Читаем без скачивания Обретенная - Сергей Плотников

Но есть упрощённая модель, по которой это один из видов энергии, пронизывающих всю вселенную, – что-то вроде реликтового радиоизлучения. Поток течёт однородно, но, натыкаясь на препятствия, начинает с ними взаимодействовать – дрожать и колебаться. Это и есть пси-фон. – Жена несколько секунд молчала, покрутила кистью руки в воздухе, собираясь с мыслями, и продолжила: – Препятствия эти – не материя или другая энергия, а условно-предопределённая вероятность… только не спрашивай меня, что это значит и как работает! И почему, например, наш мозг или неустойчивый камень на горном склоне такую вероятность генерируют (потому мы можем чувствовать друг друга и опасности), а работающий по сложному алгоритму вычислительный кластер – нет. Важно, что кристаллы могут накапливать некоторое количество этого пси – а потом отдавать, обычно одним импульсом. Это большие. А вот много маленьких работают, как песчаный фильтр для воды, только не для воды, разумеется…

– Короче, пси-фон после прохождения через горные породы Каллиги выравнивается, – не выдержала Ната. – А это важно для работы по-настоящему больших кристаллов! Кристалл – это как прибор, если подать электрический ток неправильных характеристик, может сломаться, и чем больше камень, тем от меньших колебаний пси он ломается. Мы, одарённые, этот фоновый шум просто не слышим, а для пси-кристаллов это как землетрясение: маленькие только перекатываются, большие лопаются…

– А очень большие взрываются, – закончил я за любимую, вспоминая виденное несколькими часами ранее и уже примерно понимая, что нас ждёт в конце маршрута. Ещё одна «розочка», оставшаяся от бывшей «простой» капсулы Наты. – А эта штука у тебя в руках, она не?..

– Максимально возможный для использования без внешней защиты от пси-фона. – Девушка поднесла красный камень к забралу шлема и со вздохом спрятала его в карман. – Это стандартный накопитель красноголовых. Самую важную часть информации по регламенту не доверяют цифровым или даже твёрдотельным носителям, а тут считать запись может только псионик, ему даже дополнительное оборудование не нужно. Говорят, такие камни выдают только на специальные задания… Понятия не имею, где отец его достал. Наверное, хотел сделать мне приятное, ну, на свой манер, а я тогда безумно рассердилась и оставила камень просто на столе. А теперь, получается, это единственная оставшаяся у меня память о папе… После минуты неловкого молчания слово опять взяла Натана:

– Большие кристаллы очень тяжело перевозить: пси, как я уже говорила, есть везде. Экранировка невозможна, нужны специальные фильтры, выравнивающие фон внутри контейнера с грузом. Малейший изъян в целостности упаковки… Ну, ты видел, что будет. Поэтому двигательные кристаллы капсул производились здесь же, не просто на Каллиге, а прямо рядом… относительно рядом. Ещё один подземный комплекс. Для того чтобы вырастить пси-активный камень, нужно постоянно фокусировать в точках роста кристаллической решётки поток пси. Для маленьких бытовых камней вроде приводов дверей или пси-интерфей сов это не сложно, но такие большие штуки вроде двигателя «тарелки» и триагнумов нужно было делать в специальных условиях.

– Завод гудел. Даже не так, он – ГУДЕЛ! Дядя как-то обмолвился, что производство – в ста километрах в глубь пустыни, но даже здесь был постоянно слышен этот ровный пси-шум. И никакие толщи камня не помогали! Для «тарелок» это не имело значения – фон был другой, но всё равно ровный, однородный, люди тоже быстро привыкали. А вот на самом заводе я чуть не оглохла! А теперь он молчит.

– Демонтировали и увезли? – предположил я. Натана и Ната переглянулись, потом светловолосая пожала плечами.

– Его нельзя было демонтировать, – как-то беспомощно сообщила моя бывшая красноголовая. – Понимаешь, чтобы собрать нужную… плотность фона, нужна согласованная работа десятков огромных и сотен тысяч более мелких камней. Пока он не запущен, элементы системы не контактируют друг с другом, но после… если убрать хоть один элемент, возникнет колебание фона, которое разорвёт все остальные крупные эффекторы.

– Тогда его могли просто дистанционно подорвать. Как я понимаю, расстояние до других объектов было подобрано в том числе и с учётом возможности такой ситуации.

– Тогда мы наблюдали бы на поверхности Каллиги великолепный кратер – половина вулканов в галактике от зависти удавятся, – пояснила мне Натана. – А его там нет. Теперь понятно, почему мы заинтересовались?

