Читаем без скачивания Нравственный образ истории - Георгий Михайлов

После того Святой Сергий призвал двух иноков своей обители, в недавнем прошлом бояр, искусных в ратном деле - Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Этих опытных воинов просил у него князь Димитрий. На сих иноков игумен возложил монашескую схиму и напутствовал словами: «Вот чада, оружие непобедимое, да будет оно вам вместо шеломов и щитов бранных».

Сбор ратников начался в окрестностях города Коломны, на границе с Рязанским княжеством, а во второй половине августа объединённые силы Русских тремя колоннами выступили в поход на Дон.

Узнав, что Мамай, ожидая литовцев, движется западным путем, Московские полки направились к Серпухову, переправились через Оку и подошли к верховьям Дона при впадении в него реки Непрядвы. Шестого сентября они перешли Дон и стали вблизи устья Непрядвы на Куликовом поле, напротив Мамаевой орды. Восьмого сентября, в день Рождества Пресвятой Богородицы, войска выстроились к битве.

Татары стояли по фронту двумя линиями. Передняя, преимущественно состоявшая из легкой конницы, растянулась на 10 верст. Задняя линия, покороче, прикрывала собою ставку Мамая на Красном Холме.

Русские выстроились так: далеко впереди - сторожевой полк (против центра татарской конницы); за ним, на расстоянии - полк передовой; далее - большой полк, а по краям его - полки правой и левой руки. Позади полка левой руки, за Зеленой Дубравой укрылся засадный полк.

Большой полк Русских состоял из пехоты и конницы, передовой - в основном из пеших воинов. Полки правой и левой руки были смешанными, а засадный полк составляла отборная конница. Сторожевому полку предстояло отразить удар конных нукеров передней линии, с тем, чтобы сузить её и не дать татарам охватить русские фланги; разбить вражеский строй надвое, и затем встретить идущую сзади пехоту. В Мамаевом войске, кроме ордынцев, было немало генуэзских наемников из Кафы (ныне - Феодосия в Крыму) и прочих западноевропейских ландскнехтов, без которых в XIV веке Орда уже не могла обойтись, хотя сами татары были ещё очень многочисленны. Если в русское ополчение, по разным сведениям, входило от 150 до 300 тысяч воинов (число небывалое), то в татарском (превосходящем его, как минимум, вдвое) могло насчитываться до полумиллиона человек, словно во времена Аттилы.

Перед началом сражения с вражеской стороны выехал зачинщик - исполинского роста богатур Телебей (Челубей) и начал вызывать русских витязей на поединок. Навстречу ему поскакал один из Свято-Троицких иноков - Александр Пересвет. Как заповедал ему Преподобный Сергий Радонежский, Пересвет вместо доспехов облачился в монашескую схиму. Накануне праздника Рождества Божией Матери смиренный герой получил письмо от духовного отца. Святой Сергий передал ему и князю Димитрию со всеми ратоборцами Богородичную просфору с благословением и грамоту, в которой он, с упованием на Бога, предрек им скорую победу. Самому Александру Пересвету - венец славы вечной в Царствии Небесном. Помолившись и мысленно простившись с любимым духовником, со всею братией, с князем и соратниками, мужественный воин-схимник передал себя в руце Божии, взял копье наперевес и помчался навстречу татарскому Голиафу. Первым же ударом он сразил врага наповал, однако и сам от вражеского копья принял мученическую кончину.

Если, по тогдашним толкованиям, исход поединка не определил победителя в готовящемся сражении, то он явно показал, что потери с обеих сторон будут огромными. Так и случилось. Победа на Куликовом поле досталась Русским ценою двух третей войска. И это при том, что татар полегло примерно вчетверо больше. Грандиозность этого величайшего кровопролития затмила все сражения прежних времен. В сердцах наших предков она отразилась болью неслыханных потерь, но в то же время - и великой радостью, уверившей всех в неизбежном окончательном освобождении от ига.

Вслед за поединщиками в битву вступили авангарды войск. Атаку ордынской конницы самоотверженно принял на себя сторожевой полк. Ценою жизни его героев фланги Русских избежали окружения. Кроме того, их защитили овраги рек. Бой перешёл во фронтальное столкновение, в котором передовой полк также полёг костьми. «Бысть брань крепка и сеча зла зело», - повествует летописец. Правый фланг Русского войска успешно отразил все атаки неприятеля. Левый фланг, атакованный превосходящими силами татар, стал подаваться назад. Вражеская конница, до того не имевшая возможности развернуться, теперь хлынула в наметившуюся брешь, угрожая зайти в тыл большому полку. Но татары при этом подставили свой фланг скрытому в Зеленой Дубраве полку засадному.

