Читаем без скачивания Исповедь послушницы (сборник) - Лора Бекитт

Ниол представлял корабль с наполненными ветром парусами, уносящий его за океан подобно огромной белой птице, вдыхал свежий воздух, наслаждался вкусом соли на губах, и его сердце билось неровно, как в лихорадке. Годы безотрадного, тяжелого труда, несправедливых унижений, бесплодной любовной тоски казались ему дурным сном, наваждением, злобными происками невидимых врагов, насильно оторвавшими его от тех мест, которые являлись частью его души.

Глядя на пылающие щеки Паолы, прилипшие ко лбу влажные пряди каштановых волос, на карие глаза, в которых появился новый, необычный блеск, Ниол с надеждой спросил:

– Тебе нравится?

Девушка медленно кивнула.

– Я всегда хотел уплыть обратно за океан, – задумчиво произнес юноша.

– Ты? А твоя мать?

– Не знаю. Однажды ей уже пришлось оборвать свои корни, и она знает, как это больно.

– Недавно Химена призналась мне, что осталась в Мадриде ради тебя, – сказала Паола.

Ниол усмехнулся.

– Ради меня? Этот город так и не стал для меня родным. Вместе с тем мечты о потерянном рае, оставшемся там, за океаном, – это всего лишь мечты. Я до сих пор не знаю, кто я и для чего живу. – И, не дав ей ответить, добавил: – Я хочу искупаться. Подождешь меня здесь?

Паола кивнула, и он принялся спускаться вниз. Ниол ловко скользил по едва заметной тропинке, бесстрашно прыгал с камня на камень, и девушке казалось, что он по-настоящему отдаляется, уходит, навсегда покидает ее. Между тем за минувшие десять лет Ниол не просто стал для нее близким и родным человеком – он сделался частью ее жизни, которую невозможно отнять, не причинив глубокое горе душе и сердцу.

Паола удивилась тому, как мало думает об Энрике. В сущности, ей было все равно, преодолеет ли он обиду, попытается ли вновь увидеться с ней. Ее увлеченность прошла, развеялась, словно утренний туман, и горе утихло, будто недолгий шторм.

Воспоминания о дворце, в котором жил Энрике, его рассказы о королевском дворе, похожие на легенды о небожителях, смешивались с воспоминаниями о том непонятном и постыдном, что он с ней сотворил и что она позволила ему сделать с собой. Как ни странно, с этого момента ее влюбленность стала проходить, как проходит внезапная, но неопасная болезнь.

Между тем юноша разделся, вошел в воду и, с силой рассекая волны, поплыл вперед, по оранжевой дорожке, навстречу восходящему солнцу.

«Если Ниол оглянется, значит, он думает обо мне больше, чем обо всем остальном», – сказала себе Паола.

Он не оглянулся, и девушку пронзило острое желание: ей хотелось, чтобы он принадлежал не цыганке, не морю, не своим мечтам, а ей, всегда только ей.

Вдоволь наплававшись, Ниол взобрался наверх и подошел к Паоле. С его блестящих черных волос капала вода, от одежды исходил запах соленой влаги. Во взгляде черных глаз юноши сквозило что-то неуловимое и недоступное ее пониманию, а еще там, будто крохотные молнии в ночи, вспыхивали странные искры.

– Тебе было хорошо? – спросила девушка.

– Да. Теперь я чувствую себя сильным и бесстрашным как никогда.

– Если б я могла ощутить что-то подобное! Не знаю, что способно мне помочь. Может, вот это? – Паола вытащила из ворота платья индейский амулет.

Ниол затаил дыхание.

– Я не думал, что ты все еще носишь его!

– Я никогда его не снимаю. Мне кажется, тогда, в детстве, тебе было непросто с ним расстаться, ведь амулет напоминал о том месте, откуда ты приехал, служил тебе защитой. И все же ты подарил его мне.

– Не помню, легко ли это было, однако точно знаю: в тот миг, когда я надел на твою шею этот амулет, мое сердце стало принадлежать тебе.

Девушка задрожала под его взглядом, будто в предчувствии разгула стихии, наводнения или грозы.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне жаль, что ты до сих пор не поняла, что я тебя люблю. Люблю сильно, страстно, почти безумно. Я знаю, что это безнадежно, – все равно что рыдать под луной или звездами, сожалея, что до них нельзя дотянуться рукой.

В душе девушки поднялась странная горечь; Паола схватилась рукой за горло и сдавленно произнесла:

– Ты прав, я не знала и теперь тоже не знаю, что тебе сказать. Ответь, чего ты хочешь сейчас, в этот миг?

– Подари мне один-единственный поцелуй, а потом будет не жалко и умереть.

Когда он осторожно обнял ее и его губы коснулись ее губ, Паола поняла, что поцелуй Ниола не похож на поцелуи Энрике. Неожиданно ее охватили необычайно сильные и свежие чувства, проникающие, казалось, до самой глубины души. А еще девушка поняла, сколь неумолима власть смерти, в объятия которой ей когда-то придется упасть, и сколь краток тот миг, когда она способна познать и изведать настоящее счастье.

Паола пошатнулась от неожиданной слабости и прошептала:

– Умоляю, держи меня, Ниол, держи крепко и никогда не отпускай!

– Если бы только ты была моей! – почти простонал он и вопреки ее просьбе разжал руки.

– Я бы хотела, – вырвалось у нее, – но я… не могу.

– Почему?! – Во взгляде юноши сквозило отчаяние. – Из-за… него?

Паола потупилась и ответила:

– Он больше не придет.

– Ты страдаешь из-за этого? Хочешь, я… его убью?

Девушка нежно прикоснулась к его руке.

– Нет. Тем более ты уже сделал нечто прямо противоположное. Ниол, это ты спас Энрике жизнь? Не отрицай, я обо всем догадалась.

Услышав имя соперника, юноша вздрогнул и мрачно произнес:

– Каким образом?

– Так мог поступить только ты.

– На самом деле я хотел его зарезать. Я следил за ним, чтобы убить, я желал избавиться от него, чтобы он мне не мешал. Я не мог представить, как отдам тебя ему.

– Почему ты не смог осуществить то, что задумал?

– Я боялся, что его гибель сделает тебя несчастной. Мне казалось, что ты его любишь.

Паола собралась с силами и сказала:

– Это было наваждением, ошибкой, однако произошло нечто непоправимое, в чем я не могу тебе признаться.

– Можешь не говорить. Я и так знаю.

– Тебе сказала твоя мать?

– Нет, я догадался сам. – Он смотрел выжидающе и вместе с тем прямо и честно.

Девушка приложила ладони к пылающим щекам.

– Мне очень стыдно, – просто сказала она.

– То, что не смущает меня, не должно служить препятствием для тебя, для нас обоих, – сдержанно произнес Ниол.

Девушке показалось, что она очнулась от долгого сна, внезапно прозрела и поняла, что обыкновенное и вместе с тем чудесное земное счастье, о котором она страстно мечтала, стоит у порога ее души и сердца, и все, что нужно сделать, это всего лишь отворить ему дверь.

– Тогда я твоя.

– Это… правда?!

– Да. Когда ты вошел в мою жизнь, в ней появился свет. Если мы не разлучались до этого момента, так почему бы нам не быть вместе… всегда? Повторяю: я твоя, без всяких условностей и запретов.