Читаем без скачивания Рианон - Натали Якобсон

Рианон спала одна на узкой и довольно жесткой постели. Орфей был духом и не нуждался во сне или отдыхе. Он сидел на крыше, и считал свои звезды или даже расставлял на них сеть. Кто знает, какие причуды могли возникнуть в его нечеловеческой голове. Го присутствия рядом с собой Рианон не ощущала. Она только чувствовала, как колется набитый соломой матрас и старалась поудобнее устроить голову на маленькой подушке. Не то чтобы она мечтала вернуться назад к роскошным балдахинам, пуховым перинам и прутьям золотой клетки, зато она с тоской вспоминала ночи у костра. Даже в лесу с баулом под головой спать было удобнее, чем на этой дрянной подстилке. Сон пришел вместе со странным благоуханием лилия. Рианон чувствовала запах цветов, но понять не могла, откуда он исходит. Что могло источать аромат цветов в месте, где их нет? Или кто мог его источать? Кто? Она подумала о нем, безымянном, опасном и внушающем страх. А потом она заснула, слыша, как Орфей называет звезды по именам. Как это ни странно слух ее обострился до такой степени, что она слышала его возню на крыше. А потом в полусне рядом с ней начали звучать другие голоса. Один из них показался ей особенно знакомым. Ее ресницы дрогнули. Она не открывала глаз, но видела странных гостий. Одной из них была Атенаис. Гроздья рябины выделялись мелким крошевом в ее темных с агатовым отливом кудрях. Кукольное личико было нахмурено, губки надуты. Свеча выхватывала из темноты ее спутниц. Они все были нормального роста, но так же необычно выглядели, как она. Цветы, фрукты и стебли, будто растущие в их волосах и прямо из-под кожи, делали их живой частью неодушевленной природы.

– Гадкий мальчишка, чуть не увел ее у нас, – Атенаис приподняла золотую прядь с лица спящей и с недовольство нахмурилась, заметив, что волосы стали короче. – Но мы его накажем… накажем…

И эхо подхватило ее последнее, слово множа его многократно, оно прозвучало будто произносимое множеством крохотных ротиков, как у нее.

– Будет знать, как зариться на чужую собственность.

Веки Рианон дрогнули, она хотела приоткрыть глаза, но не смогла. Ресницы затрепетали на щеках, как крылья бабочек, а веки так и остались непослушными, будто кто-то залепил их, но она все видела, будто ее сознание обладало еще более острым зрением, чем глаза, и это зрение оказалось всеобъемлющим. Она увидела даже своего духа на крыше, который играл на свирели и считал звезды, даже не догадываясь о том, что происходит внизу под карнизом, по которому он ступает.

Никто не назвал имени, но Рианон каким-то образом поняла, что речь идет о Роне. Ей хотелось прошептать «не надо», но язык не слушался ее.

– Да, действительно, она так похожа на него, – Атенаис откинула одеяло и осторожно провела рукой по обнажившемуся плечу, потом коснулась щеки спящей, накрутила на ладошку золотой локон. Если бы человек намотал ее прядь себе на палец, то это было бы куда ощутимее. Казалось, что крошка Атенаис может сама запутаться в чужих волосах, как в золотой паутине. Такая хрупкая древесная куколка, но от нее исходила опасность.

– Именно таким он был до того, как упал с небес, – тихо и с придыханием прошептала она, будто произносила слова молитвы. Только Рианон чувствовала себя не идолом для поклонения, а барашком на жертвенном алтаре. Атенаис не отходила от ее кровати, низкорослая и хищная, несмотря на свой декоративный вид, она напоминала шакала, выжидающего добычу.

– Там в раю у него было такое же невинное лицо и золотая голова, – Атенаис чуть потянула за прядь и проследила, как из-под золотых ресниц скатывается во сне слеза, – смотри, влага на ее щеках вспыхивает как скипидар, но не обжигает ее, – обратилась она к одной из спутниц, к той, у которой ветви мирта росли из волос на голове.

– Она особенная, иначе бы она не была так на него похожа. И мне наплевать, что он охотно обезобразил бы ее. Она наша. Мы ее никому не отдадим.

– Да, никому, – вторил ей рой неестественно похожих на музыкальное эхо женских голосов.

Рианон наконец смогла чуть-чуть приоткрыть глаза, и тогда одна из гостий склонилась над ней. От ее кожи исходило благоухание сирени, а одежда… Рианон вдруг поняла, что это совсем не одежда, просто листья, мелкие веточки и целые соцветия произрастают прямо из ее тела, будто из благодатной почвы. Пустые глаза цвета листвы смотрели в упор на нее, ресницы на них тоже напоминали зеленые листья. Где-то в этой зелени должна таиться и змея. Рианон вскрикнула, и видение окончилось. Осталось лишь открытое окно и голос Орфея, мерно отсчитывающий звезды на небосводе.

