Читаем без скачивания Мозги - Леонид Лайт

По настоятельной рекомендации доктора Джонсона, Питер и Кевин в первое время должны были докладывать ему обо всех настораживающих проявлениях в состоянии Джозефа. И сам доктор Джонсон не раз заходил к Каннингфоксам навестить своего несчастного пациента.

И вот, спустя три месяца после операции Питер и Кевин пришли к доктору Джонсону для очередной консультации.

— Хорошо, что у него, хотя бы, прекратились эти странные нервные вздрагивания… — вздохнув, заметил Питер. — Наша бедная мать еле пережила этот кризисный момент. Но меня беспокоит то, что он иногда, как будто, теряет мысль и непроизвольно начинает рассказывать какие-то непонятные вещи, например, о царице Клеопатре или о царе Соломоне. Причем, об этих и разных других людях он говорит что-то совершенно несвязанное, логически необъяснимое, элементарно — с точки зрения исторической последовательности, например.

— Со дня операции прошло всего три месяца, — заметил доктор Джонсон. — Еще довольно рано судить о том, что пройдет безвозвратно, а что останется с ним навсегда. Но то, о чем вы говорите, меня не удивляет. Если вы помните, прежде чем перейти непосредственно к операции, мы проводили длительные предварительные исследования мозга вашего брата. Мозг человека — уникален. Разные люди обладают разными умственными способностями, например, разным уровнем усвоения нового материала и так далее. В нашей работе мы должны были учесть множество факторов: объем свободной памяти, качество имеющейся информации. Мы должны были быть уверенными в том, что человек сможет оперировать полученными знаниями. Для этого приобретенные знания должны вписываться в систему имеющейся информации. Самым идеальным случаем можно считать следующий: допустим, человек знает итальянский язык в общем смысле, на довольно неплохом уровне. Но срочно ему потребовалось овладеть терминологией в узкой научной области. И тогда, недостающая терминология, заимствованная со стороны по нашей методике, легко становится в строй уже имеющихся знаний. Но… это, лишь, идеальный случай…

— Значит, — заключил Питер, — получатель, все же, должен обладать изначально высоким уровнем интеллекта?

— Не обязательно. Если объем получаемой информации — не очень большой, а сама по себе информация не относится к сложной или узкоспециальной, то даже не очень начитанный или высокоинтеллектуальный человек вполне сможет с ней справиться. Поэтому мы настаивали на объеме знаний, не превышающем одного процента интеллекта профессора Уитни, зная, что этот объем не перегрузит мозг получателя.

— Да, — заметил, как всегда, сидевший в углу, Кевин, — в нашем случае объем оказался слишком большим, просто огромным. И уж точно, не взаимокомбинируемый с изначальным интеллектом нашего бедного Джо. Вполне понятно, что с такой кашей в голове нетрудно женить короля Артура на царице Нефертитти…

— Вы правы. В вашем случае объем оказался слишком большим. Поэтому знания проявляются неестественным образом. Когда человек умеет управлять имеющейся информацией, он понимает, в каком случае и в каком окружении ее применять. Если же контроль потерян, или, как в вашем случае, еще не обретен, мозг начинает выдавать информацию бессознательно и человек в этом случае будет, буквально, «плеваться» различными умными словами, выражениями, не понимая, что делает. Достаточно, чтобы кто-то из окружающих людей произнес одно слово, имеющее отношение к тематике приобретенных знаний, как оно, это «кодовое» слово вызовет импульс мозга и информация хлынет наружу через речь этого "горе-интеллектуала".

— Как теперь будут развиваться события? — спросил Питер.

— Часть информации со временем будет утеряна, иначе говоря, сотрется. Это — те знания, которые не смогут уложиться в мозге вашего брата. Оставшаяся информация, наоборот — закрепится в его сознании и этой информацией, этими знаниями он сможет оперировать совершенно осознанно, как своими собственными.

— И он, действительно, станет умнее… — заключил Питер.

— Фактически, да. Умея свободно обращаться с полученными знаниями, он сможет делать это настолько естественно, что, на самом деле, будет казаться, что он стал умнее. Со временем вы к этому привыкнете.

— Нам самим придется много читать, чтобы на тот момент не оказаться глупее нашего брата, — отозвался Кевин.

— Наше положение, увы, не такое простое, — сказал Питер. — Плохо, когда нет ума в голове, но и его избыток не до конца избавляет от всех проблем.

— В любом случае, — неожиданно сказал доктор Джонсон. — Ваше положение гораздо лучше, чем положение профессора Уитни.

— Действительно, — смущенно ответил Питер. — Мы ведем себя, как эгоисты. Каково состояние профессора?

— Не скрою, прошедшие три месяца были для него и его близких довольно сложными, — вздохнув, заметил доктор Джонсон. — Но мозг профессора Уитни постепенно справляется с поставленной перед ним задачей. Память восстанавливается и упорядочивается. По крайней мере, он начал узнавать своих родных и друзей и вскоре сможет обходиться без сиделки. Хотя до полного выздоровления ещё далеко…

— Почему у него и у нашего брата Джо такие разные последствия операции? — поинтересовался Питер.

— Не все так просто объясняется, — ответил доктор Джонсон. — До операции мозг профессора Уитни представлял собой мощнейший мыслительный орган, организованный и отлаженный. Боюсь, что в таком мощном интеллекте все должно оставаться на своих местах. Мне кажется теперь, что потеря даже одного процента знаний не прошла бы незамеченной для столь совершенной системы, настроенной не на потерю знаний, а, наоборот, на постоянное приобретение. Наш эксперимент в отношении профессора Уитни с самого начала был ошибкой.

— Тогда мне придется повременить с продажей моего интеллекта… — заметил Кевин задумчиво.

— Займись-ка лучше его совершенствованием! — критично ответил Питер, и, обернувшись вновь к доктору Джонсону, сказал: — Ну что же, доктор Джонсон, спасибо вам за разъяснения! Будем ждать, когда Джо станет настоящим интеллектуалом… Думаю, что нам с Кевином уже пора идти. Мы и так вас слишком задержали!

— Все в порядке! — ответил доктор Джонсон. — Если возникнут какие-то дополнительные вопросы, заходите! А мне, в свою очередь, еще предстоит сегодня заехать к профессору Уитни. Быть может, за последние два дня произошли еще какие-нибудь позитивные изменения в его состоянии.

Глава 28

Доктор Джонсон оказался прав — спустя три года после операции никто не мог узнать Джозефа Каннингфокса. Близким людям было трудно привыкнуть к тому, что в его речи отражались темы, ранее никого из них не интересовавшие. И не смотря на то, что, как и предсказывал доктор Джонсон, Джозеф постепенно научился осознанно применять свои знания, его родные и близкие настораживались всякий раз, когда Джозефу вздумывалось ссылаться на того, или иного известного героя, или на то, или иное историческое событие.