Читаем без скачивания Их благословила судьба - Кэрол Грейс

Наконец она спустилась по ступенькам и прошла мимо него, ощутив жар его тела, запах кожи, смешанный с резким мужским запахом Джоша Джентри, который невозможно заключить во флакон, иначе женщины выстраивались бы в очереди, чтобы только получить возможность выложить пятьдесят долларов за одну каплю. Она едва слышно пробормотала что-то о том, как приятно было иметь с ним дело, и пошла к машине. В голове стоял туман. Попутно она что-то объясняла съемочной группе, плохо соображая, что именно: то ли дорогу на Сан-Франциско, то ли каковы нынче рыночные цены на овес, — через минуту она уже не помнила, о чем говорила.

В городе она взяла свои вещи, заплатила за проживание и уехала. В боковом зеркале было видно, как исчезал город позади, как уменьшались одноэтажные домики песочного цвета, пока совсем не скрылись из виду, растворившись в пыли, словно никакого города и не было вовсе. Словно она никогда не сидела в закусочной, потягивая кофе с Тэлли и Сьюзи; никогда не покупала в местном магазинчике наряд для вечеринки; никогда не звонила на ранчо Джоша Джентри по телефону на углу.

Все кончено… Она повторяла себе это снова и снова. Снова и снова. Пока слезы не перестали лить ручьем, где-то возле границы между штатами.

Следующая неделя была для Джоша тяжелой, а последовавшая за ней — еще тяжелее. Он вдруг с удивлением обнаруживал, что стоит посреди кухни, глядя невидящим взглядом на убегавший суп, и вспоминает тот вечер, когда они с Максом учили Бриджет стрелять из рогатки. Наконец он решил написать Бриджет письмо. Ему так много надо было сказать ей — все, что не сказал, когда она была рядом: о том, как сильно она изменила его жизнь; как заставила по-иному взглянуть на вещи; как всколыхнула в нем чувства, о существовании которых он и не подозревал. Он пытался объяснить, что, хотя теперь и свободен, больше всего на свете боится снова потерять любимую женщину. Это было бы слишком больно. Слишком многих усилий стоило ему возвращение в привычное русло. Он сделал это только ради Макса.

А Макс? Он не переживет потери еще одной матери. Всего этого Джош никогда не говорил Бриджет, никогда даже серьезно не задумывался над этим — это было понятно без слов. Они с Максом не могли рисковать с таким трудом добытой стабильностью, пустив в свою жизнь еще одну женщину. Им было лучше одним. Одиночество стало частью Джоша, оно сделало из него то, чем он был.

Но едва он нацарапал на бумаге «Дорогая Бриджет», ручка выпала у него из руки и на него нахлынули воспоминания. Бриджет на аукционе лошадей, тесно прижимается к нему плечом; Бриджет на дне рождения его отца. Ее шелковистые волосы, ее сумасшедшие поцелуи. Он закрыл лицо ладонями и спросил себя, что опаснее: сохранять свою независимость или еще раз попробовать завоевать счастье, такое хрупкое, что он загонял мысль о нем в самый дальний уголок сознания из страха совершить безумие.

Все вокруг закидывали его вопросами.

Макс жалобно вопрошал плаксивым голоском:

— Почему, пап, почему ей нужно было уехать?

Его мать, многозначительно глядя на него, спрашивала:

— Как поживает Бриджет?

Его бывшие одноклассники интересовались:

— Какие новости от Бриджет?

Едва он появлялся в городе, кто-нибудь обязательно останавливал его и спрашивал о ней. Что он мог ответить? Я о ней ничего не слышал и слышать не желаю? Нет, все, на что он был способен, — это пробормотать что-нибудь, вроде: у нее все в порядке, но она очень занята, и так далее. Но откуда ему было знать, что у нее все в порядке и что она очень занята? Можно было, конечно, позвонить — у него осталась карточка, которую она дала ему в первый день; но у него не было никакого предлога для звонка. Если бы он был ей нужен, она сама позвонила бы.

Но Бриджет не звонила, автоответчик молчал. Она, конечно, поглощена рекламной кампанией одеколона или, может быть, занимается новым заказом. Она вернулась в свою прежнюю жизнь, рядом с которой Хармони выглядит серо и скучно. Возможно, она уже отправилась искать другой символ, прямо сейчас, сегодня, в это самое время, пока он чинит изгородь и безуспешно пытается выбросить Бриджет из головы и сосредоточиться на более насущных вещах.

Он стоял, положив моток проволоки на землю, и представлял, как она ищет мужчину, который хорошо смотрелся бы в кроссовках или который ест на завтрак холодную кашу. При мысли о том, что она фотографирует другого парня — парня, у которого нет пятилетнего сына, которому не пришлось пережить тяжелую потерю, с кем можно завязать длительные отношения, — он в отчаянии заскрипел зубами.

Потому что этот парень, кто бы он ни был, будет беспомощен перед обаянием Бриджет. Он не устоит перед ее напористостью и добротой. Не говоря уж о ее нежных глазах, ее решительном подбородке, ее чувственных губах. И он вскружит ей голову лестью и заманчивыми обещаниями. И она будет слушать его, она поверит, потому что она такая беззащитная, просто созданная для любви, что он сам в нее влюбился!

Влюбился в Бриджет? Не может быть. Но другого объяснения всему, что случилось, не было: она перевернула его жизнь с ног на голову и прочно поселилась в его сердце.

Он ударил себя кулаком по лбу. Ему следовало забросать ее комплиментами. Если бы только он не был слишком горд, слишком поглощен своими проблемами и своим прошлым. Прошедшей ночью он, конечно же, напугал ее рассказом о своих переживаниях. Он видел выражение ее глаз даже при лунном свете, видел, как озадачена она была его печальной историей. Какая женщина захотела бы выслушивать грустную историю чужой жизни? Никакая. И уж точно не Бриджет.

Вот она и постаралась вернуться в свою, другую жизнь как можно скорее, и было слишком поздно снова пытаться завоевать ее. Тем более что он не имел ни малейшего представления, как это сделать. Они с Молли поженились, потому что всегда любили друг друга и были совершенно уверены, что так будет всегда. Это было так просто. А что делать теперь? Он выбит из колеи. Все кончено… хотя… хотя… Он поднял с земли моток проволоки, привесил его к седлу и поскакал обратно к дому: изгородь подождет.

Этой ночью, как только Макс уснул, в сотый раз спросив, когда вернется Бриджет, Джош вошел в гостиную и взял с каминной полки фотографию Молли, сделанную по окончании школы. Он смотрел на ее юное невинное лицо, в ее теплые карие глаза.

— Молли, — прошептал он. — Не знаю, как сказать тебе об этом. Может быть, ты уже все знаешь. Я полюбил другую женщину. Я не думал, что такое возможно, но это случилось. Я боролся со своим чувством, потому что боялся — боялся еще раз потерять то, что любил. Я хочу, чтобы ты знала, что мне всегда будет дорога память о той любви, которая была между нами. С тех пор как себя помню, я всегда знал, что люблю тебя, что однажды женюсь на тебе. Мы вместе выросли, и я думал, я верил в то, что никогда не смогу полюбить после твоей смерти кого-то другого; но появилась Бриджет, и я понял, что в моей жизни чего-то не хватало. И в жизни Макса.