Читаем без скачивания Мефистон. Поход к Неумершим - Дариус Хинкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Луренс, которая оставила гвардейцев и стояла в нескольких шагах от Кровавых Ангелов, изумленно уставилась на огрина.
— Мы могли бы избавить Морсус от ксеносов, вернуть его Императору и…
— …Возвратиться к работе, для которой были рождены, — перебил ее Арголис и провел рукой по мерцающим голографическим линиям, повторяя схему туннелей. — Мы могли бы восстановить шахты. Могли бы снова доставать огонь из земли и посылать к звездам, питая сыновей Императора своим трудом и верой.
— Но вы чего-то ждете, — догадался Мефистон. — Заряды установлены, и с каждым днем все больше смертей. Так почему же вы не завершили начатое? Чего вы ждете?
— Мы ждали тебя, — произнес Арголис и указал на небольшую комнату под основанием башни, в центре склепа некронов. — Центр их регенерационной сети находится здесь. Чтобы добраться до него, необходимо прорвать внешнюю оборону. Мы пытались, но он слишком хорошо охраняется. Мы в состоянии уничтожить другие точки, но многие древние останутся, и они смогут возродиться в этой главной камере. Все наши усилия будут напрасны. — Он махнул рукой в сторону Рацела и других Кровавых Ангелов, собравшихся позади Мефистона. — Но мы верили, что однажды ты явишься к нам и пройдешь через эти ворота. Ты сможешь разместить последний заряд, который взорвал бы центральную реанимационную палату и одновременно привел бы в действие все остальные заряды.
Мефистон взглянул на статую вдалеке и задумался над тем, не поспособствовал ли сам Император, чтобы эта встреча состоялась.
— Нет, — твердо ответил Кровавый Ангел, покачав головой. — Я пришел сюда не для того, чтобы разжечь угасшее пламя крестового похода или освободить Морсус. Я должен…
Прежде чем Властелин Смерти закончил, призрачная свита стала окружать его, растекаясь по каменным плитам и омывая ступени алтаря. Они врезались в Мефистона с такой силой, что он отшатнулся от гололита. Всех мертвых тянуло к медальону, снятому с трупа на Гидрусе-Ультериоре.
Видиенс что-то сказал ему, но Мефистон не расслышал сервитора из-за воя усопших. Он схватил медальон, намереваясь спрятать его под одеждой, но костлявые пальцы впились в его руку, пытаясь вырвать цепочку. Старший библиарий ощутил прикосновение привидений физически и, отдернув пальцы, сжал медальон.
Мефистон выругался. Мертвые ведь были только плодом его воображения. Как они могли так вцепиться в него?
Собор расплылся перед глазами, сменившись образами из безумного сна. Сцены из долгой жизни Мефистона затопили реальность, и мертвецы потащили его из бренного мира, стараясь утянуть под волны варпа. Облака пыли окутали библиария, когда он, шатаясь, побрел через руины улья Гадес; его лицо уродовали рубцы и синяки, а разум пылал зарождающейся силой. Он прорвался сквозь дым и нырнул в безбрежный океан ксеномонстров, составлявших рой флота-улья Левиафан, который опустошал древний и славный Ваал, пожирая все на своем пути. Мефистон зарычал, охваченный первобытной яростью, и врезался в поток клацающих жвал и пастей. После его поглотил свет, рассеявший видение и явивший взору встревоженные лица Рацела и других.
— Моя клятва, — пробормотал Мефистон, сам не зная, о чем говорит.
Какая клятва? Бесчисленные обещания и верноподданнические грамоты закружились у него в голове. Старший библиарий давал клятву многим людям, и все они служили Императору. Какую именно клятву он имел в виду?
Собор снова начал исчезать, раздираемый духами в голове Властелина Смерти. Когда стены рухнули, Кровавому Ангелу предстала не скала за ними, а зияющий Великий Разлом, жаждущий поглотить его. Мефистон терял себя, как и на борту «Клятвы на крови».
— Нет! — прошептал он, направляя мысли к светящейся точке в мешанине безумия, дабы найти какую-то опору для сохранения рассудка.
Откинувшись на спинку кресла, Мефистон уставился на белый сводчатый потолок, обрамленный десятками позолоченных подпорок и контрфорсов. Наконец-то он обрел покой. В этой простой комнате мертвые не могли до него добраться. Наконец-то Мефистон мог думать. Он вернулся в Химические Сферы своего либрариума, в Аркс Ангеликум на Ваале. Конечно, в действительности библиарий не был дома, но его разум, по крайней мере на мгновение, нашел убежище, вспомнив эту святая святых. Купол цвета слоновой кости был очерчен паутиной капающей крови, и, когда Мефистон запрокинул голову, красная жидкость нежно забрызгала его мраморно-белое лицо.
— Ты нам нужен, — раздался голос.
Рацел материализовался в кресле напротив Мефистона и оглядел яркую сферическую камеру.
— Ты должен вернуться к нам, Мефистон. Даже здесь ты не в безопасности. Твоя сила все еще терзает тебя на Морсусе, ты просто отводишь взор. Единственная надежда — продолжать идти. Добраться до демона.
— Чего они от меня хотят? С каждым днем мертвые кричат мне в лицо все громче. — Мефистон схватил медальон. — Как я могу найти демона, когда мой разум переполнен этими несчастными?
— О чем ты? — недоумевающе спросил Рацел.
Властелин Смерти покачал головой:
— Это ведь просто медальон. Я снял его с одного погибшего на Гидрусе-Ультериоре. Все эти проклятые души, которые преследуют меня, кажется, тянутся к нему. Он их раздражает.
— Так выбрось его. Может быть, тогда призраки хоть ненадолго оставят тебя в покое?
Мефистон покачал головой:
— Привидения ненастоящие, Рацел. Это не какие-то загробные гости. Они лишь тени в моем сознании и не могут быть к чему-то привязаны. Но медальон кажется важным. Не знаю почему. Это напоминает мне кое-что из моего прошлого.
Рацел взял медальон и изучил размытый пикт, плохо воспроизведенный и грубо вставленный в рамку. Солдат, которому принадлежала вещица, заклеил ее скотчем, пытаясь уберечь от грязи и дыма в окопах, но узнать людей на фотографии не получалось, поскольку владелец много раз проводил пальцами по их лицам. Там изображалась женщина с двумя маленькими детьми, неловко улыбающимися: семья гвардейца провожала его на войну.
— Тебе известно, кто они? — спросил Мефистон. — После всех смертей, к которым я причастен, почему этот образ заставил меня остановиться? Почему именно эти люди? Может быть, они похожи на членов моей семьи? Но я даже не помню, как они выглядели. А ты? Эти люди никого тебе не напоминают?
Рацел покачал головой, и слабая улыбка заиграла на его губах:
— Дело не в людях, а в фоне. Видишь? То, что за ними.
Позади семьи находилось небольшое святилище.
Пульс Мефистона участился. Он был так одержим попытками узнать людей, что никогда не замечал святыни на заднем плане, хотя изучал медальон бесчисленное количество раз. Его подсознание, однако, все это время различало то, что пропускало сознание. И теперь библиарий наконец понял, что привлекало его — крылатый череп, увенчанный ореолом шипов. Этот символ вызывал у него сильное чувство. Надежду.
