Читаем без скачивания Ниндзя - Эрик Ластбадер

— Можно так сказать.

— Так вот, я хочу тебя нанять. Разберись, что все это значит. — Он достал сложенный вдвое лист бумаги с гербом ниндзя и помахал им перед Николасом. — Возьми эту дрянь. Мне она не нужна.

Николас не пошевелился.

— Когда вы это получили?

— Я же говорил, вместе с почтой из Японии... Постой, с неделю назад.

“Неделю назад, — подумал Николас — Это не может быть совпадением: примерно в то же время обнаружили тело Барри. Значит, мишенью был Томкин”.

— Думаю, к вам подослали наемного убийцу. Томкин и глазом не моргнул.

— Что ж, такое уже случалось.

— Но убийцы не были ниндзя.

— Нет, — согласился Томкин. — Но я же говорил, у меня были проблемы с якудза. И ничего — обошлось.

— Это другое дело.

— То есть? Да он никогда до меня не доберется.

— У ниндзя есть для этого тысяча способов... Но не стоит тратить время на догадки. Вы все равно никогда не угадаете.

— Ты что, набиваешь себе цену? — Глаза Томкина стали колючими. — Еще не начал работать, а уже торгуешься?

— Я не говорил, что буду на вас работать. Томкин пожал плечами.

— Как знаешь. У меня есть Фрэнк и Уисл. С ними мне не о чем беспокоиться.

Николас даже не посмотрел в их сторону.

— Томкин, если они действительно наняли ниндзя, чтобы вас убрать, он пройдет через этих ребят как сквозь траву.

— Я уже сказал, все эти небылицы ты сочиняешь для того, чтобы набить себе цену.

— Ничего подобного. Из-за вас я опаздываю на важную встречу. Я не ...

Не успел Николас договорить, как Фрэнк и Уисл встали у него по бокам. Пальцы Фрэнка были слегка сжаты. Уисл держал наготове револьвер 38-го калибра, не очень удобный на большом расстоянии, но весьма эффективный в пределах пятнадцати метров.

Николас принял классическую стойку ёрой куми-ути. Первоначально она предназначалась для воинов в доспехах, но вполне успешно применялась и тогда, когда на человеке была европейская одежда.

Указательный палец Уисла уже начал скользить к курку, когда Николас шагнул вперед, правой ногой ударил его в подъем левой ноги и одновременно ребром левой ладони отклонил дуло револьвера. Раздался выстрел. Пуля просвистела, оставив след на синей обивке стены. Уисл отбросил бесполезный револьвер и замахнулся правой рукой. Он с удивлением обнаружил, что на середине пути она остановилась, словно наткнувшись на бетонную стенку. Уисл вздрогнул от боли и услышал звук, напоминающий щелчок кнута. В ту же секунду левая рука Николаса обрушилась на его ключицу, и Уисл потерял сознание.

Теперь к Николасу приближался Фрэнк. Он не пытался выхватить из-под мышки револьвер, пальцы его были выпрямлены и плотно прижаты друг к другу.

Николас стоял неподвижно и следил, как разворачивается атака. У него было достаточно времени. “Левша, — подумал Николас, — и рассчитывает на каратэ”.

Вдруг Николас, будто нехотя, сделал какое-то неуловимое движение, Томкину, с интересом наблюдавшему за поединком, показалось, что никакого удара не было, просто Николас слегка толкнул локтями Фрэнка в грудь. Фрэнк как подкошенный рухнул на бетонный пол.

— Я знал, что ты молодец, — возбужденно проговорил Томкин. — Мне докладывали. Однако нельзя слишком полагаться на чье-то мнение, не то окажешься в дураках. Сплошь и рядом такое случается.

Томкин посмотрел на своих выведенных из строя телохранителей.

— Хорошая работа, ничего не скажешь. — Затем он взглянул на Николаса и протянул ему руку: — Рад видеть тебя в своей команде, Ник.

Николас уже удалялся по коридору к лифту. На миг он повернулся к Томкину.

— Я же сказал, что не собираюсь на вас работать. — Он нажал кнопку, и послышался шум поднимающегося лифта. — Вы не уважаете людей.

Томкин переступил через неподвижные тела и приблизился к Николасу.

— Это не так.

— Так. Не люблю, чтобы мной помыкали. Так же, как и Жюстина. Я вам ничего не должен, Томкин, и вам не стоит на меня рассчитывать.

Двери лифта открылись, и Николас вошел в кабину.

— Подожди, Ник...

— Не ищите меня. Я сам с вами свяжусь.

Николас нажал кнопку первого этажа. Двери стали закрываться, но Томкин удержал их руками. Лицо его было каменным, а глаза горели мрачным огнем.

— Ты, кажется, кое-что забыл. Речь идет не только обо мне, но и о моих дочерях. Ты ведь не хочешь, чтобы этот сукин сын добрался до Жюстины? Подумай об этом, — яростно выпалил Томкин и отпустил двери.

