Читаем без скачивания Комендант Транссиба - Павел Алин

Выслушав доклад, Набоков приказал вертолётам, прижимаясь к берегу, не попадаясь на глаза противнику, сопровождать до наступления сумерек флотилию лодок, потом вернуться обратно.

Сходили прогуляться

За день до того, как на берегу Байкала неизвестные бойцы разгромили эшелоны Сибирской Экспедиции, в Улан — Удэ решили прокатиться до Гусиного Озера. Комброн «Фантомаса» Сергей Пустэко, наслушавшись разговоров Якова Седых о несметных запасах боеприпасов, хранящихся в арсеналах на его берегу, не выдержал и пришёл к Гилёву.

Пехотный начальник пил чай с луковыми булочками за откидным столиком в своём купе.

— Как вкусно пахнет, — принюхался комброн Пустэко. — Вроде и позавтракал, а снова аппетит проснулся. Здравия желаю, с добрым утром!

— Никакой дисциплины нет, — поморщился глава оперативной группы. — Сначала нюхается, потом приветствует. Почему сапоги не чищены? А где пилотка?

Лихой бронекомандир раньше, как и все, тихонько подсмеивался над склонным к жёсткой дисциплине Гилёвым. Но за два дня под его командой шутить уже разучился. Как-то ненавязчиво, но быстро тот сумел заставить уважать его требования.

— Виноват! — Пустэко вытянулся и прижал растопыренные ладони к бёдрам. — Можно обратиться?

— Можно Машку за ляжку, козу на возу, — Гилёв дёрнул носом, глядя на пародию стойки «смирно» и отпил из огромной кружки тёмного стекла. — В армии разрешения спрашивают.

— Виноват! — немного выбитый из колеи комброн замолчал, вспоминая, зачем пришёл.

Пехотный начальник кушал булочки, запивая их чаем и молчал. Его большая, наголо стриженая голова потихоньку покрывалась капельками пота. Гилёв сдёрнул со стенного держака зелёное полотенчико и промокнул им голову. На секунду замер в движениях, раздумывая, и вытер заодно и покрасневшее лицо. Опустошив кружку, он, прищурив один глаз, заглянул в неё, подумал и взяв алюминиевый двухлитровый чайник, из чьего носика шёл лёгкий пар, наполнил её вновь темно — жёлтым отваром шиповника.

— Разрешите мне съездить на разведку складов с боеприпасами, — наконец-то разродился Пустэко.

Гилёв отхлёбывал чай и не моргая, смотрел на вспотевшего комброна. Тот немного расслабился и чуть ссутулился, ладони соскользнули с бёдер вперёд. Гилёв нахмурился. Пустэко вновь выпрямился и вдруг понял, что начальник ждёт от него разъяснения.

— На берегу Гусиного озера есть огромные арсеналы с боеприпасами, — чётко произнёс он, вжав пальцы в бёдра, чтобы они не болтались и не нарушали стойку «смирно». — Разрешите со своей десантной командой и взводом стрелков пройти туда и посмотреть, что к чему.

— Когда планируете вернуться? — Гилёв отставил кружку, и надев очки с толстыми стёклами, взял со столика записную книжку в синей обложке, листанул её: — Завтра в двенадцать часов планируется прибытие эшелонов. Простоим здесь до вечера и тронемся.

— Так мы вернёмся уже, — Пустэко расслабился было, но тут же снова выпрямил спину. — Так мы сегодня и обратно же.

— Даю добро, — Гилёв снял очки и аккуратно уложил в коричневую очечницу. — Когда намерены отправиться? Какой взвод берёте?

— Сабирова, — ответил комброн.

— Хорошо. Но. Перед отправкой зайдёте ко мне, в чистых сапогах, пилотке и доложите, что к чему. Ясно?

— Так точно, можно, то есть, разрешите мне идти?

— Идите.

Сергей вывалился из купе, аккуратно прикрыл за собой дверь, помотал головой, выдохнул и побежал к Сабирову — тот квартировал в соседнем вагоне «Спальника».

