Читаем без скачивания Прости, мне плевать, что нельзя (СИ) - Сакру Ана

- Добрый вечер всем,- подталкиваю Тиму к его месту, целую маму в подставленную щеку, робко улыбаюсь до сих пор дующейся на меня сестре.

На мужа смотрю последним. Прямо и в глаза. Не могу затоптать в душе тихий злой вызов. Если бы не он, то, возможно...

Но Вадим ничего не замечает, скользит по мне рассеянным взором, невнятно кивает и тихо продолжает говорить с кем-то по телефону. Тонкие губы всё время упрямо поджимаются, брови сходятся на переносице, и на лбу собираются морщины. Стальной ровный голос, в котором затаилась угроза для его невидимого собеседника. Я отворачиваюсь и сажусь за стол. Язык покалывает от желания узнать, где Антон, но я скорее его откушу, чем поинтересуюсь...Зато мою мать не останавливает ничего...

-А где твой старший сын, Вадим? - её черная бровь изгибается, когда она кидает на моего мужа не слишком приязненный взгляд.

Иногда я поражаюсь тому, насколько Вадиму всё равно, кто как к нему относится. Если бы я была на его месте, я бы не смогла каждый вечер обедать с человеком, который явно мечтает о том, чтобы ты подавился.

- Антон не большой любитель семейных сборищ, у себя наверно,- завершив разговор, неопределенно пожимает плечами муж, кладя телефон на стол рядом с собой. Как всегда.

Мать пренебрежительно хмыкает.

- Но это наша традиция. В этом доме так заведено, он должен уважать...- начинает было мама менторским тоном, но Палей старший её нетерпеливо обрывает, едва заметно морщась.

- И весь ужин терпеть его упражнения в остроумии? Или ещё что похуже придумает в отместку, что его заставили. Нет уж , пусть...

- Он у тебя неуправляемый,- фыркает мать,- Плохо сына воспитал, Вадим...

Муж наконец поднимает на неё льдистый сосредоточенный взгляд, и та невольно боязливо поджимает нижнюю губу.

- Для кого плохо, Алсу? Для таких, как ты, кто всегда готов рассказать другим, как надо и как не надо? Да, для тебя и других умных плохо. А Антону с собой отлично, даже замечательно.

Мадина издает тихий смешок, но тут же осекается под строгим материнским взглядом. Утыкается носом в тарелку, но потом вдруг с вызовом поднимает черные глаза.

- Мы с Антоном завтра в кино идем, можно?

-Нет,- вспыхивает мама.

- Да,- отмахивается Вадим.

- Нет! - повышает голос мать,- Я запрещаю.

- Не съест он её , Алсу, что ты как дура,- небрежно бросает Вадим, методично разрезая мясо.

Мать аж передергивает. Я на секунду прикрываю глаза. Гробовая тишина. Вадим...опять...

- Тим, ты поел? - перевожу строгий взгляд на сына. Тот торопливо кивает.

- К себе иди тогда, я приду сейчас,- посылаю зайцу скупую улыбку, и через секунду он уже исчезает из-за стола.

- Не смей оскорблять меня при дочерях и внуке, Вадим Львович,- цедит мать сквозь зубы, стоит Тимке скрыться за дверью. Мама судорожно сжимает приборы дрожащими пальцами и смотрит прямо перед собой. Сдерживается.

- Не смей обсуждать меня и моего сына и перечить мне в моём же доме, Алсу Рашидовна...Если конечно хочешь и дальше жить припеваючи. Поняла? - тихо парирует Вадим, наклоняясь к ней. Потом громче,- Не слышу!

Мама молчит.

- Кивни, твоя мать! - рычит Вадим, - Воот так!

Расслабленно откидывается на стуле, когда мама наконец двигает головой, кивая. На его тонких губах расцветает циничная улыбка. У меня окончательно пропадает аппетит.

- Как у вас тут весело...

Я быстро поворачиваю голову в сторону двери, и, схватив микроинфаркт, утыкаюсь носом в тарелку. Антон стоит в проеме, опершись одним плечом о косяк и засунув руки в карманы спортивных штанов. Я наверно схожу с ума, но мне чудится, что я ощущаю его тепло и запах. По венам струится жаркий озноб. На висках выступает испарина. Я больна им. И я просто больная, что позволяю себе это...Не могу посмотреть в его сторону, но чутко прислушиваюсь к каждому движению. Он зайдёт? Дура! Ничего-не-было. Ничего- не будет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

-Присоединяйся,- предлагает Вадим, усмехнувшись. Его ничуть не смущает, что свидетелей у сцены оказалось больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Да нет,- тянет лениво Антон, царапая мои рецепторы своим глубоким голосом,- Я так. Отчитаться зашел. По Новикову.