Спускаясь в лифте, Николас вспомнил тот вечер у Жюстины. Черная шерсть и красная кровь. Посеять панику — испытанное оружие ниндзя. Визитная карточка Кудзикири, самой страшнойрю. Герб этой школы — иероглиф комусо в кругу из девяти ромбиков.

Жюстина! Николас нетерпеливо следил за мельканием этажей. Ему срочно нужен был телефон.

На улице Николас увидел широкоплечего темноволосого человека с волевым лицом — такими обычно изображают ковбоев. Человек стоял рядом с белым “фордом”, в котором легко угадывалась полицейская машина, даже если бы на крыше и не было красного маячка. Николас узнал это лицо. Лейтенант сыскной полиции Лью Кроукер. Николас вышел из крытого деревянного перехода, отдал рабочим свою каску и по дощатому настилу направился к тротуару.

Он уже позвонил из фургона Эйба Рассо. Сначала Николас хотел связаться с Рэем Флорамом, начальником полиции Уэст-Бэй-Бридж, но подумал, что Жюстине это не понравится. Тогда он узнал в справочном бюро номер Дока Дирфорта и попросил его время от времени заглядывать к Жюстине.

— Линнер, — воскликнул Кроукер, когда Николас подошел к нему, — что у вас за дела с Рафиэлом Томкином? — Его тонкие длинные пальцы сжимали зубочистку.

— Я тоже рад вас видеть, лейтенант, — кивнул Николас.

— Кончайте умничать и садитесь в машину, — распорядился Кроукер, ныряя в “форд” и усаживаясь за рулем. — Нам надо поговорить.

Николас расположился на переднем сидении рядом с лейтенантом. В ту же секунду “форд” с ревом рванулся вперед. Николас захлопнул дверь.

— Разве ваш приятель Ито не сообщил вам, где меня ждать? Кроукер ловко пробивался сквозь непрерывный поток машин.

— Томкин подобрал меня, пока я вас ждал. Кроукер фыркнул.

— А ваша мама не учила вас не садиться в машину к незнакомым людям? Господи! Чего этот сукин сын от вас хотел?

— Я не обязан отвечать на этот вопрос. Кроукер повернул голову и уставился на Николаса, забыв о потоке машин перед собой”.

— Послушай, приятель, не надо портить мне настроение. Если я тебя спрашиваю о Рафиэле Томкине, значит, мне это нужно, черт возьми, — понятно? Ну, давай! — Он резко затормозил перед перекрестком.

— Почему вас так интересует Томкин? — спросил Николас Он уже устал сегодня отпечатана вопросы.

— Послушай, Линнер, — сказал Кроукер, чеканя каждое слово. Он явно с трудом сдерживал ярость. — Я изо всех сил стараюсь быть вежливым. Я против тебя ничего не имею. Пока. Но сегодня я не в лучшей форме, я взвинчен до предела. Поэтому будь любезен, отвечай на мои вопросы. Обещаю: это тебе не повредит.

— Я встречаюсь с его дочкой, — пояснил Николас. — Он хотел меня прощупать.

Кроукер ударил ладонью по рулю и подскочил на сидении.

— Черт возьми! — Он покачал головой. Впереди еле-еле тащилось такси, и Кроукер, выругавшись, обогнал его. — Ты только посмотри! — Он показал рукой на море сверкающих машин. В салоне было душно, воздух пропитался выхлопными газами и перегретым маслом.

— Ладно, хватит, — пробормотал Кроукер и включил сирену; на крыше “форда” закрутился красный маячок. Машины стали нехотя уступать дорогу. — Господи! — процедил Кроукер. — Лето в Нью-Йорке!

Они свернули на Тридцатую улицу, и лейтенант выключил сирену.

— С которой?

— Что с которой?

— С которой дочкой, Линнер. С этой алкоголичкой Гелдой или с младшей, ненормальной — как ее там зовут?

— Жюстина.

— Да. Никак не могу запомнить. — Он пожал плечами. — Слишком хороша для Томкина. — Он повернул голову и выплюнул в окно зубочистку. — Я разговаривал с ней пару месяцев назад. Производит впечатление.

— Да, — согласился Николас. — Красивая девушка. Сейчас ему хотелось быть рядом с ней, а не в этом удушающем зное по дороге в морг. “Проклятый Томкин!” — подумал он со злостью.

— Видимо, вы хорошо знаете эту семью.

Перед перекрестком скопились машины. Из-за поворота неуклюже протискивался огромный рефрижератор.

Кроукер повернулся к Николасу, выставив локоть в открытое окно. У него были серые глаза; довольно длинные густые волосы зачесаны назад. Он походил на человека, прошедшего через войну.

— Для гражданского ты слишком наблюдателен. Рефрижератор наконец развернулся, и поток машин медленно, будто погребальная процессия, двинулся вперед.

— Думаю, старый сукин сын не в восторге от того, что ты встречаешься с его крошкой. — Голос Кроукера стал заметно мягче.