Читаем без скачивания Спин - Роберт Уилсон

Оба мы ощутили немалое облегчение, когда анализы крови показали рассеянный склероз. С выпуском десять лет назад химического склеростатина рассеянный склероз стал заболеванием излечимым или, по крайней мере, сдерживаемым. Одним из немногих парадоксов «Спина» стало совпадение с ним во времени множества прорывов в медицине, связанных, в основном, с исследованиями в области протеинологии. Если наше — мое и Джейсона — поколение и обречено на гибель, то, во всяком случае, не от рассеянного склероза, а также не от болезни Паркинсона, диабета, рака легких, артериосклероза, болезни Альцгеймера. Последнему поколению индустриального мира предстояло погибнуть здоровеньким.

Конечно, на практике не обходилось без подводных камней. До пяти процентов случаев выявленного рассеянного склероза отказывалось реагировать на склеростатин и на любую иную терапию. Врачи относили эти случаи к «полирезистентным» и поговаривали, что надо бы выделить их в отдельную болезнь той же симптомологии.

Но лечение Джейсона в начальной фазе протекало по классическим канонам. Я прописал ему минимальную дневную дозу тремекса, и болезнь отступила именно так, как и полагалось в типичном случае. Все шло хорошо буквально до того дня, когда в «Перигелион» с интенсивностью тропического урагана ворвался И-Ди, рассыпая вокруг себя ассистентов и пресс-атташе из штата Конгресса.

И-Ди представлял собою Вашингтон, мы — Флориду. И-Ди — начальство, бюрократ; мы — наука, техника, технология. Джейс оказался между двумя жерновами. По сути, его работа заключалась в том, чтобы передавать вниз давление сверху, проводить в жизнь решения мудрого руководства. Однако он не стеснялся противостоять бюрократам, в результате чего научный персонал даже и не заговаривал о «непотизме» и то и дело приглашал Джейса на междусобойчики, как «в доску» своего. Джейса тревожило то, что И-Ди не ограничивался общим руководством, влезал в детали, часто руководствуясь политическими соображениями, иногда заключал контракты с подрядчиками исходя не из качества исполнения, а с целью заручиться поддержкой в Конгрессе. Сотрудники фирмы в кулуарах и на рабочих местах перемывали ему косточки, однако воодушевленно трясли руку во время его наездов в фирму. В этом году И-Ди обставил свой приезд особой помпой, увенчав его торжественным собранием в актовом зале. Мы все направились туда к назначенному часу, послушные, как паиньки-школьники, лучась энтузиазмом разной степени искренности. Все расселись по рядам, и Джейсон представил своего родителя. Я следил, как он распоряжался, как вызывал в президиум руководителей направлений, шуровал с микрофонными стойками. Не укрылось от меня, что левая рука его висела на уровне бедра, что поворачивался он несколько неуклюже, на каблуках, что руку отца пожимал с вымученной улыбкой.

Джейс кратко, но грациозно представил аудитории отца и стушевался назад, замешался в толпу президиума, состоявшую, главным образом, из экскурсантов-конгрессменов. И-Ди вышел на авансцену. Перед Рождеством ему стукнуло шестьдесят, но выглядел он подтянутым джентльменом спортивного вида лет на десять моложе. Строен, никакой выпуклости на животе костюма-тройки, поредевшие волосы подстрижены военным полубоксом. Он выдал что-то похожее на предвыборный панегирик прозорливости администрации президента Клейтона, рассыпался в похвалах присутствующим за их преданность интересам фирмы, помянул добрым словом сына, его «вдохновенный труд»; не забыл инженеров и техников, «воплощающих мечту в реальность, несущих жизнь на мертвую планету и надежду для всех нас, живущих в мире, который мы называем своим домом». Дружные аплодисменты, хищная энергичная улыбка, и И-Ди исчез, окруженный свитой сопровождающих и телохранителей.

Джейсона я увидел примерно через час в столовке для руководства, где он сидел за маленьким столиком, притворяясь, что читает «Астрофизике ревю».

Я расположился напротив:

— Итак, все опять плохо?

Он слабо улыбнулся:

– Ты о визите папаши?

– Ты понял, о чем я. Он понизил голос:

– Лекарства я принимаю аккуратно, утром и вечером, по часам. Но эта дрянь вернулась. Сегодня утром я с ней проснулся. Левая рука, левая нога, иголки и булавки. И с каждым часом все хуже. Хуже, чем раньше. Как будто вся левая сторона под напряжением, под током.

– У тебя сейчас есть время заглянуть в медчасть?

– Время-то у меня есть...— Он сверкнул глазами. — Вот есть ли возможность? Не хочу тебя тревожить, но... Хорошо, что ты здесь появился. Понимаешь, я не в состоянии ходить. Я не в состоянии даже встать. Я добрался сюда после речи И-Ди. Но совершенно ясно сознаю, что, если попытаюсь встать, рухну. Я не смогу идти, Тай.

– Я позову...

Глаза его снова сверкнули:

– Ни в коем случае. Лучше я останусь здесь за столиком, пока народ не разойдется.

– Но так же нельзя, Джей...

– Ладно, давай. Ты поможешь мне, но чтобы никто не заметил. До твоей епархии ярдов двадцать — тридцать. Ты в дружеской беседе подхватываешь меня под руку, и мы, не привлекая излишнего внимания, как-нибудь доползем.

Что ж, я согласился. Не потому, что меня восхитила эта дурацкая маскировка, но потому, что понимал, что на иной вариант он не пойдет. Я подхватил его под левую руку, правой он оперся на край стола и поднялся. Мы благополучно пересекли кафетерий, даже не вильнув, хотя левую ногу Джейс волочил, и замаскировать это было невозможно. К счастью, никто на нас не обратил слишком пристального внимания. В коридоре мы, чтобы не вызывать лишнего интереса, держались вплотную к стене. Заметив одного из руководителей фирмы, Джейсон прошептал:

– Стоп! — И мы остановились, якобы продолжая оживленную беседу. Джейсон опирался на витрину, возле которой мы остановились, и я видел, как побелели у него суставы пальцев. На лбу его выступили капли пота.

В медчасть я его уже почти внес. Молли Сиграм куда-то вышла, и, кроме нас с Джейсом, во всей клинике никого не было. Я запер за собой дверь и помог Джейсону лечь на стол в ближайшей из смотровых, потом вернулся в приемную и оставил Молли записку с распоряжением меня не беспокоить.

Вернувшись к Джейсону, я увидел, что он плачет. Беззвучно, но обильно проливая слезы.

– Твою мать...— шептал он.— Я не смог сдержаться. Извини. Я ничего не мог...

Оказалось, он потерял контроль над мочевым пузырем.

* * *

Я помог ему переодеться в медицинский халат, выстирал его одежду в раковине и повесил сушить у освещенного солнцем окна кладовой. Посетителей в этот день не было, и я решил отпустить Молли.

Джейсон слегка оправился, приободрился, но выглядел в хлопчатобумажном халате как будто меньше ростом.