Читаем без скачивания Чёрное. Белое (СИ) - Сергеева Елена Владимировна

– На чай не пригласишь?!

На его губах усмешка, но в глазах пугающая темнота, и я сглатываю и качаю головой.

– Нет.

– Жаль.

Чувствую, что захват ослабевает, и я, тут же воспользовавшись этим, открываю дверь и сбегаю, не оглядываясь. Дорожка к моему дому, дверь в подъезд, ступеньки. Только у дверей я останавливаюсь и перевожу дух. Открываю замок, вхожу, скидываю кроссовки и, не снимая куртку, бегу на кухню к окну. Машины Марка уже нет, и я почему-то расстраиваюсь. Вспоминаю проведенное вместе время и с удивлением отмечаю, что даже несмотря на неловкость, что была с нами третьей, мне было хорошо с этим непонятным мужчиной. А еще он красивый, обаятельный, и с ним рядом сердце стучит как бешеное, может, это любовь?! Нет. Любовь что-то светлое возвышенное, а Марк даже сейчас темный, непонятный и порочный…

18 глава. Форс-мажор. 

Сегодня все идет не так. Выбежала из дома, забыв костюм для выступления, вернулась снова, вышла, но опоздала на автобус. В метро меня пытался облапать какой-то противный тип и, пока не получил локтем в ребро, не угомонился.

В гримерке ко мне нещадно цеплялась Злата, и только мантра «не слушай! не смотри!» не довела ситуацию до боевых действий, и сейчас, стоя в ожидании приглашения на сцену, я даже боюсь, что что-то снова пойдет не так. Надеюсь, я не упаду с пилона и не расшибу себе лоб.

Раскатисто звучит мое имя следом за именем Лилу, и мы с заученными улыбками на губах направляемся на сцену.

К моей радости, не происходит ничего плохого. Я уверенно танцую первую любимую часть танца, перехожу ко второй, раздеваюсь и завершаю танец топлес. Надя говорила мне, что через несколько выступлений я буду снимать одежду и не чувствовать смущения, но нет, каждый раз обнажаясь перед публикой, я словно заключаю сделку со своей совестью и ощущаю себя отвратительно от осязаемой ауры похоти, летящей ко мне из зала.

Музыка заканчивается, раздаются аплодисменты и несколько неприличных выкриков одного явно много принявшего на грудь гостя, но я не придаю им особого значения и, спускаясь со сцены, собираюсь обойти гостей, чтобы собрать свое вознаграждение. Практически обойдя всех, слышу окрик:

– Эй, как там тебя! Подойди!

Не впуская слова в свое сознание, не меняясь в лице, я оборачиваюсь и смотрю на немолодого, обрюзгшего мужчину с внушительным пивным животом.

Он, вытащив из портмоне пятитысячную бумажку, машет ей, завлекая меня к себе, и сканирует мое тело маленькими поросячьими глазками. Запрятав гордость и брезгливость куда подальше, подхожу, получаю купюру, шлепок по мягкому месту и вскрикиваю оттого, что гость, резко схватив меня, усаживает к себе на колени.

За все время моей работы мне удавалось избегать подобной участи, да и в одних стрингах по залу я проходила, лишь собирая деньги, и сразу скрывалась, чтобы заново одеться, поэтому ощущаю невыносимый дискомфорт и пытаюсь встать, но гость, крепко ухватив меня за талию, мешает мне осуществить задуманное.

– Мне надо одеться… – еще раз пробуя подняться, испуганно лепечу я, чувствуя отвращение от чужих рук на теле.

– Зачем? – он облизывает меня взглядом, и я чувствую себя грязной. Очень грязной!

– У меня скоро новое выступление, мне надо быть готовой, – не краснея и не чувствуя угрызения совести, вру я.

– Я же тебе нравлюсь? – пыхтит он мне в грудь, а я из последних сил упираюсь в его рыхлое тело, чтобы держать дистанцию и избежать новых отвратительных прикосновений.

– Скажи, ведь нравлюсь?! – не унимается он, а я нахожусь в недоумении. Этот тип правда считает, что может понравиться молодой симпатичной девушке вроде меня? Или принятый алкоголь убеждает его в этом? В лучшем случае танцовщицам этого заведения понравится его щедрость, но не более того!

Мое молчание он, скорее всего, принимает за положительный ответ и бормочет, пожирая меня глазами, глядя как голодный на гамбургер:

– Я хочу купить твое увольнение!

– Увольнение?!

Я наивно хлопаю глазами. Надя не рассказывала ничего подобного.

– Что ты прикидываешься! Сколько ты стоишь?!

Теперь до меня доходит смысл его слов. Он посчитал, что если я танцую стриптиз, то я проститутка. По рассказам девочек я слышала, что большинство стрип-клубов этим не брезгуют. Понравившаяся клиенту танцовщица обычно соглашается и за определенную плату получает в клубе «увольнительную» – временно перестает там работать. Конечно, в приличных заведениях это запрещено, и этот клуб относится к таковым, но, наверно, этот гость об этом не знает. Проглатываю комок в горле и твердо сообщаю ему:

– Наш менеджер не разрешает уезжать ни с кем!

– Ладно тебе ломаться! У каждой шлюхи есть цена. Сколько стоишь ты?!

– Я никогда не хожу в увольнения! – с нотками отчаянья пищу я и умудряюсь еще удивляться, зачем ему настаивать о сексе с танцовщицей, если опять же по данным, которыми, не стесняясь, делятся девочки, час с обычной проституткой стоит от двух до десяти тысяч за ночь, а в сомнительных заведениях за стриптизершу гость платит в районе тридцати тысяч рублей!

Его рука скользит к моему бедру, медленно его поглаживая, и целенаправленно подбирается к скромному треугольнику на моем теле.

– Уберите руки!

Я, как вода, попавшая на раскаленную сковороду, шиплю и дергаюсь, но его, похоже, это заводит. Смотря ему в глаза, пытаюсь взглядом выразить то, что запрещено произносить вслух, но он расплывается в идиотской пьяной улыбке, видно считая, что я лишь заигрываю с ним. Я едва не плачу и из последних сил пытаюсь удержать его руку от вторжения. Что мне сделать, чтобы этот козел понял, что он мне неприятен, и отвалил?! В отчаянии мечусь взглядом, ища охранника, но никто не смотрит в мою сторону…

19 глава. Охранник. 

Невыносимая девчонка! Я отдал ей четыреста тысяч, а она опять вышла на работу. Да, я согласился, что даю деньги без обязательств, но я рассчитывал на ее благоразумие, на то, что она отдаст их Стасу и забудет дорогу в клуб. И да я признаю, что лоханулся с суммой и не подумал о том, что Ася не пронесет их мимо кассы и отдаст процент Марго. В итоге план о досрочном прекращении работы рухнул, а мой менеджер смотрит на меня как на идиота или сумасшедшего: заплатил Асаль умопомрачительную сумму за танец, но сказал, что приваты она еще танцевать не готова…

Вздыхаю, смотрю в сторону, где сидела моя головная боль, и мгновенно вскакиваю с дивана. Ася озирается по сторонам, и ее глаза кричат о помощи. Похоже, боров, который усадил ее к себе на колени, перешел границы дозволенного.

Знаю – это работа охраны, но ноги уже сами несут меня к тому столику. Ловлю ее испуганный взгляд, вижу намерения кретина, и злость, вспыхивая внутри меня, начинает увеличиваться до разрушающих размеров. Неимоверным усилием гашу ее и ледяным тоном уведомляю: