Читаем без скачивания ОБХСС-82. Финал - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В любом случае, я никогда не понимал, что такого необыкновенного в этой особе нашла моя мать. Теперь догадываюсь. Видимо, как говорят, можно девушку вытащить из села, но вы никогда не вытащите село из девушки. Наверное, в матери имелась эта тяга к красивой жизни, потому что росла она совсем в других условиях. Да и сто́ит вспомнить ее отца. Кузнец, которого вся деревня боялась. Короче, не знаю, в чем именно прикол, но мать обожала Францию и об этой стране я знаю все. Поэтому лилию Бурбонов не перепутаю ни с чем. И в данную минуту она точно была передо мной.
— Ни черта не понимаю. Сука! Ни черта не понимаю! — Раздражённо высказался я вслух, а потом захлопнул шкатулку, предварительно вынув оттуда обе стрекозы и лилию. Положил все три брошки в карман, поставил драгоценности на комод и направился в свою спальню. Я реально ни черта не понимал. Бред какой-то.
Просто не складывается ничего. А главное, я вообще не пойму, что мне нужно сделать. Если верить теории Соколова, у нас точно есть какая-то миссия. Типа, в любом другом случае хрен бы мы оказались снова в прошлом. Даже, если этого сильно хотел настоящий Милославский. И вот какая в данном случае может быть миссия?
Спасти Союз? Даже не смешно. Это невозможно, нереально и больше похоже на фантастику, чем мое существование в теле Милославского. Спасти директора Гастронома? То же самое. Очень сомневаюсь, что этому товарищу вообще кто-то сможет помочь. Он, своего рода, разменная монета в играх власть имущих. Правда, дорогая монета, но один хрен, разменная. Спасти моего отца? Так он вроде вполне неплохо себя чувствует. Вон, друзьями обзавёлся. Подозреваю, с этого и начался его путь наверх. Потому папенька так рьяно скрывал прошлое. Думаю, как только на горизонте замаячила политическая карьера, должность и власть, он быстренько обрубил все концы. А то, что они с матерью еще и биографии себе подправили, вплоть до дат рождения, особенно маменькиной…Ну… впереди 90-е. И не то можно сделать. А учитывая возможную причастность Серёги к трем охренеть каким кражам, я бы на их месте еще и лица подправил бы, прежде, чем начать приличную жизнь.
Короче, не вижу я никакой миссии. В упор.
Вышел из Тониной комнаты и направился к себе. Все три броши лежали в моем кармане. Причины была одна. Надо спрятать их от греха подальше. Учитывая, что рядом ошиваются чекисты, хоть и по другой теме, но рискованно столь открыто хранить вещи, которые, скорее всего были украдены у вдовы писателя. Очень сомневаюсь, что существуют еще такие же стрекозы и лилии. И если по какой-то причине они обнаружатся здесь, то ситуация их хреновой превратиться в очень хреновую.
Как оказалось, я почти угадал. Насчёт эпохальной битвы в ванной. Произошло там следующее. Дед Мотя выпихивал Андрюху в коридор, а тот сильно не хотел выпихиваться. Переросток каким-то образом ухватился за палку, на которой висела шторка. И ясен пень, оторвал ее на хрен. Вместе со шторкой. Матвей Егорыч обвинил братца во вредительстве, схватил отвалившуюся хреновину и принялся лупцевать ею Переростка. Правда, не по голове. Тут я ошибся. Андрюха высоковат для этого. Матвею Егорычу пришлось бы подпрыгивать. По спине. Вот из-за чего были такие глухие звуки.
И только появления домработницы внесло порядок. Тоня отняла у деда палку, Андрюхе велела присобачить все на место. Потом обоим прочла лекцию и отправила всех спать.
Собственно говоря, лично я не возражал. Устал чертовски ото всего. А в первую очередь от непонимания т бестолковщины ситуации.
Самое интересное, впервые с момента, когда оказался в теле Милославского, мне вдруг приснился сон. Хотя до этого каждую ночь просто проваливался в небытие до самого утра. Я видел себя на огромном ромашковом поле. И бегал по нему, главное, с Наташкой. Как дурак, честное слово. Бегал, смеялся, рвал цветы и подкидывал их вверх. Короче вел себя, будто псих. Но Наташка мнему поведению очень радовалась. Она выглядела веселой. И даже, наверное, счастливой. Короче, хрень какая-то.
Зато проснулся я вполне отдохнувшим и даже в хорошем настроении. Стаса уже не оказалось дома. Он ускакал в гастроном. Матвей Егорыч и Переросток завтракали в кухне, ожидая моё величество. Это дед так высказался.
— Долго спите, гражданин хороший. — Заявил он, едва я появился перед ними. — Время уже почти одиннадцать часов. Этак все на свете проспать можно.
Дед Мотя вместе с братцем устроились за кухонным столом. Посреди стола наблюдалось огромное блюдо, на котором высилась не менее огромная стопка блинов. Рядом имелись две небольшие вазочки. В одной было варенье, в другой — мед. Матвей Егорыч большой ложкой набрал из обеих поочередно, эту массу шлепнул на блин, потом свернул его трубочкой и жмурясь от удовольствия, откусил сразу половину.
— Смотрите, а то слипнется. — Хмыкнул братец, сидевший рядом.
— Ничего. Разлеплю. — Невозмутимо ответил дед Мотя и, облизнувшись, сунул оставшийся блин себе в рот.
Пришлось ждать, пока он прожует. А чтоб не тратить время зря, я налил себе чай и тоже устроился за столом.
— Так… Значит, что у нас на повестке дня? — Матвей Егорыч взял кухонное полотенце, которое лежало у него на коленях, промокнул им губы, а потом с умным видом уставился на меня.
— Решили же еще вчера. Идем с Жориком в милицию. — Ответил вместо меня Андрюха. Просто я был занят тем же, чем и дед пять минут назад. Закручивал блин, смазанный вареньем.
— Во-первых, не в милицию. Это что тебе, к сельскому участковому наведаться? В отдел по борьбе с хищениями государственной собственности отправимся. — Матвей Егорыч поднял указательный палец и потряс им в воздухе. — Во-вторых, я, конечно, человек пожилой и мог запамятовать. Но сдается мне, ты точно не Жорик. А спрашивал я его.
— Хватит сраться. — Я отхлебнул чая, чтоб запить блин, затем отодвинул чашку в сторону. — Неважно, как называется. Мне нужно появиться в отдел. Да. Поэтому, пойду-ка я приму душ. Соберусь. И вы тоже собирайтесь. Потом выдвигаемся.
— Лады́! — Дед Мотя снова поднял руку, но теперь в его любимом жесте испанских революционеров, сжав кулак.
Я выбрался из-за стола и направился к выходу из кухни.
— А где остальные? — Задал этот вопрос стоя уже на пороге. Сам не знаю, почему. Просто будто что-то кольнуло внутри. Сложно объяснить.
— Дык кто остальные? — Матвей Егорыч приподняв зад, потянулся вперед за очередным блином. — Стас, говорю же тебе, ускакал ни свет, ни заря. Сказал, ему надо на работу. В гастроном.
Дед нарочито подмигнул мне
