Читаем без скачивания Жизнь и реформы - Михаил Горбачев

Последним из иностранных деятелей, с кем я говорил, будучи еще президентом, был Ганс-Дитрих Геншер — министр иностранных дел Германии. Вспомнили с ним о том, что нам удалось вместе сделать хорошего в эти годы и для наших стран, и для Европы.

25 декабря я подписал прощальные письма государственным деятелям, с которыми на протяжении более шести лет работал над решением сложных международных проблем. Начался новый этап в моей жизни. Однако международная политика осталась в центре моих интересов.

Post scriptum

Для меня начиналась новая полоса в жизни. В Алма-Ате Совет глав СНГ принял решение, касающееся моего статуса и обеспечения после сложения полномочий Президента СССР. В нем есть пункт, в котором принимается к сведению заявление Президента России о том, что все связанные с этим вопросы будут решены руководством Российской Федерации.

По моей просьбе Президент России подписал указ о выделении помещения для размещения Фонда социально-экономических и политологических исследований, который я решил создать и возглавить, с тем чтобы продолжить свою деятельность в новых условиях. (Через несколько месяцев Ельцин откажется от этого решения.)

Никаких проводов не было. Никто из руководителей государств СНГ мне не позвонил. Ни в день ухода, ни после — за три с лишним года.

Вечером 25 декабря должна была состояться передача полномочий Верховного Главнокомандующего Президенту России. Процедуру передачи условились провести в моем кабинете в Кремле. Там уже ждали нас министр обороны Шапошников и несколько генералов, а также офицеры, постоянно дежурившие при том самом знаменитом «чемоданчике» с системой контроля главы государства над ядерным оружием. Прошло несколько минут… Президент России опаздывает. Затем мне сообщают, что он, вопреки нашей договоренности, отказывается прийти. В чем дело? Оказывается, Ельцин вместе со своими приближенными слушал мое выступление и пришел в неистовство.

Спустя некоторое время мне доложили, что Президент России предлагает встретиться на «нейтральной территории» — в Екатерининском зале, то есть там, где обычно ведутся переговоры с руководителями иностранных государств. Ельциным и его командой, по-видимому, все это расценивалось как эффектный ход против Горбачева. Но выглядело это смешно, если не сказать — глупо. Поэтому я не стал утруждать себя размышлениями по поводу возникшей несообразной ситуации и тут же направил Ельцину пакет с указом Президента СССР о передаче Президенту России полномочий Верховного Главнокомандующего вооруженными силами. Министру обороны Шапошникову вручил «чемоданчик с ядерной кнопкой», попросил доставить его срочно новому владельцу и доложить мне об исполнении. Все было сделано в течение нескольких минут.

Так, уже в первые минуты после сложения с себя полномочий президента страны мне пришлось столкнуться с бесцеремонностью людей, оказавшихся у власти. Как показало дальнейшее течение событий, это был не единичный всплеск мстительных эмоций Ельцина, а проявление определенной линии по отношению ко мне.

Отложив президентские дела, Ельцин лично руководил «изгнанием» Горбачева из Кремля. По его указанию был составлен сценарий спуска Флага СССР и поднятия Флага РСФСР, и сам он проследил за тем, чтобы все выполнялось по графику и было заснято телекамерой. Была договоренность о завершении моих дел в Кремле к 30 декабря. На 27 декабря была назначена беседа с журналистами японской газеты «Иомиури». Но утром мне позвонили из приемной в Кремле и сообщили, что в полдевятого утра Ельцин вместе с Хасбулатовым и Бурбулисом заняли мой кабинет, бурно веселились, распили бутылку виски… Это было торжество хищников — другого сравнения не нахожу.

Мне было предписано за три дня освободить загородную резиденцию и президентскую квартиру. 25 декабря, еще до моего выступления по телевидению, группа лиц появилась в доме по ул. Косыгина, чтобы опечатать квартиру президента. В этой ситуации было решено все сделать быстро. Поняли это и члены семьи, и офицеры охраны — мои «форосцы». Слов лишних не было, действовали не теряя времени, с каким-то даже ожесточением. За сутки переехали в новое обиталище. Наутро я увидел результаты — кучами, вперемешку лежали вещи, книги, посуда, папки, газеты, письма и Бог знает что.