Согласно «Сказанию о Мамаевом побоище», князь Владимир Андреевич Храбрый, стоявший в засаде вместе с Боброком-Волынским, не мог терпеливо следить за ходом боя и всё время повторял: «Беда великая, брат, чему поможет наше стояние в засаде?» Но Волынец отвечал: «Великая беда, князь, но ещё не пришел наш час». Теперь же, когда татары, наконец, открыли фланг, подставили себя, Димитрий Боброк воскликнул громким голосом: «Час пришёл, а время приблизилось... братья мои и друзья, дерзайте!»

Словно соколы на стаю гусей, обрушились Русские витязи из Зелёной Дубравы на вражескую конницу. Словно свирепые львы, они принялись терзать оробевших басурманов. Увидев их высоко вознесённые знамена, татары в ужасе побежали. На берегах Непрявды неприятельских трупов оказалось так много, что кони преследователей начали спотыкаться. Паника немедленно охватила всё войско поганых, и под натиском большого полка бегство татар сделалось всеобщим. Мамай послал в бой последние резервы, но сдержать наступление Русских уже не смог. Преследование врага продолжалось на протяжении 30-40 вёрст до реки Мечи.

Когда же бой окончился, повествует «Сказание», князь Владимир Андреевич «не нашёл брата своего, великого князя, на поле... и приказал трубить в соборные трубы... Начал плакать и кричать, и по полкам ездить сам стал, и не сыскал, и говорил всем: "Братья мои, Русские сыны, кто видел или кто слышал пастыря нашего и начальника?" Ольгердовичи ответили: "Мы думаем, что жив он, но ранен тяжело". Другой воин сказал: "Я видел его в седьмом часу твёрдо бьющегося с погаными". Еще один добавил: "Я видел его позже того: четыре татарина напали на него, он же твёрдо бился с ними". Князь по имени Стефан Новосильский, тот сказал: "Я видел его перед самым твоим приходом, пешим он шёл с побоища, израненный весь. Оттого не мог я ему помочь, что преследовали меня три татарина"». И тогда рассыпались все по бранному полю в поисках великого князя Димитрия Донского, отныне так именуемого за сию величайшую победу. Одни нашли убитым князя Феодора Семёновича Белозерского, другие набрели на тело наперсника великого князя Михаила Андреевича Бренка (из его рода произошёл духовный писатель XIX века Святитель Игнатий Брянчанинов); увидели павшего Пересвета-монаха, а рядом - сраженного им злого татарина Телебея. Всего в бою полегло по сорока бояр московских и серпуховских, двадцать князей белозерских, тридцать посадников новгородских, по двадцати бояр коломенских, дмитровских, переяславских, по семидесяти рязанских, можайских, звенигородских, тридцать четыре ростовских, пятнадцать углических, двадцать пять польских панов, а простым дружинникам счету нет. Остались в живых всего пятьдесят тысяч воинов.

Рядом с телом Михаила Бренка лежали Тимофей Волуевич и верный страж великого князя Семён Мелик, очень похожий внешне на Димитрия Ивановича, так же, впрочем, как и князь Феодор Семёнович Белозерский. Два воина, родом костромичи, отклонились от места битвы направо и в тени срубленной берёзы увидели, наконец, самого князя Димитрия. Донской герой лежал избитый и утомлённый до беспамятства, но живой и даже не раненный. Вся кровь, запёкшаяся на его доспехах, оказалась вражеской кровью. Один из воинов, нашедших князя, Феодор Сабур, тотчас вернулся к Владимиру Андреевичу и доложил: «Князь великий Димитрий Иванович жив и здравствует во веки!» Все князья и воеводы бросились туда и пали в ноги Димитрию со словами: «Радуйся, князь наш, подобный прежнему Ярославу, новый князь Александр, победитель врагов: победы этой честь тебе принадлежит!» Он же в ответ едва проговорил: «Что там - поведайте мне». И сказал князь Владимир: «Милостью Божией и Пречистой Его Матери, помощью и молитвами сродников наших Святых мучеников Бориса и Глеба, и молитвами Русского Святителя Петра, и пособника нашего и вдохновителя игумена Сергия, - тех всех молитвами враги наши побеждены, мы же спаслись».

Димитрий Донской поднялся и возгласил: «Сей день сотворил Господь, возрадуемся и возвеселимся, люди!» Дорогою ценой нам досталась великая победа. Вечная память и вечная слава павшим за Отечество!