Читаем без скачивания Принцип Д`Аламбера - Эндрю Круми

Тогда мы решили, что единственный выход — это вместе бежать. У нас было мало времени на подготовку побега — переговоры о будущей свадьбе шли полным ходом, и отец Ханны настаивал на скорейшей помолвке. На всякий случай, от греха подаяние, он решил увезти дочь в деревню. Нам надо было исполнить наш замысел в течение недели.

За несколько следующих дней я собрал все имевшиеся у меня наличные деньги и упаковал вещи. Ханна тоже приготовилась, и вот настал назначенный вечер. Я уже купил места в дилижансе, отправлявшемся с городской площади. Как было условлено, я ждал Ханну в темноте возле ее дома. Наконец она дала мне знак подойти и помочь ей спуститься из окна ее комнаты на землю по лестнице, сделанной из связанных между собой простыней. Она благополучно спустилась, и мы поспешили на площадь.

Здесь случилась наша первая неудача. Дилижанс не пришел. Возможно, кучер предупредил обо всем наших родителей. Не было никакого смысла стоять на площади и ждать, не появится ли обещанный экипаж. Надо было искать другой выход.

Около часа мы шли по пустынным улицам. Я нес за спиной весь наш багаж, кроме маленькой сумки, которую несла Ханна. Прошло немного времени, и мы начали обвинять друг друга в том, что оказались в столь затруднительном положении. Если бы не перспектива выйти замуж за сына угольного торговца, Ханна скорее всего вернулась бы домой. Но по прошествии некоторого времени мы услышали за спиной цокот копыт и скрип тележных колес. За нами медленно двигалась какая-то кибитка. Ее вел старый торговец, который предложил подвезти нас. Они с женой ехали в Миттельбург продавать свои товары, и этот город показался нам с Ханной подходящим для начала новой жизни. Недолго думая, мы забрались в крытую повозку и обнаружили там жену торговца, баюкающую маленького ребенка. Эта маленькая кибитка служила им домом. В повозке как раз нашлось место для нас и наших пожитков, но мне пришлось все время беречь голову от бесчисленных горшков и сковородок, развешенных на крючьях внутри повозки. Женщина предложила нам поесть жаркого, которое готовилось тут же на углях в углу кибитки. Пока мы ели, я обратил внимание на детских кукол, сложенных на полу. Это, как сказала нам жена торговца, и был их товар. Они делали кукол и продавали их. Куклы были простыми и незатейливыми — примерно в равном количестве копии мужчин и женщин, одетых в грубую одежду, сшитую из разного тряпья.

Еда, отдых и простой уют повозки вдохнули в меня новую надежду, и я видел, что Ханна тоже преисполнилась решимости довести наш план до конца. Долгая вынужденная прогулка утомила нас, и вскоре сон заявил свои неоспоримые права. В повозке была лишь одна узкая лежанка, поэтому мы с Ханной легли на пол рядом с ней и очень быстро заснули.

Через некоторое время я проснулся от странного звука. Повозка стояла; в полной темноте я слышал ровное дыхание торговца и его жены, спавших на лежанке. Ханна лежала рядом со мной совершенно неподвижно. Ребенок спал в своей колыбельке, не издавая никаких звуков. Но я был уверен, что меня разбудил какой-то голос; очень тихий и высокий, как отдаленный детский плач. Я полностью проснулся и затих, ожидая, что звук повторится, и я услышал его! Тоненький голосок, зовущий на помощь из темноты откуда-то слева. Я понял, что звук исходит из угла, где были сложены куклы. Могло ли быть такое, что одна из них звала меня? Я протянул руку к их куче и схватил одну куклу, которую и взял, чтобы внимательно ее исследовать, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить хозяев. Я не видел куклу из-за темноты и ничего не услышал, приложив ее к уху, но когда я провел пальцем по лицу куклы, до меня вдруг дошло, что она сделана не из дерева, как я предположил вначале, а из какого-то другого вещества — холодного и твердого, но в то же время пористого и легкого. Должно быть, это кость, подумал я. Мне тут же привиделся кошмарный сценарий — эти торговцы убивают людей и делают кукол из их костей. Что же до жаркого, которым они нас угостили, то неизвестно, из какого ужасного мяса оно приготовлено. Я догадался, что этой же ночью, дождавшись удобного момента, торговец попытается перерезать нам горло. Может быть, нас уже чем-то опоили — недаром же мы так скоро уснули. Но теперь я бодрствовал и был готов ко всему. Всю ночь я без сна пролежал возле Ханны, готовый отразить любое нападение.

