Читаем без скачивания Последнее искушение. Эпилог - Семен Малков

— А что? Я не возражаю, попробуй, — благодушно согласился Резник. — Но его же поднимать придется. Уверен, что справишься?

— Будь спок! — ни минуты не думая заверил его Голенко. — Петька же справился, и я смогу. Главное — сохранить кадры, — резонно объяснил он. — А у нас, как понимаю, бабок для этого хватит.

Он пристально посмотрел в глаза Резнику и, скрывая волнение за наглым тоном, предложил:

— Раз так, надо бы обсудить, какую долю отстегнешь мне и матери. Надеюсь, ты нас не обидишь? — горящим от алчности взором он впился в маленькие глазки главаря. — Думаю, нам положена половина!

— Пожалуй, ты уж слишком загнул, но «Алтайский самородок» получишь — я это матери обещал, — уклонился от прямого ответа Резник и снисходительно бросил: — Сейчас принесут нам похавать, бухнем, и, думаю, мы с тобой договоримся!

Несмотря на то, что выпили они с Резником очень много, Дмитрий еще крепко стоял на ногах, и окрыленный близким успехом, поймав «тачку», в первом часу ночи заявился к матери. Но Оксана еще бодрствовала — только что по телефону говорила со своим любовником и, размечтавшись о будущем богатстве, никак не могла заснуть.

— Заходи, сын. Я уже знаю от Илюши, что вы поладили. Ты молодец, не подкачал! Боялась — не выдержишь, и вы сцепитесь! Ан, обошлось.

Она помогла сыну раздеться, радостно приговаривая:

— Ты, дурачок, хоть понимаешь — какое богатство на нас вот-вот свалится? Ведь у Петьки миллионы и в баксах, и в евро! А сколько будет одна треть, что Илюша нам обещал?

— Давай, ма, лучше бухнем за это! — еле ворочая языком, предложил Дмитрий. — У тебя найдется?

— Когда это у меня не было? Но тебе хватит — ты и меня-то уже не видишь! — возразила Оксана, глядя на бессмысленное выражение глаз сына.

— Т-только п-по одной, — с трудом выговорил он и упал бы, не подхвати мать его под руки.

Так, крепко поддерживая, она привела Дмитрия в комнату и усадила за стол. Подумав немного, взяла из буфета рюмки, из холодильника — початую бутылку водки и налила себе и сыну. Как ни странно, когда выпили, он — уже клевавший носом, — ожил и радостно объявил:

— Ну никак не ожидал, что твой еврей отвалит каждому из нас по нескольку лимонов баксов. Это же — как в сказке!

— Да уж, невероятно! Просто не верится, что это произойдет! — радость переполняла Оксану и рвалась наружу. Она гордо выпрямилась на стуле, и в ее глазах зажглись мстительные огоньки. — Теперь уж никто из этих барынь не посмотрит на меня свысока, когда у нас будет все: и куча фирменного шмотья, и вилла, и яхта, и многое другое!

Дмитрий впервые видел мать в таком экстазе и, протрезвев, удивленно вылупил на нее глаза. А Оксана мечтательно продолжала:

— Представляешь, Митюша, как будет лебезить передо мной эта зазнайка-примадонна, мать Петьки — когда станет нищей? А ее мужик — гордый князь, что грозил меня упечь, если не отвяжусь от дурака Хлебникова — кто он будет тогда перед нами? Да что нам тогда все эти князья-бояре, всякие там министры с их вшивой зарплатой? Наплевать и растереть!

— Эк, ма, тебя повело. Бабки-то еще получить надо, — немного охладил ее пыл Дмитрий, но и сам высказал потаенную мечту: — Не дождусь, когда с Петькой поменяемся местами! Уж я его тогда погоняю — поболе, чем он меня.

— Думаешь, он станет на тебя работать? — усомнилась Оксана. — У него же эта… «голубая кровь». Ему ихняя гордость не позволит.

— Вот и ошибаешься, ма! Насчет гордости права, но куда он денется: семью-то кормить надо, а он потеряет все!

— А я тебе говорю — не станет. Эта порода мне, сынок, известна: умрет, но прислуживать не будет, — убежденно возразила ему мать.

Этим она только распалила Дмитрия.

— Давай поспорим, ма! Скоро убедишься, что я прав! — азартно заявил он, наливая себе и ей по новой. — Ты бы видела — как они живут. И сынишка у Петьки — что надо, и жена — шикарная шмара! На нее одну лимон баксов потратить не жалко. Нет, ма, он не такой дурак, чтобы все потерять.

Голенко аж захлебнулся от предвкушения своего торжества над другом детства, которому всегда так завидовал, и с циничной усмешкой заявил:

— Вот увидишь: я куплю Петьку с потрохами за его же бабки!

Глава 9

Первые неудачи

По дороге опять были заторы и, когда выбрались из очередной пробки, Петр, взглянув на часы, досадливо поморщился. В десять ему делал доклад Казаков, а в пол-одиннадцатого уже начиналось оперативное совещание.

— Не люблю опаздывать! — недовольно бросил он Дмитрию. — Виктор наверно уже злится и прав: точность — вежливость королей.

«Еще не так скривишься, как узнаешь от него то, что произошло», — злорадно подумал Голенко, но вслух с небрежной усмешкой ответил:

— Так это короли, и они в каретах ездили — без пробок. У нас начальство не опаздывает, а «задерживается». Ничего, потерпит: ты — босс, а не он.

Еще накануне вечером он уже знал от Нины, что авантюра Резника удалась и огромные суммы с банковских депозитов концерна переведены на счета каких-то фирм, зарегистрированных в оффшорах. Их свидание в его номере прошло особенно бурно: много выпили за успех и будущее богатство, а потом уж он постарался ее ублажить!

Наконец, миновали Даниловскую площадь, лимузин въехал во внутренний двор, и Петр быстро поднялся на директорском лифте в свой кабинет. Казаков его уже ждал, сидя в кресле перед его столом и перебирая листки поступивших сводок. Лицо у него было мрачнее тучи.

— Извини, задержался! — сказал ему Петр, садясь в свое кресло. — Будто не знаешь, какие на дороге пробки. Никак не удается точно рассчитать время.

— Петр, что это значит? — лицо Казакова покрылось красными пятнами. — Ты одновременно оплатил счета каких-то оффшорных фирм, переведя им все средства концерна! Самолично — без ведома Совета директоров! Что случилось, Петя?

Юсупов недоуменно посмотрел на своего друга и помощника.

— Что за чушь ты несешь, Витя? Какие еще счета? Понятия об этом не имею!

Казаков поправил очки и пытливо посмотрел на Петра, как бы пытаясь заглянуть в его душу. Но у главы концерна был такой искренне непонимающий вид, что он, побледнев, схватился за сердце.

— Да что с тобой? Тебе плохо? — обеспокоился Петр, но исполнительный директор уже оправился от шока, и Петр по-деловому потребовал: — Ты доложи толком — что случилось!

Казаков еще минуту приходил в себя и лишь потом, севшим голосом, объяснил:

— Раз ты ни о чем не знаешь, произошла катастрофа! Кто-то нас ограбил, Петя! Сумел получить доступ к нашим счетам и перевел все в оффшоры!