Денисов просматривал телексы, когда в коридоре раздались голоса. Кравцов и Ниязов еще с двумя оперативными уполномоченными прошли наверх. Под мышкой у Кравцова виднелся завернутый в газету сверток.

Денисов догнал их у кабинета Бахметьева, они вошли все вместе. Начальник был у себя.

— Подожди, — сказал он Кравцову, намеревавшемуся развязать сверток. Нажал на тумблер прямой связи с дежурным. — Эксперта ко мне. На вокзале? Объяви по радио. Мы подождем.

Свертков было два. В первом оказались предметы различного происхождения и ценности: обложка от записной книжки «Спутник москвича», шнур электробритвы, с полдюжины окурков, стерженьки шариковых ручек, зубная щетка с длинной зеленой ручкой, совсем новая.