Гилёв согласился отпустить «Фантомаса» не за боеприпасами, он не верил, что там может быть что-то ценное. А разведка южной ветки железной дороги не помешает. Допив чай, он смёл крошки со стола на ладонь, вытряхнул их в открытое окно и высунув наружу голову, не торопясь осмотрел бивак своей группы. «Ипподром, звериная команда, а не военный лагерь», — печально подумал грозный командир. Всадники разминали своих лошадей, пуская их на обширном лугу возле поездов то рысью, то шагом. Под вагонами, скрываясь от жары, дремали огромные волкодавы. Меж них пристроился с десяток разномастных псов, взятых на борт в Екатеринбурге. Трёхцветная кошка («Богатка» — вспомнил её кличку Гилёв), вызывающе подняв хвост, не спеша прошла мимо дремлющих собак. Один из волкодавов открыл глаза, проводил ими Богатку и снова уронил морду на прохладные бетонные шпалы. Где-то в синем небе кружили коршуны, высматривая добычу. Одновременно с охотой, Гилёв сам распорядился, они присматривали за обстановкой и должны были предупредить в случае чего. Вскоре к нему зашли командир «Мотора», главный кинолог Никитин, Ирек Галимов и флагманский механик конвоя Николай Борисович со своими проблемами. На заглянувшего в двери Серёгу Пустэко Гилёв махнул рукой и тот, обрадованный, умчался. Через пару минут «Фантомас» двинулся на юг, к Гусиному озеру.

Истории Закидона

Пустые казематы пахли сыростью и застарелым холодом. Стрелки пробежались в подземельях и кроме обломков, отвалившихся от почерневших бетонных стен и проржавевших рельс, ничего не нашли. По углам ползали чёрные матовые жуки, питавшиеся, видимо, плесенью.

Выйдя на свежий воздух, мужики осмотрелись. Недалеко плескалось озеро. Лучи солнца дробились на его мелких волнах.

— Чего делать будем? — Пустэко подобрал палочку и счищал ею прилипшую грязь с сапог.

— Лучше чисти, — Сабиров закурил самокрутку. — Гилёв шутить не любит.

Стоявшие неподалёку Седых и Ринат ухмыльнулись. Комброн выругался и отбросил палочку.

— Маньяком стану сапожным скоро, — Пустэко вздохнул. — Чтобы мне обидно не было, заставлю своих обувь драить утром и вечером.

Слушавшие разговор десантники с «Фантомаса» переглянулись и глянули на свои сапоги.

— Вот, вот, — комброн повернулся к ним. — Что мне, одному страдать? Запомните, товарищи бойцы, чистая обувь — чистая душа. И никак иначе. Думаю, надо перекусить, порыбалить, да и обратно двигать. Никого здесь нет, дома в посёлке пустые, огороды заросли.

— Рыбалить, так рыбалить, — кто-то из десантников оглянулся на чёрный проём заброшенных арсеналов и быстрым шагом отправился к бронепоезду. За ним потянулись остальные.

На берегу озера горели костры, в котелках варилась уха, мужики наливали потихоньку по маленькой. На «Фантомасе», на той стороне вагонов, что обращена к солнцу, сушились две сетки — бредня. Хозяйственный Альбертыч, напросившийся в разведку, осмотрев их, качал головой, найдя несколько дырок — придётся опять штопать. По берегу бродили чайки, подбираясь к месту, где чистили выловленную рыбу. Заметив это, на них бросились два взятых с собой волкодава. Чайки взмыли в небо, покружились, и дождавшись, когда собаки вернутся к кострам, вновь приземлились на прежнее место, клевать выброшенные внутренности.

Вася Лицигер слопал двух варёных судаков, выпил около двух литров рыбной юшки с караваем душистого хлеба, закусил всё это кучкой свежезакопчённых окуней и прилёг отдохнуть на бережку, кинув под себя ватную, простёганную куртку.

— Вы мне рыбки ещё оставьте, — попросил он и задремал. Около одного из костров поддавший Закидон рассказывал о службе в армии в далёкие времена.

