Читаем без скачивания Медузон (ЛП) - Дэн Абнетт

— Брат-капитан, — сообщил Сетерик, — мы приближаемся к боевой барже «Уртона».

— Дадим же им повод поволноваться, — сказал Кхалиб.

— Отчаянный шаг, — проговорил Круакс.

— Как и сама эта миссия. Как и сама эта война.

— Я понимаю, капитан. Но не противоречит ли это отчаяние нашим принципам?

— Нет, — ответил Кхалиб. — Мы знали, что это ловушка. Риск просчитан. И он не становится менее просчитан от того, что вероятности не в нашу пользу.

— Хорошо, — ответил железный отец.

«Погибель Асирнота» устремился на «Уртону», а пушечные ядра и торпеды летели перед ним, как будто могли остановить входящий огонь. Для боевой баржи проекция «Асирнота» будет меньше его полной длины. Кхалиб понимал, как иронично использовать против врага ту же тактику, которая так мало помогла «Тармасу». Но у Железных Рук была скорость. Скорость и слабая надежда на удачу — вот и все, что было у них для побега.

«Просчитан», — подумал Кхалиб. Правдивость слова делала его только горче. Предательство вынуждало его и его братьев идти на крайние меры. Железным Рукам оставалось лишь принимать просчитанные, но от этого не менее высокие риски.

Орудия боевой баржи и ее эскортов полыхнули.

Аристон улыбнулся, переводя взгляд с тактических экранов на зрелище в иллюминаторе. Заводные игрушки из Десятого легиона демонстрировали идеальную предсказуемость. Они делали то, что он ожидал, тогда, когда он ожидал. По их маневрам можно было сверять часы.

В том, как они сражались, не было искусства, только механика.

Он никогда не понимал их приверженности этому подходу. Когда они сражались бок о бок, их триумфальные победы вызывали к него уважение, но методы казались скучными. Теперь он смотрел на них с другой стороны. Теперь он использует их тусклую банальность в качестве основы своего творения. Холст был уже готов, а они пройдут по нему, оставляя нужные ему мазки. Он не сомневался, что созидание в таких масштабах станет источником восхитительных впечатлений — особенно в кульминационный момент, когда Железные Руки сделают гигантский прыжок к полному вымиранию.

— Истребление, — обратился он к Эниону. — Есть в нем пикантность, которая заслуживает, чтобы ее испытывали чаще, тебе так не кажется?

— Вы правы, коммандер.

Согласился ли Энион потому, что считал это необходимым, или потому, что действительно понимал мысль Аристона? Энион был умным офицером и демонстрировал постоянно растущее умение разбираться в хитросплетениях ощущений и нюансах боли. Крючья и проволочные нити соединяли уголки его глаз с плечами. Каждый раз, когда он поворачивал голову, плоть разрывалась заново. Казалось, что он без конца плачет кровавыми слезами, но при этом он разрезал уголки рта, искривив тот в вечной ухмылке. Возможно, он на самом деле немного понимал изысканность плана.

— Причините им боль, — приказал Аристон своим офицерам. — Заставьте их поверить, что их последний час настал. Но не убивайте.

— Что ж, мы хотя бы заставили одного из них зашевелиться, — заметил Рауд.

Фрегат слева от «Уртоны» начал маневр уклонения и стал подниматься над плоскостью, в которой шла битва. Боевая баржа курса не меняла. Ее орудия, ряд их за рядом, полыхали, сотрясая пустоту беззвучным громом. «Уртона» в два раза превышал «Погибель Асирнота» по размерам, но в его непоколебимом и медленном ходе все равно сквозила заносчивость, как будто он был неуязвим к атакам ударного крейсера.

«Они знают, как сильно нам досталось», — подумал Кхалиб. В неумолимом приближении «Уртоны» сквозила насмешка. Дети Императора поднимали к лицу Железных Рук зеркало. «Смотрите», — говорили они. — «Когда-то вы так воевали, но мы вас этого лишили».

«Асирнот» опять содрогнулся, когда вражеские снаряды ударили в нос. Щиты поглощали большую часть урона, но кинетическая сила десятиметровых ракет была так велика, что отдавалась по всей длине корабельного хребта. Броня на носу покорежилась.

Одна торпеда пролетела над корпусом и ударила в основание надстройки. От удара мостик затрясся, как при землетрясении. Смертные члены экипажа потеряли равновесие. Легионеры устояли, но Кхалиб знал, что они уже готовились к неизбежному. Еще несколько таких залпов — и «Асирнот» обречен. Если атаковать начнет остальной флот, они погибнут через считаные секунды.

— Рулевой, — позвал Кхалиб. — Необходимость немедленного бегства возрастает.