Путь для избранных

Лишь только рассвело, как ее разбудили шум и крики под окном. Люди куда-то спешили. Рианон вспомнила, как хозяин говорил вчера что-то про казнь. Она встала и начала одеваться.

– Ты спрячешь волосы под беретом или мне снова их остричь? – откуда не возьмись появился Орфей. В тонких пальцах он сжимал все те же золотые ножницы.

– Ты поймал вчера звезду для меня? – пошутила она.

– Я сделал тебе ожерелье из звезд, – он полез за чем-то в карман. Рианон подумала вначале, что он вторит ее шутке, но через секунду он действительно что-то достал. Цепочка со множеством нанизанных на нее золотых звездочек и в самом деле напоминала нечто волшебное. Рианон приняла ее, взвесила на ладони и начала разглядывать мелкие звездочки практически с благоговением. Конечно, она мало верила, что они с небес, скорее всего, просто отлиты из золота. Но где же тогда крепления между звеньями? Цепочка и звездочки как будто были одним целым, отлитым самой природой, а не чьими-то руками. Все звезды были разного размера, разной формы и с разным количеством острых уголков.

– Очень красиво, – одобрила Рианон. – Надеюсь, ты это не украл?

– Ну, вот, ты мне совсем не веришь, – с наигранной жалостливостью отозвался он. – А я так старался поймать небесные светила, чтобы ожерелье из самых настоящих звезд украсило шейку моей госпожи. Это получше, чем золото.

Она понимающе усмехнулась, но Орфей не отставал. Н подтащил ее к треснувшему зеркалу на стене и вцепился ей в плечи.

– Только надень его и не снимай, – горячо зашептал он, склонившись к ее уху, – если оно все время будет на твоей шее, то даже топор палача не сможет ее перерубить. Поверь мне, я знаю, что говорю.

Рианон лишь слегка кивнула. Ожерелье было красиво, она хотела его носить, но не думала, что стоит сочетать женскую безделушку снарядом пажа. Пусть никто и не увидит цепочки под застегнутым воротником, но вдруг случится нечто непредвиденное. Кто знает. Она засунула украшение в карман.

– Потом надену, – пообещала она.

Орфей горестно вздохнул, но настаивать не стал. Он и так был чрезвычайно навязчивым. Рианон не любила, когда он все время лез к ней со своими шуточками и поговорками, поэтому была благодарна ему за миг молчания. Она не стала рассказывать ему о ночных гостьях. Они ведь могли ей и присниться, хотя сон был таким реальным. Орфей бы все равно ее не понял. От сновидения будто исходили волны эротичности и таинственности. Прикосновение Атенаис до сих пор обжигало ей щеку. Оно было приятным и в то же время неприятным, как и тихое присутствие рядом ночных гостий. Рианон долго смотрела в зеркало, и ей почудилось, что трещина в нем обрастает плющом, внутри которого видны жемчужины со дна моря и соцветия сирени. Все, как во сне, только самих гостий нет, хотя кажется, стоит прислушаться к шуму зазеркального мира и она вот-вот услышит их голоса. Точно так же слышны голоса русалок в шуме прибоя. Рианон задумалась и не сразу поняла, что Орфей снова тянет ее куда-то.

– Пойдем! Нам надо посмотреть! – он практически скакал перед окном, наблюдая за стекавшейся со всех сторон толпой. Казалось, поток людей никогда не кончится.

– Ты, что никогда не видел казней? – изумилась она. – Ты же прожил на свете наверняка не одну тысячу лет…

– Но я хочу посмотреть сегодня.

– Эй, – Рианон насупилась. – Это я здесь госпожа, важно только то, что я хочу.

А потом она вспомнила о его щедром подарке. Он не был обязан преподносить ей это ожерелье. Вдруг он, правда, сам с помощью неумелых рук и магии делал го всю ночь.

– Ладно, пошли, – нехотя согласилась она.

Площадь, куда они пришли, и в самом деле была полна народу. Вот уж когда действительно яблоку негде упасть, но они все же умудрялись как-то пробиваться через толпу, чтобы попасть в первые ряды. Орфей очень волновался.

Рианон хотела пожурить его, когда заметила, что телега с преступником уже едет к помосту. Слова замерли у нее на губах. Она никогда не видела приговоренного к смерти так близко, никогда не ощущала мрака и дыхания ужаса, которое окутывает человека, осужденного к казни. Она вообще никогда не наблюдала ни за одной казнью. Это был самый первый раз. Сегодня она подошла близко. Орфей тащил е вперед с тем же неистовством, с каким ее прогоняли с открытого балкона, когда внизу на городской площади готовилось страшное событие. Теперь страх, ожидание крови и магнетизм приближения смерти были совсем рядом. Они опьяняли толпу. Люди кричали и неистовствовали, а Рианон только смотрела.