— Я в десантно — штурмовой бригаде долг Родине отдавал, — вещал старик, покуривая трубку. — В самоволку к подружке ушёл, возвращаюсь в часть, а там дежурный меня подпалил. Я бежать, он за мной. Я быстро тогда бегал, а он чемпион России по офицерскому многоборью оказался. Заловил меня этот капитан. Поскольку этот залёт у меня не первый был, и начальству я надоел, списали меня из ВДВ. Осталось полгода служить, и направили меня на флот. Угодил на подводную лодку атомную.

Слушатели, сидевшие на вросших в песок брёвнах, молчали, и верили Закидону. Никто из них не знал, как служили раньше и никогда не видели атомной субмарины.

— И попал я сразу, ещё форму морскую даже не успел получить, в автономное плавание, — продолжал заливать старичина. — А какая разница? У них тельняшки, у нас тельняшки. Так и потопал по морям. Идём мы на глубине двести метров в Саргассовом море, и вдруг, — Закидон взял паузу и осмотрел всех напряжённым взглядом, видимо, вновь переживая эпизод из своей юности. — Водоросли на винт намотались. Встала наша подлодка. Висим над глубиной Мирового океана. Конечно, если реактор работает, и продукты есть, то пару лет так провисеть сможем — и воды и воздуха хватит. Но. Надо выполнять боевую задачу! Обойти незаметно для американцев вокруг света. Вызывает меня к себе командир подлодки и ставит задачу. Ты, говорит, десантник, то есть безбашенный воин. И потому и Родина, и я, и вся наша страна ждут от тебя подвига. Ну, подвиги я любил. Чё надо, спрашиваю? В общем, одели на меня акваланг, дали топор и через торпедный аппарат, это такие трубы в подводной лодке, через них торпеды наружу выбрасывают, меня и протолкали. Я, как вылез, верёвкой привязался, чтобы не унесло куда подальше и к винту. А он весь в водорослях. Они плотные, толстые, американские. Я их топором разрубил, пару раз винт вручную провернул, потом за верёвку дёрнул, меня обратно затащили и двинулись мы дальше, боевую задачу выполнять. Мне за это значок дали «Отличник подводных войск». А потом американцы нас всё-таки засекли. Слышим, по корпусу снаружи что-то барабанит. А это они лучами специальными по нам стучали. Но это полбеды. Ушлые были эти американцы, сумели шум винта нашего засечь. А это всё, труба, никак не скажешь. Так и мотались несколько часов, как иголка с ниткой, куды мы, туды и они. Корабли специальные, противолодочные. Надо от них отрываться, конспирацию соблюдать. Подводные походы это, мужики, государственная тайна. Вот сейчас, говорите, есть государство снова, значит, и тайны тоже будут. Командир наш умный был мужик, прокоцанный такой, мама, не горюй! Он, как мне говорили, три года назад до нашего похода, тоже, под водой, подкрался на своей подлодке к американской субмарине, и снял с неё прямо на ходу перископ. Они его снаружи оставили, а наш не побрезговал. Ладно. Сейчас-то что делать? Командир мрачный такой сидел, сидел, потом вскочил и командует: «Глуши движок!». Ну, машину остановили. Подлодка встала, опять, значит, висим в Мировом океане. Американцы над нами стоят. А что им? Знают, что мы никуда не денемся. Ожидают, чтоб за нами по звуку винта пойти следом и секретную нашу боевую задачу вынюхать. Я смотрю, механики забегали по подлодке туда — сюда, трубы какие-то таскают, дрель проволокли. Что-то пролязгало, прошипело и вдруг по громкой связи: «Слушать в отсеках! Вёсла на воду!» Оказывается, механики из труб вёсла смастерили, дырки в бортах просверлили и наружу их высунули. Чтоб вода не попала внутрь, резиновые прокладки поставили. И мы так тихонько, тихонько на вёслах и ушли. Тяжело, конечно, под водой грести, подлодка тяжелушшая, сотни тонн весит, но надо. Надо, чтобы задачу боевую выполнить.