Никто, однако, на нас не напал. Настало утро, торговец и его жена, проснувшись, спросили нас, как нам спалось. Мы стояли: в каком-то уединенном, неизвестном мне месте на берегу большой реки. Торговец предложил нам немного хлеба с пивом, а потом мы вылезли из повозки, чтобы размять ноги. К тому времени я уже был совершенно уверен, что вся моя ужасающая теория оказалась полным бредом и что ночной голос мне просто послышался. Когда же я спросил женщину, из чего они делают кукол, она без всяких затей ответила, что они с мужем вырезают их из костей животных.

У нас с Ханной не было иного выбора, как продолжать путешествие вместе с торговцем и его женой. Идти нам было некуда, тем более что сами мы не имели ни малейшего представления о том, где находимся. Мы уселись в повозку с женой торговца и ребенком, сам торговец запряг лошадь и повез нас дальше. Я снова начал расспрашивать женщину о куклах — много ли они их делают, получают ли за них хорошую цену? Я все еще чувствовал любопытство и испытывал некоторое подозрение. Она ответила, что искусству изготовления кукол научилась у своей покойной матери, а та, в свою очередь, у своей. Секрет этот уже много поколений переходит в их семье из поколения в поколение. Годятся кости любого старого животного, да и сам стиль резьбы не имеет особенно большого значения. Очень важна лишь заключительная обработка, которой подвергается кукла после того, как она вырезана. В качающейся кибитке стояла восхищенная тишина, пока жена торговца объясняла нам с Ханной суть способа. Сначала надо найти человека, который готов окончить свой земной путь — смертельно больного пациента, лежащего на смертном одре или приговоренного к повешению преступника, — и взять у него что-нибудь, что можно потом прикрепить к кукле. Подойдет волос, кусок одежды, но самое верное — это последний вздох умирающего, который, если надо, можно заключить в бутылку для последующего использования. Потом женщина показала нам деревянный ящик, стоявший рядом с кучей кукол, полный маленьких закупоренных бутылочек, в каждой из которых был заключен последний вздох. За несколько лет муж и жена собрали множество таких бутылок — неистощимый запас для работы.

Такая кукла служит сразу двум целям. Во-первых, при надлежащем умении обработанные куклы поглощают все грехи донора, и его душа с большей легкостью достигает небесных врат. Во-вторых, такие куклы, кому бы они ни принадлежали, являются хранителями и опекунами своего владельца и при случае могут замолвить за него словечко или силой отогнать врага.

Тогда я сказал ей о голосе, который услышал ночью, и спросил, часто ли куклы издают такие звуки. Она не удивилась вопросу, но сказала, что эти звуки издают не куклы. Голос раздавался из бутылки. Это происходит часто, сказала женщина, особенно в тех случаях, когда донор что-то говорил в момент смерти, и его голос вместе с воздухом оказывался запечатанным в сосуде. Она поднесла одну из бутылочек к моему уху и попросила внимательно прислушаться; потом слегка встряхнула бутылку, и когда она это сделала, я сначала услышал глухой короткий звук, едва различимый и весьма неотчетливый, а потом раздался тонкий писк — точно такой же, какой я услышал ночью. Это одна из самых громких бутылок, объяснила жена торговца — в ней находится последний вздох одной женщины, которая недавно умерла очень мучительной смертью. Скоро ее дыхание будет отдано кукле, и тогда душа этой несчастной — освобожденная от всякого зла — воспарит в небеса.

Я бы нашел все не стоящим доверия, если бы не слышал этот звук собственными ушами. Вскоре мы добрались до Миттельбурга, где распрощались со своими необыкновенными друзьями. Но прежде чем оставить нас женщина протянула нам куклу и велела хранить ее на счастье. Это была грубовато сделанная девочка, хранившая последний вздох пятилетнего ребенка, умершего от тифа. Это будет очень могущественный покровитель, сказала женщина, и мы не должны причинять ему вреда.

Потом мы с Ханной пошли искать себе жилье и нашли его в чистой и недорогой гостинице. Управляющий не стал задавать нам лишних вопросов, решив поверить в то, что мы женаты, тем более что мы заплатили деньги вперед.

Мы были преисполнены решимости узаконить наши отношения как можно скорее, но до тех пор я спал на полу, а Ханна заняла единственную в номере кровать. Через пару дней комната приобрела вполне жилой вид. В пустую винную бутылку Ханна поставила цветы, а на подоконник — собственноручно выполненный портрет ее покойной матери. На кровати — на почетном месте — лежала подаренная нам кукла.