– Ещё одна загадка к куче остальных, – кивнул я. – Вы правы, есть резон проверить. Только… по поверхности – никак?

– Завод углублён на километр, – огорошила меня жена. – Он вообще никак не соединяется с поверхностью, только транспортный тоннель с лабораторией «шестёрки».

Я попробовал представить производство, которое с глубины один километр оставило бы на поверхности планеты кратер… и понял, что воображение отказало. А заодно начались проблемы и с любопытством. И ещё что-то такое цепляло, что я сначала не мог сформулировать. Ведь такую вещь на планете в принципе оставить не могли. Возможно, уничтожили оружием на незнакомом нам всем принципе или ещё что-то придумали. Я уже открыл рот, чтобы сообщить о своих выводах… и закрыл. Лабораторию под ЦДС тоже должны были демонтировать или уничтожить, однако она преспокойно работала до последнего времени. И была покинута без малейших попыток замести следы.

А-а, чёрт. Наверное, нужно временно смириться с ситуацией, пока хоть что-то не станет ясно, как я смирился с неожиданным возвращением Наты из мёртвых. Если так подумать, то самые верные решения я всегда принимал тогда, когда не пытался всё понять и принять верное решение, а когда действовал по ситуации… То-то Нурс меня в команду приняла почти сразу. Ладно, посмотрим на этот завод, или что там от него осталось…

– Дальше последовательно забивали камнем и сплавляли плазмой, – разглядывая результат выстрела по бетонной заглушке на месте, где раньше были гермодвери в служебные тоннели, тоном эксперта сообщила Ната. – Там три километра петляющего тоннеля, предназначенного для пешего перемещения. Даже если на планете осталось тяжёлое горнопроходческое оборудование, нам его сюда не подогнать. Пошли на площадку.

Особого смысла в этом не было. Как мне уже сказали супруги, основной транспортный тоннель в закрытом состоянии блокировала каменная пробка без малого стометровой толщины – аварийный блок-фильтр, позволяющий самой ценной части лаборатории пережить любую катастрофу в цехе выращивания пси-двигателей. Камень был плотно притёрт к стенам – в скудном освещении после прибытия мы с детьми даже не заметили еле видимых контуров второго прохода. Чтобы извлечь пробку, когда приходил транспорт с грузом, на каменный шунт передавался огромный электростатический заряд, благодаря чему монолит отлипал от основной породы, и его можно было сдвинуть специально построенным приводом… Гигантоманы хреновы. Разумеется, пульт внешнего управления был давно демонтирован, да и те, кто проводил демонтаж базы, наверняка позаботились и о работоспособности самого приводящего механизма. Разве что…

– Помнишь, где стояла консоль управления супердверью? – спросил я у мрачно разглядывающей остатки капсулы супруги.

В этот раз, когда камень рванул, металл и композиты самой «тарелки» закрутились в причудливые спиральные пики, и теперь остатки пси-транспорта напоминали не то хризантему, не то гигантского морского ежа. Ната подвела меня к ничем не примечательному участку стены, рядом с которым я без удивления обнаружил технический люк, а под ним – кабельную шахту. Ну, что, я бы сказал, шансы пятьдесят на пятьдесят: раз уж люки даже поленились забетонировать с этой стороны, то, возможно, не стали делать и с той. Человеческая непоследовательность и долбо… клюйство – самая сильная стихия во всех вселенных. Рискну. В конце концов, мы теряем только время.

– Ну что, Тай, твой выход. – Я отцепил круглую помощницу от пояса, где она благополучно провисела всё это время. Впрочем, могу её понять: что интересного в абсолютно пустом каменном лабиринте? – Ставлю тебе задачу…

Мы успели вернуться на челнок, поесть, поспать, ещё раз поесть, выслушать брюзжание Юна о том, что, пока мы отсутствовали, шаттл успело засыпать вечерней бурей на половину высоты опор и лично он не гарантирует, что их не оторвёт при взлёте… и только тогда из люка, ведущего на верхний уровень бывшей базы-шесть, выкатился наш отважный разведчик. Информацию Тайна начала сбрасывать раньше, чем добралась до нас, – в массе файлов только один был помечен как важный для немедленного ознакомления. Я, Ната и Натана открыли его одновременно… и перешли на русский язык, выражая свои чувства. На тот раздел русского языка, что не принято печатать в книгах и передавать в новостях, но незаменимый при донесении своего мнения до оппонента. Нурс, Латта и Делонга внимали, даже без перевода наслаждаясь интонациями и переливами…