Читаем без скачивания Отец монстров - Сергей Арно

— Не дал позвонить, жмот.

Антон тем временем стоял возле стены одного из залов бесконечного морга и горевал о своей судьбе.

«Как же я влип! Куда теперь деваться?!» — думал он, глядя в пространство, ему хотелось домой к ласковой жене. Жизнь казалась ему закончившейся. Закончившейся в этом ужасном морге. Вдруг он услышал веселый посвист. Эхо не имело здесь определенных законов и летело куда хотело, поэтому, откуда оно доносится, было совершенно непонятно. Но свист явно приближался. В этих трелях Антон узнал какую-то популярную мелодию из попсы, вот только не мог вспомнить ее названия.

«Значит, за мной идут, — подумал Антон худшее. — Ну и черт с ними, пусть грабят, убивают — я с этого места никуда не двинусь».

А свист все приближался и наконец оказался совсем близко. В комнату, где стоял Антон, вошел мужчина с фонарем на кепке и мотком проволоки на плече, на лице у него были большие усы, концы которых были закручены вверх, придавая ему сходство с героем Гражданской войны Чапаевым. Одет он был в рабочую, но щеголеватую одежду. Все так же посвистывая, он посмотрел на висящую лампочку и тут, повернувшись, увидел прижавшегося к стене Антона.

— Кайфуешь?! Слышь, паря, ты водопроводчиков не видел? Где-то здесь работать должны, меня прислали им электричество проводить.

Антон молчал.

— Слышь! Паря, ты чего, спишь, что ли, или того…

Электрик подошел ближе.

— Я спрашиваю, сантехников не видел, наркуша?

— Нет, — сказал Антон упавшим голосом. — Может быть, скажете, как отсюда выйти можно? Заблудился.

Антон почему-то сразу начал доверять электрику, несмотря на такое место, где никому доверять нельзя.

— Так ты заблудился? А я думал, наркуша, тут они гнездятся, — отчего-то обрадовался электрик, глядя на Антона из-под развесистых бровей. — Как соберутся, колес нажрутся или нашмыгаются и бродят здесь по убежищу, глюки ловят. Один раз чуть этого врача в халате не словили. Их тут менты не трогают. Иногда, правда, мрут. Сик транзит глориа мунди. Но ведь ничто не вечно под…

Электрик не закончил фразу: какое-то шуршание за спиной привлекло его внимание. В один из дверных проемов вошли двое мужчин, они с трудом несли что-то, завернутое в ткань. Увидев электрика с Антоном, они сначала испугались и сердито исподлобья посмотрели на них, но потом, разглядев принадлежность одного к электрическому сословию, прошли мимо, не без труда неся свою ношу. Все это было почти бесшумно. Антон проводил их глазами.

— Снова покойника потащили, — сказал электрик, глядя в ту сторону, куда ушли незнакомцы. — Они их всегда этим путем утаскивают. Хомо хомени лупус эст, — снова добавил он что-то на языке Антону, непонятном.

Антон уже ничему не удивлялся, он был физически и психологически измучен до крайней степени.

— Скажите, как из этого морга проклятого выбраться? Я тут уже три часа блуждаю, — взмолился Антон.

— О! Да ты, парень, совсем уходился. Так тебе что, в морг нужно-то?

— Да в морг… В смысле из морга выйти.

— Морг, он не здесь. Ты от морга немного отклонился. А это бомбоубежище. А морг, он во-она где! — Электрик махнул куда-то рукой.

— Как мне попасть-то туда?

— Ну пойдем! — сказал электрик, поправляя не плече лассо из проволоки. — Ноблес оближ, — добавил он. — Мне один фиг сантехников не найти. Сколько просим начальство купить нам по телефону сотовому, так нет, скоты, жмотничают.

Антон был рад, что в этом мертвом пространстве удалось найти хоть одного нормального человека, который взялся вывести его из этого кошмарного места.

Они переходили из залы в залу. Какими чувствами пользовался электрик в выборе пути по однообразию залов бомбоубежища, Антон представить себе не мог, да тут, пожалуй, и ученые не разобрались бы, потому что запомнить все эти повороты в однообразных бетонных коробках было немыслимо.

— Морг с бомбоубежищем этим одной только лесенкой соединяется. Как говорится, сэ нон э вэро, э бэн тровато. Поэтому народ часто блуждает. А тебя далеко занесло.

— Я уже тут три часа. Думал, конец мне придет. Двое каких-то телефон отнять хотели.

— А, это бывает. Хомо хомиени лупус эст.

— А что это вы говорите? Это на иврите?

— Да где же ты среди нашего брата-электрика знатоков иврита встретишь? Это у меня травма. Шарахнуло меня как-то током, я и заговорил на другом языке.

А что за язык, черт его поймет. Носцэ тэ ипсум, как говорится.

— А почему тогда вы говорите «как говорится».

— Что же, я по-твоему, должен говорить, если не знаю, что это такое, — рассердился электрик. — Само выскакивает, может, это брань нецензурная. Ходил к врачу. Врач молодой, институт недавно закончил за деньги. Ну он меня осмотрел визуально, говорит: «С организмом все нормально, руки-ноги на месте, а чего там в голове, черт его знает». А язык этот, который выскакивает, говорит, на латынь похож. Ну я, говорит, не знаю, я на лекции не ходил — за деньги институт заканчивал. А латынь, я слышал, мертвый язык. Значит, я носитель мертвого языка. Может, я его один только на планете и знаю. Меня как шарахнуло электричеством, я пролежал полдня как мертвый, а потом очнулся и заговорил. Причем сделать с собой ничего не могу. Само собой говорится. Это приблизительно как у наших мужиков мат сам собой выскакивает. Сэ нон э вэро, э бэн тровато… О! Видишь, опять! Мат ведь тоже язык неведомый.

— Я слышал, монголо-татарский.

Антон как-то успокоился в обществе электрика, говорившего на неизвестном языке. Они шли не быстро, но и не медленно — средне шли, идти все равно оказалось неблизко. Во Антона занесло!

— Да фиг там, татарский! Есть предположение, что мат — это язык заклинаний и молитв, пришедший к нам из древности. Удивительно то, что человек после сильного инсульта забывает все на свете: он забывает, как его зовут, какой год, забывает всех близких и названия всех предметов, а помнит только мат. Все врачи удивляются. Значит, мат располагается в каких-то особых частях нашего мозга, может быть, в подсознании, и когда человек все забывает, сознание его очищается и он начинает ругаться матом. Сэ нон э вэро, э бэн тровато, — вставил он непонятную свою прибаутку. — И удивительно, что такое случается и в других странах. Иностранец, который совсем не знает русского языка и никогда не слышал русского мата, перенеся инсульт, вдруг тоже начинает ругаться матом. А иностранные врачи удивляются, на каком это человек языке заговорил… А вот, собственно, и пришли. Пэр аспэра ад астра.

Антон привык и уже не обращал внимания на непонятные слова, выскакивающие из электрика. Они поднялись по небольшой лестнице. Возможно, Антон и спускался по ней, но почему-то не запомнил.