«Великий» переезд состоялся. Надо было размещаться. Я занялся своим «хозяйством» (библиотека, бумаги разных лет — записи, письма, телеграммы, фотографии, справочные материалы). Волны воспоминаний одна за другой наплывали на меня. Возникали картины и далеких и совсем недавних событий. От этих свидетельств неповторимого времени, прожитого вместе со страной, исходили импульсы, побуждающие к размышлениям.

Я был во власти мучительных раздумий. Снова и снова приходил к одному и тому же выводу — мы еще только в начале того пути, на который встали в марте — апреле 1985 года. Пусть сколь угодно говорят о конце «эпохи Горбачева» — главное только еще начинается. Значит — выводы и уроки нужны сейчас, а не когда-нибудь. Так, с первых дней нового года я был поглощен размышлениями о предстоящей работе над точным, объективным описанием и новым осмыслением тяжелейшей борьбы за демократические реформы, борьбы, в центре которой я оказался.

А жизнь уже с самого начала 1992 года приобрела другое течение и вызвала большие тревоги и опасения за судьбу страны. Беда следовала за бедой. Кавалерийская атака на экономику обернулась для народа России невероятными трудностями. Власть оказалась у людей безответственных и некомпетентных, амбициозных и безжалостных. Становится все более очевидным, что нужна новая комбинация политических сил, новая политика. В тяжелой ситуации не только Россия, но и все остальные государства бывших республик СССР.

Все это в огромной мере результат декабрьского переворота — черной страницы в истории России и Союза. Но это, конечно, не последняя ее страница. Жизнь продолжается, и народы, «освоив» обретенную свободу, найдут новые пути к объединению, к обновлению своей жизни. Верю и надеюсь.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

О чем сказать в заключение? Наверное, об уроках моей жизни.

Прежде всего об уроках нравственных.

Мне не в чем себя винить, если говорить об отношении к семье. Я всегда старался делать все для того, чтобы она была крепкой и здоровой. И был вознагражден сполна возможностью опереться на неизменную поддержку своих близких.

Другой нравственный урок, который я вынес из своей жизни, заключается в том, что доброе отношение к людям вознаграждается сторицей. Читатель может возразить, что так бывает не всегда. Это верно. Были на моем пути и люди нечестные, неблагодарные, отвечавшие на доверие коварством. Без этого, увы, никогда не обходилось. Особенно в такие бурные переломные моменты истории, как тот, что мы переживаем сейчас. Тех, кто отошел от меня еще тогда, когда я был президентом, и уж тем более предпочел держаться в стороне от «частного гражданина» Горбачева, я не отношу к этой категории и не осуждаю «чохом». Есть среди них люди, не выдержавшие напряжения и ответственности момента, побоявшиеся оказаться в водовороте, поспешившие выбрать себе более надежную почву. Но есть и такие, кого нельзя назвать иначе как предателями. Причем я имею в виду предательство не по отношению ко мне лично. В конце концов, я никогда не требовал от всех, кто со мной сотрудничал, входил в мое окружение, личной верности. Я говорю об измене делу, которое мы поставили себе целью. Нет ничего омерзительнее перевертышей и перебежчиков.

Но, возвращаясь к своей изначальной мысли, хочу сказать, что множество людей, с которыми сводила меня жизнь на различных ее перекрестках, сочувствовали моим начинаниям, сопереживали, поддерживали. Так было, когда мы только «прицеливались» к перестройке. Так было на всех ее последующих этапах. И сейчас, когда я заканчиваю свои воспоминания, ко мне идут письма из России, бывших союзных республик, из разных стран и концов Земли с уверенностью, что начатые в 1985 году реформы, пройдя через трудные испытания, принесут желанные плоды и моей Родине, и всему миру. А часто — просто с выражением человеческого участия ко мне и Раисе Максимовне.

Теперь о некоторых политических уроках из моего жизненного пути. Премудрости политики мы постигали еще на университетской скамье, знакомясь с произведениями Аристотеля, Макиавелли, Монтескье, Локка, Джефферсона, Чернышевского и, конечно, Маркса, Энгельса, Ленина.

Но как ни ценно поучение политических мыслителей прошлого, каждому поколению приходится все-таки жить своим умом. Прежде всего потому, что коренным образом меняются условия жизни, особенно в наше время, когда чуть ли не каждое десятилетие обновляются техника, условия производства и быта, экономические и социальные структуры, когда стала реальной угроза ядерной и экологической катастрофы.