Читаем без скачивания Черный проводник - Александр Конторович

— Зря. За такое отношение к служебным обязанностям судить надо. Впрочем, с горы виднее.

— А вот оперуполномоченный прямо перед вашим побегом зарегистрировал в канцелярии факт передачи арестованного в распоряжение УНКВД. Так что — повезло, отделался выговором.

— Кстати говоря, умный парень! Далеко пойдёт, если не подгонять чрезмерно. Голова у него есть, только опыта маловато. Да, перед отъездом посмотрите в кустах, вон там. — Проводник указал направление. — Там их оружие. Мне чужого не нужно.

— Посмотрим. Больше ничего не хотите мне сказать?

— Пока что рано. Вот закончим работу, тогда можно будет и разговаривать…

— Ну что ж… В таком случае — до свидания!

Проводник вежливо кивнул. Наклонился и что-то сделал под ногою. Выпрямился и, ещё раз поклонившись, исчез в кустах на той стороне дороги. Лишь чуть-чуть шевельнулись ветки, и все стихло.

— Что это такое он там делал? — поинтересовался комиссар.

Филимонов, подойдя к месту, где стоял их собеседник, присел на корточки. Поковырялся в снегу и присвистнул:

— Посмотрите-ка, Абрам Аронович!

Он поднял с земли облепленный снегом предмет.

— Что это такое?

— Насколько я понимаю в технике — это какой-то замыкатель… Видите, вот тут он вставил палочку, чтобы он случайно не сработал. Надо полагать, эта штука в сугробе лежала, он, когда подошёл, её оттуда вытащил. И под ногу себе приладил…

Майор осторожно положил устройство на землю, взялся за провод и неторопливо двинулся вдоль него. Сошёл с дороги и исчез в кустах. Спустя несколько минут он выбрался на дорогу, осторожно неся в руках деревянный ящик. Поставил его на землю и присел рядом. Повозился некоторое время. Встал, отряхнул руки и покачал головой.

— Что там, Олег Иванович? — крикнул ему комиссар.

— Полпуда динамита, Абрам Аронович, — ответил тот, выбираясь на дорогу. — Батарея от радиостанции. И три нагана — надо думать, это оружие наших сотрудников, о котором говорил Проводник. К детонатору провод подходил от этого замыкателя.

— То есть, шевельни он ногой…

— И нас всех похоронили бы в одной могиле…

Январь 1936 года.

Москва.

Патриаршие пруды

В воскресный день тут было многолюдно. С визгом и криком носились по льду дети. Вдоль чугунной ограды прогуливались парочки, а скамейки плотно оккупировали люди постарше. Сюда не доносился городской шум, разговоры велись неторопливые и обстоятельные.

Стоявший, облокотившись на ограду, мужчина в неброском сером полушубке неторопливо грыз семечки, лениво разглядывая гуляющих взрослых и носящихся повсюду их детей. Судя по его виду, он никуда не спешил и никого не ожидал. Обилие шелухи возле его ног свидетельствовало о том, что наблюдатель находится здесь уже достаточно давно.

Внезапно взгляд его на секунду стал жестким — на сцене появился новый персонаж. Из притормозившего ненадолго автомобиля вышел неплохо одетый мужчина лет сорока — сорока пяти. Добротное пальто, теплая меховая шапка — вполне возможно, что иностранец. Или хорошо обеспеченный служащий. Он тоже подошел к ограде и остановился, разглядывая открывающееся перед ним зрелище. Наблюдатель скользнул взглядом по толпе и обнаружил, что на данного гражданина с любопытством смотрят многие. В том числе — и по долгу службы. По крайней мере, одного такого «любопытного» наблюдатель выявил достаточно быстро. Молодой парень, лет двадцати, даже не очень-то скрывал свой интерес к иностранцу. Усевшись на скамейку неподалеку, он бесцеремонно согнал с неё подвыпившего дедка. Тот, начав было возмущаться, внезапно быстро прекратил свои словоизлияния и, оглядываясь, покинул это место.

«Первый… — мелькнуло в голове у обладателя серого полушубка. — А где второй?»

Второй, вернее, вторая обнаружилась минут через пять. Невысокая девушка в сером пальто остановилась метрах в пятидесяти от иностранца, делая вид, что разглядывает объявления на стене.

«Ну-ну, — хмыкнул про себя внезапно развеселившийся любитель семечек, — ты там что, по слогам читаешь? Три листка всего-то и висят, давно бы уже прочла!» Окинув взором окрестности, он выявил и автомобиль любопытствующей парочки — тот притаился неподалеку и из-за угла высовывался только его радиатор.

