Читаем без скачивания Привратник - Марина Дяченко

– Это бунт?

Его вопрос несколько меня отрезвил. Я раздевался все менее и менее решительно, пока не застыл, поникший, комкая в руках кружевное жабо. Ларт сидел в углу и смотрел на меня не отрываясь – смотрел отстраненно, изучающе.

– Хозяин, – сказал я жалобно, – хозяин, простите… Разрешите мне по-прежнему служить вам, просто служить, не разыгрывая представлений. Я не могу быть магом. У меня не выходит. Впрягите меня в карету вместо лошадей, но, умоляю, не заставляйте прикидываться вашим господином. Пожалуйста!

Он протянул ко мне узкую жилистую руку и вдруг резко сжал пальцы в кулак. Я, стоящий в другом конце просторной комнаты, был цепко схвачен за ворот. Между нами было десять широких шагов, но он подтащил меня прямо к своему лицу, к ледяным, безжалостным глазам:

– Мне НУЖНО, чтобы ты был магом. Мне НУЖНО, чтобы ни одна крыса в этом не усомнилась. И, клянусь канарейкой, ты будешь играть эту роль до конца. До конца, что бы там ни было! Посмей только струсить…

Он разжал руку, и я отлетел к стене. Запрыгала по полу костяная пуговица от моей батистовой рубашки.

На следующее утро мы вместе с бароном, ловчими и доезжачими отправились на охоту. День был ясный, но не жаркий, лошади были великолепны, и даже я, всегда с опаской садившийся в седло, чувствовал себя сносно. Возможно, я чувствовал бы себя еще лучше, если бы не цепкий, пристальный взгляд Ларта, не отстававшего от меня ни на шаг. Вчерашняя его угроза висела надо мной темной тенью: «Посмей только струсить!»

Я ехал по левую руку от барона, вооруженного длинной заостренной пикой; по правую его руку ехал старший егерь. Как мне объяснили, бароновы угодья просто кишели пригодным для охоты зверьем.

Сам барон был в прекрасном настроении и громогласно рассуждал о благородном обычае охоты, о лошадях, собаках, кулинарии, погоде и – мимоходом – о непригодности магии в серьезных делах.

– Вот, с позволения сказать, господин волшебник всякие штуки показывает… Бабочки, попугайчики, и прочее. А если, к примеру, господин волшебник берется за мужское дело – охоту, скажем, или там войну? Что ж, выскакивает на господина волшебника дикий вепрь, к примеру, или вражеский отряд? Неужто его попугайчиками проймешь? И опять же, пока господин волшебник, с позволения сказать, колдует, этот самый вепрь дожидаться не станет, вмиг господина волшебника – рраз!

Барон ткнул своей пикой в воображаемого господина волшебника и громогласно рассмеялся, довольный своей шуткой.

Я тоскливо ждал, что предпримет Ларт в попытке восстановить уязвленное магическое достоинство, но он бездействовал. Я покосился через плечо – и увидел, что Легиара у меня за спиной нет.

Не могу сказать, чтобы я очень огорчился. Все утро меня тяготило его близкое присутствие, и теперь я впервые вздохнул свободнее, чувствуя, как темная тень у меня над головой понемногу рассеивается.

Мы ехали опушкой леса, справа тянулись нетоптанные луга, заросшие травой в человеческий рост, слева высились дубы, древние, дуплистые, и в их кронах неистовствовали птицы. Егеря спускали со сворок разгоряченных заветными запахами собак.

Барон был разгорячен не меньше – он привставал в седле, возбужденно мне подмигивал, потирал руки, предвкушая любимейшую, по-видимому, радость.

Где-то впереди собаки подняли отчаянный лай. Барон пришпорил лошадь и с радостным криком ринулся вперед, не разбирая дороги. Я поотстал. Передо мной уже маячили спины егерей, я шлепнул лошадь по крупу, боясь отстать окончательно и заблудиться.

Вдруг собачий лай почему-то сменился воем и визгом, егеря натянули поводья, и я, не в силах сдержать лошадь, пролетел мимо них и снова оказался рядом с бароном. Собаки, с поднятой на загривках шерстью, жались к ногам его лошади. Барон держал свою пику наперевес, будто защищаясь. Я проследил за его взглядом – и обомлел.

Под пышным кустом малины лежал, свернув калачиком чешуйчатый хвост, некий фантастический, огромных размеров зверь, снабженный костяным гребешком вдоль спины и острыми, как иглы, когтями. Зверь поводил красным раздвоенным языком внутри полуоткрытой клыкастой пасти. Глаза его, круглые и желтые, как плошки, бесцеремонно изучали нашу кавалькаду.

Собаки, бравые охотничьи псы, прятали хвосты меж задних ног. Егеря пятились. Барон протянул хрипло:

– На тебе… Не ждали, не видали, и на тебе!

Он обернулся ко мне, и во взгляде его не было былого добродушия:

– Ну вот что, господин Дамир или как вас там… С роду в наших местах ничего подобного не водилось, а вы явились – и вот, пожалуйста! Я не знаю, вы его приманили или он сам прилез, но только уж будьте добры! – и он ткнул мне в руки свою пику.

– Что? – спросил я с бесхитростным недоумением.

– Что?! – подпрыгнул в седле барон. – А продырявьте его, вот что! Мне неинтересно, чтобы он возле моего дома малинку жрал!

Зверь тем временем действительно жрал малинку – вытягивал слюнявые губы и слизывал ягоды целыми пригоршнями.

– Так он травоядный, – сказал я убежденно. – Уверяю вас, господин барон, что он вовсе не опасен.

Как бы в подтверждение моим словам зверь свирепо ударил хвостом – затрещали ломаемые ветви, в земле образовалась изрядная вмятина. Собаки бросились наутек, за ними последовали наиболее трусливые егеря. Барон стал красен, как спелый томат:

– Нечего ломаться, господин колдун! Или вы продырявите его с помощью ваших чар, или я продырявлю вас, и совершенно самостоятельно!

Его пика уперлась мне в грудь. Зверь снова ударил хвостом, увеличив вмятину втрое.

– Конечно-конечно, – сказал я примирительно, руками отводя острие и одновременно вертя головой в поисках Ларта. Хозяина не было, а я между тем нуждался в нем острее, чем когда-либо.

Барон снова сунул пику мне в руки – на этот раз ее пришлось взять. Зверь, видя это, воодушевился – вытянул шею, поднял стоймя костистый гребень на холке и неприятно зашипел, подергивая красным языком. Меня передернуло.

– Отойдите подальше, – попросил я барона, – подальше, на безопасное расстояние… Я могу ранить его, и тогда, разъяренный…

– Не вздумайте бежать! – отрезал барон. Небо, он читал мои мысли.

Зверь оставил свою малину и нетерпеливо переводил взгляд с меня на барона, а с барона на меня. Я тянул время:

– Однако, господин барон, учитывая неоднозначность ситуации…

Мы могли бы долго так препираться, но зверь решил за нас. Тяжелый и изящный одновременно, он расправил крылья – ибо у него были крылья! – поднялся на когтистые лапы и двинулся на меня. Я отпрянул.

Даже десяток баронов не удержали бы меня от позорного бегства, если бы в этот самый момент в голове моей не прозвучал явственно голос Ларта: «Ты будешь играть эту роль до конца! Только попробуй струсить!» Ладони, судорожно сжимающие баронову пику, взмокли, как хребет каменотеса. Путь к отступленью был закрыт.