Читаем без скачивания Эффект Робинзона Крузо - Игорь Николаевич Гавриленко

Первый вопрос: в каком случае достоверность воспоминаний будет выше? Конечно, ваши воспоминания более достоверны, ежели вы находились в сознании и при памяти (кроме случаев наркотического или алкогольного воздействия). Воспоминания о бессознательном периоде жизни, полученные от родителей или родственников, наполнены неточностями и искажениями в силу эмоциональности событий, желания сделать воспоминания ребенка о детстве теплыми и счастливыми (наполнить родительскими красками), мистификаций (не секрет, что многие родители мистифицируют события, чтобы придать им значимость и сакральный смысл) и фальсификаций событий (врут детям из личных побуждений, к примеру, в силу не сложившихся отношений с отцом ребенка). Даже такой пример об обоюдном воспоминании из жизни показывает несостыковки. Приведем короткий бытовой пример. Мать старше 60 лет; рассказывает: «Моя дочка в детстве была самая нарядная. Я всегда старалась одеть ее лучше всех, найти яркие туфли и платье в цвет. Никто во дворе не был так же хорошо одет, как моя дочь!» А теперь слова дочери: «Как вспомню все эти платья мамины… В новом платье мне не разрешали гулять во дворе, ни с горки, ни на качели кататься нельзя, и попробуй только запачкать платье. Новое платье одели только на выпускной в садик. Белоснежные капроновые колготки за треть зарплаты лежали «на выход». Хотела их примерить и сделала дырку. Тот ужас до сих пор помню. Дрожащими руками зашивала, пока мама была на работе». Какие две разные истории, с разными эмоциями и чувствами. Вроде воспоминания всплыли как для ребенка, но на самом деле, так ли это?

И второй вопрос: насколько, по сути, в действительности интересует человека некая хронология событий? Для него главное, в каком он сейчас находится состоянии и положении, то есть, его собственный фокус восприятия, некий психологический аспект произошедших событий (итог произошедших событий, исход причинно–следственных событийных связей). Для индивида не важно помнить число и день недели очередной встречи с друзьями за бокалом пива, важен сам факт события и его эмоциональная окраска. Как говорится, будем честны: даже дни рождения родственников мы периодически забываем. Человек характеризуется психологизмом, а не хронологизмом. Достаточно много примеров, когда тридцатипятилетние женщины выглядят лучше, чем двадцатилетние.

Несколько династических конструкций приведём для лучшего восприятия разницы. «Важно, как вы выглядите, а не сколько вам лет», — это и есть психологизм на примере межличностного восприятия и коммуникации. А историзм выражается так: «Сколько тебе лет? Да ты, старая вешалка!» Или: «Все, ты уже через год–второй выйдешь в тираж и некому не будешь интересна!» — такова логика хронологии. И другая фраза: «Дай бог нам всем в такие года так выглядеть» — психологизм.

Соответственно, ключевым движущим фактором истории — не только объективного развития, но и последующей субъективной индивидуальной интерпретации, является психология человека. Движущие силы или устремления, высыпающих в качестве «локомотива» человеческой деятельности, выступает два устремления: к деньгам и к власти. В сущности, масштабная история человечества — это история войн и вооруженных конфликтов, разгоравшихся в борьбе за власть и богатство. Демократические государства, конечно, могут заявлять о правах человека, но отметим и таковую позицию: «демократия — это всего лишь прикрытие чьей–то диктатуры». Вместе с появлением на арене истории класса буржуазии, была «изобретена» демократия, только и только для реализации капиталократии — общественного строя, основанного на власти капитала.

«Правила разрабатываются властями, но в демократическом обществе власти избираются игроками».[62]

На выборах голосует не народ, даже не так называемый «электорат» (любимое слово на устах политологов и работников СМИ), а «голосует» капитал — «денежные мешки». Капитализм в момент своего становления (XVIII век) превознёс на «знаменах» лозунг свободы, равенства и братства. Человек освободился от сословно- классовой структуры феодального общества. Новая буржуазия, держатели «денежных мешков», теснила сословную аристократию и стремилась занять «место под солнцем». Идеальным ходом в этом случае стало, объявление себя представителем интересов угнетенного класса. Но на самом деле речь шла об особом виде привилегий — привилегии свободы капиталу.

И как заслуженно отмечают: «западная демократия, или господство финансовой олигархии», построенной на «денежном фетишизме, или власти денег в буржуазном обществе».[63]

Демократия и права человека — это две стороны одной медали, некоего тактического «прикрытия» финансовой капиталократии, реализующей подлинную власть и подлинную политику. Как сказал Дж. Сорос, большие деньги делают историю. К примеру, при королеве Виктории Британия достигла апогея своего могущества — это пик британского империализма и колониализма. Самая огромная колониальная держава. С 1876 года Виктория стала именоваться, помимо всего прочего, еще и «императрицей Индии». Бывший заместитель генсека ООН и индийский министр Шаши Тарур в книге «Цена империи» пишет:

«Британцы захватили Индию — одну из самых богатых стран в мире, и 200 лет колониального господства превратили ее в одну из беднейших. Британия уничтожила Индию посредством разграбления, отъема собственности. И все это происходило в духе глубокого расизма. Лондонцы, восхищающиеся своим великолепным городом, мало знают о том, что все это оплачено ненасытностью и грабежами. Многие британцы в самом деле не ведают о зверствах, совершенных их предками, и некоторые живут в блаженной иллюзии, считая, что Британская империя совершала что–то вроде цивилизаторской миссии для просвещения невежественных аборигенов».

Политика предшественников ничем не отличалась. В 1558 году на английский престол взошла Елизавета I, одна из самых ярких фигур в истории Великобритании. Одним из ключевых достижений Елизаветы, безусловно, стало превращение Англии в могущественную морскую державу. Английские пираты стали для испанских, голландских, португальских мореплавателей настоящей головной болью. Они методично нападали на торговые суда и грабили их — и все это при поддержке королевы. В Англии пиратство на тот момент имело государственный статус — королева открыто поддерживала пиратов, а львиная доля награбленного попадала в королевскую казну. Во времена парусного флота каперское свидетельство, как правительственный документ, разрешал частному судну атаковать и захватывать суда, принадлежащие неприятельской державе. Охота за неприятельскими судами при наличии каперского свидетельства считалось уважаемым занятием, сочетающим патриотический порыв и прибыль, в противоположность нелицензированному пиратству, которое осуждалось повсеместно. Вот они двойные стандарты. А такие «морские псы» королевы Елизаветы, как Фрэнсис Дрейк, были возведены в ранг национальных героев. Вот вам и ответ на вопрос, как маленькое островное государство стало одним из самых богатых. И когда современники говорят, что «это было давно», используя историзм как инструмент оправдания, им отвечают: «не важно когда, главное, что в вашей истории этот факт грабежей есть» — и это уже психологизм. Почему мы так уперлись в этот психологизм? Дело в том, что именно на этой