Кириктас подал больше энергии в двигатели. Фоновый гул на «Погибели Асирнота» превратился в рык. А под ним слышался низкий напряженный звук варп-двигателя, разгоняющегося для прыжка. Нерегулярные толчки в вибрации тоже усилились. Кхалиб позволил себе потратить время и задуматься о стабильности варп-двигателя, целостности корпуса и силе поля Геллера. Затем он отставил эти вопросы в сторону. «Асирнот» либо переживет прыжок, либо нет.

А сначала нужно пережить период до прыжка.

— Десять секунд, — объявил Крикитас.

Еще один залп с «Уртоны». Где-то завизжало железо. Вдоль хребта прошла цепь взрывов, подпитывающих друг друга.

Кхалибу казалось, что корабль держится на одной только его силе воли.

Этого достаточно. У него этой воли с избытком.

Реальность задрожала и разорвалась. «Погибель Асирнота» прыгнул в варп.

Раненый корабль пропал из реальности. После себя он оставил рассеивающуюся энергию: частично следы собственный повреждений, частично — безумный шепот, пролившийся из варпа. Аристон видел, как совершенен был урон, нанесенный ударному крейсеру. По его оценке, Железные Руки переживут путешествие через варп, хотя без испытаний не обойдется. И даже если бы повреждений не было, оно все равно стало бы для них куда сложнее, чем для Детей Императора.

Он открыл канал связи со всем флотом.

— Всем кораблям, следовать за «Уртоной», — объявил он. — Позволим добыче провести нас сквозь имматериум.

Боевая баржа прыгнула через несколько минут после «Асирнота». Ее двигатели разгонялись в течение всего боя. Однако в варпе было неважно, насколько Железные Руки их опережают. Пространство в нем схлопывалось, а время искривлялось. Ни первое, ни второе не имели объективного смысла. Их место занимали темные имитации, а вместе с ними приходили иллюзии материи, настойчивые сны и существа, наделенные злым разумом.

Варп был бурей. Он содрогался от слияний восторга и ярости. Волны небытия поднимались в бесконечность и обрушивались на безумцев, решивших, что могут плавать в царствах богов без их разрешения.

Но для немногих избранных путь был спокоен. «Уртона» проходил мимо разрушительных вихрей. Дети Императора могли плыть по морям нереальности, не встречая препятствий. Прозрев, они открыли для себя мудрость, спрятанную в самих глубинах ощущений, и новоявленный свет озарял им путь сквозь имматериум. Силы, царствовавшие в варпе, стояли на стороне Хоруса в его войне с Императором.

«Погибель Асирнота» попал в шторм. Их навигатор будет практически слеп. Где же свет Императора, который мог указать им дорогу?

Нигде. Он не мог пробиться сквозь гигантскую бурю.

— Врагу повезет, если он сумеет совершить несколько коротких прыжков, — заметил Энион.

— Удача тут ни при чем, — ответил Аристон.

— Не понимаю.

— Наша задача — следовать за ними. Мы хотим, чтобы они добрались до места назначения. Того же хотят и наши повелители, — он улыбнулся. — Их путешествие не будет безмятежным, но до гавани они доберутся, — его улыбка стала шире. — А потом мы ее сожжем.

После перехода в варп «Асирнот» стал содрогаться еще сильнее. Имматериум не воздействовал так прямо, как бортовые залпы, но был коварнее. Смерть реального окружала корабль, пыталась стереть его.

— Нас преследуют? — спросил Кхалиб у Сетерика.

Легионер разочарованно покачал головой.

— Не могу сказать, брат-капитан, — он поднял взгляд с экрана ауспика. — Они могут быть прямо над нами, но мы не узнаем.

— Они здесь, — сказал Леваннас. — Можете на это рассчитывать.

— Я и рассчитываю. — В противном случае победа Железных Рук была бы незначительной, едва ли стоящей жертв. Он обратился к всему мостику: — Мы не видим врага, но обязаны исходить из того, что он видит нас. Теперь все усилия должны быть брошены на то, чтобы уйти от преследования.

— Чем дольше мы пробудем в варпе… — начал Рауд.

— Знаю, брат. Но у нас нет выбора.

— Чего мы достигнем, — спросил Сетерик, — если сумеем уйти от них?

— Мы от них не уйдем. Но нельзя их недооценивать. Если наши маневры будут притворством, они поймут. Мы должны сделать все, чтобы они отстали, — он замолчал, подождал. Теперь его братья должны были задавать себе один вопрос. Он хотел, чтобы тот озвучили. Очень важно было произнести его вслух и вслух ответить. Не для успеха кампании — но для морали клановой роты.