«Обложили… даже автомобиль под рукой держат — это хорошо, стало быть, за машиной его никто не поехал…» — удовлетворённо отметил наблюдатель про себя.

Не обнаружив, кроме этих двоих, никого более, сплюнул на снег очередную порцию шелухи и повернулся, собираясь уходить. И, пройдя прямо по заснеженному газону, пересек проезжую часть, углубившись в лабиринт улочек. Через некоторое время вынырнул уже в самом конце Трехпрудного переулка. Огляделся. На противоположной стороне заметил стоящий автомобиль — тот самый, что некоторое время назад высадил на Патриарших прудах иностранца. Рядом никого, никаких других автомашин поблизости нет. Подняв воротник полушубка, наблюдатель быстрым шагом пересёк переулок, пройдя прямо перед автомобилем. Уже удаляясь, услышал, как позади негромко хлопнула дверца. Не замедляя шагов, любитель семечек свернул в ближайшую подворотню и тут же прижался к стене, пропуская мимо себя любого, кто вошел бы сейчас следом за ним. В этом месте имелась ниша, куда он предусмотрительно и спрятался.

Звук шагов… скрип снега — и в подворотне появилось новое действующее лицо. Плотный пожилой мужчина в темном пальто и шапке с наушниками. Не заметив в подворотне никого, он направился дальше.

— Мистер Джейкобс? — убедившись в отсутствии преследователей, окликнул его человек в полушубке.

— Яков?! Что вы меня так путаете? — вздрогнул тот.

— Должен же я быть уверен, что за вами не следят?

— Не спорю… однако вы выбрали для этого такой метод… Зачем я должен переодевать в свою одежду водителя?

— Потому что за вами следят. Вашего водителя сейчас плотно прикрыли в районе Патриарших.

— Вы уверены?

Яков только хмыкнул:

— Не первый год замужем…

— Кто?

— Мои коллеги, надо полагать. Или для вас это новость?

— Не сказал бы… Ладно, давайте ближе к делу. Почему вы потребовали личной встречи со мной? Это же опасно! Всё спокойно можно было бы передать и обычным способом.

— Мистер Джейкобс, я хочу уйти.

— Вот как? И почему?

— А то вы не знаете? — Любитель семечек сплюнул. — Плохо стало… Вокруг всякая чертовщина происходит. Друг друга уже подозреваем… Добром это не окончится, помяните мои слова.

— Но… наши договоренности…

— Вполне предусматривают и подобный момент! Мы работаем вместе уже достаточно давно, и я немало для вас сделал! Долг платежом красен — знаете такую поговорку?

— Вам мало денег?

— Покойнику они ни к чему.

— Но… я должен сообщить руководству…

— Подобное решение вы можете принять и сами, давайте не будем друг другу сказки рассказывать! Тем более что у меня есть для вас весомый аргумент!

— Какое-то очередное «дело» ваших коллег?

— Гораздо интереснее, мистер Джейкобс!

— И что же? — со скучающим видом поинтересовался тот.

— Вам такое имя, как Харон, ничего не говорит?

— Э-э-э… кто-то из древнегреческой мифологии?

— Не знаю, насколько он стар, но угольков за воротник вполне может насыпать и в этом возрасте! Я приоткрою вам маленькую щелочку — его вы ищете уже очень давно…

— Ну… не знаю… не знаю… Пока что не вижу в этих сведениях ничего интересного.

— Так запросите Лондон, наконец! У меня через три дня командировка — в Колпино. Оттуда я уже не намерен возвращаться! С вами или без вас — ухожу! Это решение окончательное! Но вы, мистер Джейкобс, можете потерять очень многое…

Любитель семечек огляделся по сторонам.

— Не ищите меня. Если согласны, оставьте записку в «почтовом ящике». Укажете место встречи. Где-нибудь у прибалтов. Если нет… полагаю, что эта информация может заинтересовать и кого-нибудь другого…

Радиограмма

Агент «Хмурый» потребовал помощи в эксфильтрации. Продолжить работу в прежнем качестве категорически отказался, мотивируя это опасностью разоблачения. По его словам, на службе наблюдается нервозная обстановка, много арестов. Располагает информацией о человеке по имени Харон, уверен в том, что она будет для нас интересна. В случае возможного отказа пригрозил продать её другим заинтересованным лицам.

Полагаю, что как агент «Хмурый» более ценности не представляет. Его возможный арест может нас скомпрометировать. Прошу санкцию на проведение операции прикрытия.

Радиограмма

Четырнадцатому.

Операцию прикрытия категорически запрещаю. Условия «Хмурого» приняты. Обеспечьте ему эксфильтрацию по варианту два. Об исполнении докладывать ежедневно. Дело взято под особый контроль.