Взгляд Вадима застывает на сыне, становясь цепким и заинтригованным.

- Ну? - муж складывает пальцы домиком.

- Сейчас, - по голосу чувствуется, что Антон нагло улыбается,- Лови.

Телефон рядом с Вадимом оживает, возвещая о принятом сообщении на один из мессенджеров. Он, нахмурившись, смотрит на экран. А потом его брови удивленно ползут вверх. Довольный смех Антона. Ближе. Я сейчас зазвеню, как натянутая струна, на всю столовую. Щеки заливает густым румянцем. Как хорошо, что всем на меня сейчас плевать. Антон останавливается рядом с Вадимом, прямо напротив меня... Одну руку кладет на спинку его стула, второй опирается на стол. Улыбаясь, смотрит вместе с ним какое-то видео.

- Охренеть,- бормочет Вадим тихо.

- Дааа,- тянет Атон, ухмыляясь,- Надеюсь, пап, ты не такой дурак и подобную фигню в телефоне не сохраняешь?

- Я такое и не снимаю,- хмыкает Вадим.

- Там ещё документы кое- какие, посмотри,- и скидывает со своего телефона Вадиму ещё пару сообщений.

И тут мне пробивает ударом солнечное сплетение, потому что, пока муж поглощен полученной информацией, Антон поднимает на меня взгляд, тяжелый, горящий и неожиданно злой. Хотя его губы продолжают улыбаться. Мне хочется стечь по стулу под стол, скрыться от этого прожигающего взгляда, и...Обнять его хочется. Дико. Кончики пальцев начинает нестерпимо колоть. Жадно дышу, пытаясь вычленить запах именно его туалетной воды. Это похоже на паническую атаку. Я не могу.

- Извините, я пойду,- резко поднимаюсь с места. Сглатываю и добавляю глухо,- К сыну.

Не могу больше. Еще пару секунд, и я либо расплачусь, либо повисну на нем при всех. Или все сразу.

- Давай,- безразлично кивает Вадим, не отрываясь от экрана, Антон медленно отводит глаза, освобождая меня.

Дышать сразу легче, и я нахожу в себе силы двигаться медленно и с достоинством. По крайней мере, до двери столовой.

33. 

Ворочаюсь в постели, не в силах уснуть. Сначала со страхом ждала прихода мужа. Тело скручивало от внутреннего сопротивления. Боже, только не сегодня...Я прямо под ним разревусь! Не вынесу. Я слишком подавлена для этого. Слишком разбита.

Но мне повезло. Ближе к полуночи Вадим тихо приоткрыл дверь, нашел меня глазами и коротко пожелал спокойной ночи. Так искренне я ему давно не улыбалась, как в тот момент в ответ. Чуть не ляпнула " спасибо!", но вовремя прикусила язык. Спасибо за что? Что не трогаешь меня? Он бы не понял...Или понял, что ещё хуже...

И вроде бы теперь можно было спокойно засыпать, но я стала лишь отчаянней прислушиваться к каждому шороху за дверью, сжав влажными ладонями телефон. А вдруг...придет??? Сердце тревожно слабо билось в груди, по телу расползался нервный озноб. Ну вдруг???

В какой-то момент мне почудилось, что я слышу шаги. Тихие и уверенные. Затаила дыхание и замерла. Поклясться была готова, что они затихли у самой моей двери. Глаза начало резать от того, как напряженно я гипнотизировала дверную ручку. Войди-войди-войди! Я аккуратно поднялась с кровати. В ушах зашумело от участившегося сердцебиения. Секунда, две, три. Какой-то шорох, и ощущение, что кто-то рядом, стало неумолимо исчезать. Если и стоял за дверью, то сейчас уходил. Я рухнула обратно, закрывая горящее лицо ладонями.

Да и не было там никого!

Игра воспаленного воображения, не больше. Не нужна я ему. Дура. Внутренности скрутило раз, другой в сухой судороге. А потом меня наконец прорвало, и я заплакала. Горько, беззвучно, некрасиво. Сотрясаясь всем телом и делая простынь мокрой насквозь. Но давящий ком в груди отпускал, сознание заволакивала спасительная безразличная ко всему легкость, и я сама не заметила, как всё- таки уснула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})