Читаем без скачивания Короли Бурбона (ЛП) - Дж. Уорд

Как правило, этот путь был началом ее отдыха, четверть мили от ее дома, декомпрессионной камеры, и она часто ловила себя на мысли, что это было единственное место, где она была в состоянии спать после целого дня решения всевозможных вопросов в Истерли.

Но не сегодня.

Потому что сегодня, ей хотелось оглянуться через плечо и убедиться, что никого нет у нее за спиной, на заднем сиденье автомобиля. Хотя на заднее сиденье мог уместиться только двенадцатилетний ребенок, но все же. Она чувствовала, будто ее преследовали. Гнались за ней. Хотели ограбить... хотя ее кошелек лежал в сумочке, и она, по сути, была единственной взвинченной в автомобиле.

Ее дом был классическим домом обычного американца, именно такой, какой можно увидеть на афише кино в канун празднования Четвертого Июля: белый с крыльцом, с горшками анютиных глазок, креслом-качалкой, качелями со скамьей в стороне. Был даже из красного кирпича дымоход, серый шифер, остроконечная крыша была своего рода оригинальной, датируя его строительство 1833 годом. А главная фишка? Огромный клен, предоставляющий убежище от летней жары и служащий буфером от холодного ветра зимой.

Она припарковалась под деревом, которое было ближе, чем гараж, и вылезла из машины. Хотя Чарлмонт вряд ли был Манхэттеном, разница в окружающем шуме и суете была существенной. Здесь уживались древесные лягушки, светлячки, которые никогда ничего не говорили, и большая рогатая сова, поселившаяся над сараем около двух лет назад. Не гула шоссе, не сирен скорой помощи. Не дрейфующих отголосков музыки блюграс с парковок вниз по реке.

Впереди была ее закрытая дверь, звук отдавался эхом в темноте, она вздохнула с облегчением, когда прошла вперед и зажегся свет, среагировали датчики движения, установленные по обе стороны от блестящей красной входной двери. Ее туфли шаркали по пяти скрипучим ступенькам, и дверь приветствовала ее несмазанными петлями. Намертво установленный засов был латунный и относительно новый, 1942 года.

Внутри была полная темень, и войдя, она пожалела, что у нее не было собаки. Кошки. Золотой рыбки.

Дотронувшись до выключателя, она моргнула, и ее удобное/уютное помещение осветилось мягким желтым светом. Мебель даже близко не была к Брэдфордам. В ее доме, если что-то и было старинное, так это сделанное умельцами-мастерами из Кентукки: старая плетеная корзина, пара выцветших тканевых мягких одеял, которые она повесила на спинки кресло-качалке и скамейке из сосны, стоявшей под окнами, старинная тяпка и лопата, которые она нашла, чтобы обработать большой участок площади. У нее также была коллекция музыкальных инструментов, в том числе несколько скрипок, много кувшинов, несколько стиральных досок, и ее сокровище из сокровищ, ее Price & Teeple пианино 1907. Изготовленное из радиально-распиленного дуба, с невероятно медными петлями, педалями и внутренностями, она обнаружила его в старом сарае гниющим на западе страны и с любовью отреставрировала.

Ее мать позвонила в музей фольклора, и Лиззи удивилась, что такой существует. Для нее было большим утешением увидеть соединение поколений мужчин и женщин, которые работали на земле, передающие свои знания жизни и навыки, традиции будущим поколениям.

Сейчас? 3G, 4G и LTE и более быстрые компьютеры, самые умные смартфоны.

Да, это поколение будет явно — поколением чести и упорства, передавшее своим детям — борьбу в очереди ожидания нового iPhone за двадцать шесть минут, Старбакс в руке и онлайн блог о чем-то бессмысленном, чтобы скоротать время.

Ее кухня была сороковых голов, и она не купила ее в ИКЕА и Williams-sonoma или еще сделала из подделок. Кухня такой и была в этом доме, когда она купила сто акров земли семь лет назад. Она открыла холодильник и уставилась на недоеденный пирог из курицы, который испекла в понедельник вечером.

Идея есть его была настолько же привлекательной, как насыпать чипсы в сковородку с соусом и разогреть.

Зазвонил телефон, она оглянулась через плечо в том место, куда положила свою сумку в коридоре.

«Пусть звонит», — сказала она сама себе. Пусть...

Она подождала, пока звонки не прекратились, затем еще подождала, начиная рассуждать логически — что если что-то случилось экстренное у мамы, и стала прислушиваться не зазвонит ли телефон снова. Или, по крайней мере, включится голосовая почта.

Она не услышала ничего, поэтому подошла и выудила его из сумочки. Сообщений не было. Был один номер, с которого звонили, но она не знала его, но знала код города: 917.

Нью-Йорк. Номер сотового.

У нее были там друзья, которые звонили по этому коду города.

Ее руки дрожали, когда она зашла в журнал вызовов и нажала набор.

Ответили после первого же звонка, даже слишком быстро.

— Лиззи?

Она закрыла глаза, голос Лейна полился ей в ухо и прошелся волной по всему телу.

— Алло? — сказал он. — Лиззи?

У нее было много мест в гостиной, чтобы присесть или же в крайнем случае на кухне —стулья, скамейки, диваны, даже крепкий журнальный столик. Вместо этого, она прислонилась к стене и стала съезжать на пол.

— Лиззи? Ты здесь?

— Да, — она уперлась лбом на руку. — Здесь. Зачем ты звонишь?

— Я хотел убедиться, что ты добралась домой и у тебя все в порядке.

Без причины слезы сами собой выступили у нее на глазах. Он всегда так делал. В прошлом, когда они были вместе, независимо от того, когда она уезжала, он звонил ей каждый раз, когда она входила в дверь, словно устанавливал на своем сотовом секундомер.

— Я не слышу у тебя там вечеринки, — произнесла она. — На заднем плане.

— Я не дома.

— А где ты?

— В Старом Хранилище с бочками, — послышался какой-то шорох, он тоже видно садился. — Я не был здесь очень давно. Пахнет так же, да и выглядит тоже.

— Я никогда там не была.

— Тебе бы понравилось. Здесь все просто, функционально и сделано вручную.

Она глянула на свою гостиную и сфокусировалась на первой вещи, которая попалась ей на глаза, в этих районах, где кукурузу высевали каждый год, вещь была старая и ржавая, но красивая.

Они помолчали, а потом у нее появилось такое чувство, будто он был в комнате вместе с ней.

— Я рад, что ты не повесила трубку, — наконец сказал Лейн.

— Я хотела.

— Знаю.

Она прочистила горло.

— Я размышляла о том, что ты мне сказал по дороге домой. Я вспоминала, как ты выглядел, когда говорил со мной. Я вспоминала... как все было.

— И?

— Лейн, даже если я соглашусь (а я не говорю, что смогу), что именно ты хочешь от меня?

— Все, что ты готова мне дать.

Она рассмеялась напряженно.