Читаем без скачивания Змеедева и Тургун-варвар - Марина Комарова

В хижине было темно. Но я уже знала, где находится устланное шкурами леопардов ложе, где очаг, где низенький столик для готовки еды. Прижиматься к широкой груди Йомбы было уютно и радостно. Я невольно коснулась своих губ и поняла вдруг, что улыбаюсь. Меня ничего не пугало: ни темнота, ни негромкие крики бакумба, ни барабаны.

Теперь здесь только мы. Один на один. Женщина и мужчина. Окончив один ритуал — должны перейти к другому.

Йомба уложил меня на шкуры, навис сверху. Я провела кончиками пальцев по его груди, улыбнулась: дерзко, маняще. Обняла за шею, шепнула на ухо:

— Я отдаюсь тебе, мой вождь. Акуйя хочет быть твоей.

Прихватила губами мочку. Он хмыкнул, прижал меня всем телом, ладонью огладил бедро — сильно, властно.

— Мне досталась черная пантера из подземного мира, а не женщина, — произнес он, улыбнувшись так, словно хотел съесть. — Я тебя укрощу.

Ладонь скользнула ниже, до самого колена, потом вновь поднялась, огладила низ живота и замерла. Я шумно выдохнула и прикрыла глаза. Больше не буду сопротивляться. Он заслужил. Я чувствую, как желает. Да и я сама желаю. Нет мужчины лучше, чем воин-охотник из племени бакумба.

Где-то на краю сознания забрезжило, что мысли-то чужие, они принадлежат Нтомби. Но ласки Йомбы не давали сосредоточиться, вспомнить себя, вырваться из колдовства жаркой южной ночи.

Кожа у него — горячая-горячая, а ожерелье из зубов убитых леопардов — холодное и гладкое. И близость закружила голову сильнее, чем вино. Дико, странно, невозможно возбуждающе. Полетели в стороны мои нехитрые одеяния, украшения — следом. Йомба остался без набедренной повязки.

Резко перевернул меня, затянув на себя. Улыбнулся насмешливо и шало:

— Моя пантера…

Его губы прижались к моим, вмиг все стало неважно. Широкие ладони огладили спину, сжали ягодицы. Я выгнулась гибкой кошкой, потерлась грудью о его грудь, вдохнула запах кожи. Оседлала его, словно женщина из дикого племени воительниц азалла, призывно улыбнулась в ответ, хоть сдерживаться было и сложно.

Он сжал мои бедра, приподнял, посмотрел в глаза. И вновь расплылась вся реальность, а я утонула в бездонной черноте его взгляда, полной желания. Приподнял, вошел — осторожно, но уверенно.

Я застонала — непристойно и громко. И только музыка и шум голосов на улице перекрыли стон. Двинулась сама, хрипло выдохнула от сладкой дрожи, пронесшейся молнией по телу. Йомба оглаживал мои бедра, ягодицы, талию. Он позволял мне вести, любуясь и не препятствуя. Я сама задала ритм, то замедляла, то ускоряла движения, слышала, как сбивается его дыхание. Замерла. Он вопросительно изогнул бровь. Коварно улыбнулась, склонилась, невесомо коснулась губ.

— Пантера поймала охотника, — прошептала еле слышно.

Йомба резко сжал меня в стальных объятиях, миг — он уже сидел на кровати и удерживал, не давая шевельнуться. Даже не поняла, как это вышло. Но, может, виной тому то, что я лишь отчасти наблюдаю и чувствую все это?

— Конечно, моя пантера, — почти промурлыкал он на ухо низким голосом, от которого внутри все сжалось. — Конечно…

Я скрестила ноги у него на пояснице, и вновь началось бесконечно сладкое скольжение вверх-вниз, сводившее с ума от удовольствия. Его губы касались моей шеи, ключиц, груди. Хриплое дыхание заставляло двигаться быстрее и быстрее.

— Моя пантера…

— Мой вождь…

Я вскрикнула от удовольствия, внутри стало нестерпимо жарко, стальные пальцы Йомбы впились в мое тело, а из горла вырвался хриплый рык — почти такой же, как у шамана, игравшего леопарда.

— Я тебя люблю, Нтомби.

Мои губы дрогнули, но вдруг перед глазами все завертелось, в голове ослепительно вспыхнуло. Я ойкнула и зажмурилась.

— Ой, прости, — донесся испуганный голос Нтомби, — я не специально.

Мне тут же сунули в руки чашку с напитком. Я автоматически хлебнула и закашлялась. Нтомби виновато на меня посмотрела.

— Извини, пожалуйста, кажется, магия меня подвела.

— Да уж, — крякнула я, утирая выступившие слезы. — Ничего себе — магия.

Шумно выдохнула и мотнула головой. Краем глаза глянула на собеседницу. Кажется, она совсем не смущалась того, что мне показывала. Ну и нравы!

Нтомби задорно улыбнулась, в этот миг став похожей на Йомбу.

— Ты видела. После этого наши души стали единым целым. А амулеты из леопард-камня помогают друг друга найти. Но до похищения я его потеряла, поэтому морские разбойники украли меня очень быстро. Нашему шаману пришлось делать новый и…

Я коснулась невидимой штуки на шее и перебила:

— То есть это твой амулет?

— Ее, ага, — вдруг раздался хриплый женский голос у входа, и мы вздрогнули. — Чей же еще?

Глава 12

НРАВЫ ШАРИЯРСКОГО ГАРЕМА

Дверь сама распахнулась. На пороге стояла Лелаб. На этот раз на ней было ярко-красное одеяние, расшитое кровавыми и желтыми камнями, сквозь накидку из газового шелка виднелись округлые плечи. В одной руке Лелаб держала небольшую шкатулку, во второй — золотистую длинную палочку. На широком поясе, охватывавшем мощные бедра, висел узкий кинжал.

«Наложнице дозволено носить оружие? Ну и нравы тут», — подумала я.

Нтомби побледнела так, что это было заметно даже с ее шоколадной кожей. Ах да, она же говорила про заклинание, которое должно было предупредить о вторжении. Но, кажется… ничего не вышло. Лелаб с усмешкой на губах смотрела то на меня, то на замершую Нтомби. И не понять: злая или просто это такое выражение радости?

— Ну и? — уточнила она.

Вошла, хлопнула дверью. Последняя тут же сверкнула радужным огнем и превратилась в каменную стену. Я чуть не упала с кровати. Вот это да! Вспомнились слова Чиу, называвшего Лелаб дочерью аншуррского мага. Хм, интересно, где это?

— Что и? — осторожно уточнила я.

Лелаб подошла к столику, посмотрела на остатки завтрака, который я старательно уплела, и только хмыкнула.

— С аппетитом у тебя порядок, значит, жить будешь, моя дорогая.

Я изумленно посмотрела на нее, но Лелаб больше ничего не говорила. Подошла ко мне, провела пухлыми пальцами по ключицам и груди. На миг стало невероятно горячо, я сдавленно охнула. Лелаб сняла с моей шеи нечто похожее на плоский круглый медальон из слоновой кости на черной веревке и кинула Нтомби. Та ловко поймала двумя руками.

— Спрячь у себя побрякушку. На этой красавице и так всякого добра понавешано, — деловито сказала Лелаб и присела на край кровати.

— Всякого? — подозрительно уточнила Нтомби, быстро надевая медальон на себя и пряча под платьем.

Я закашлялась, Лелаб бросила на меня взгляд и едва заметно кивнула. Не стоит всем знать мои тайны. А она хоть и напугала сейчас, но теперь ясно, что пришла сюда по делу. Да и Чиу не стал бы предупреждать просто так и советовать.