Читаем без скачивания Песок под солнцем - Алекс Змаев

— Проходите. Здесь всего две маленьких комнаты. Вот эта гостиная при входе и спальня. Но есть диван, так что нам хватит. Да, Мих?

Осмотрев диван, Мих скептически хмыкнул:

— Поместимся. А ребятам спальню. Надеюсь, диван не развалится.

— Ну… мы постараемся аккуратнее.

На мои жалкие возражения Рафа только пожала плечами:

— Что неудобного? Только если ночью в туалет пойдешь, об нас споткнуться можешь. Так на этот случай я ночник включенным оставлю.

— А если я выйду, когда вы… ну, заняты будете?

— Тогда мы тебя, скорее всего, вообще не заметим.

— Вы совсем не стесняетесь?

— Внутри семьи? Нет.

— Кто тут стеснительный такой? — на пороге открывшейся двери появился Багир.

— Кто? Самый стеснительный у нас ты, — съехидничала Рафа. — Ну и Бри с толку сбиваешь.

— Я-то при чем?

— А кто сбежал от подруги хвост поджав, испугался, что замурчал?

— Рафа!

— Что — «Рафа»? — И, обращаясь уже ко мне: — Бри, объясняю: мурчание у нас — непроизвольная реакция и проявляется только рядом с близким существом. Особенно первое мурчание в жизни. И это значит, что наш полосатик влюбился.

Так? Смотрю на коша, собираюсь спросить: «Это правда?», вижу его смущенное лицо и слова застревают в горле. Хочется укрыть, защитить. Хватаю Багира за руку и затаскиваю в спальню. Уже закрывая дверь, замечаю смеющийся взгляд Рафы и понимаю — именно на такую реакцию она и рассчитывала. В темноте спальни молча прижимаюсь к Багиру, глажу его по щеке.

— Бри…

— Ш-ш, молчи, — целую, развязывая пояс. Багир пытается разобраться с застежкой моего платья. Безуспешно. Насколько все же кошратская одежда проще и удобнее нашей! Приходится выворачиваться из его рук, прерывая поцелуй, расстегивать и стягивать с себя платье. Хочу кошратскую одежду! Чтобы Багир не путался… но потом, утром. А сейчас никакой не надо. Падаем на кровать, даже не пытаясь разобрать ее. Шершавый язык Багира обводит круги вокруг сосков, аккуратно касаясь кончиков, потом проводит влажную дорожку вниз к животу.

— Баги-и-ир! Я уже…

Меня прижимают к постели. Открываюсь как могу широко. Ну, иди ко мне!

— Баги-и-ир! — Сплетаю ноги вокруг него, обвиваюсь руками, жаль, нет хвоста. Прижимаюсь, задерживая дыхание. — О-ох. Я с тобой.

В слабом свете потолка спальни, мерцающего искорками изображения звездного неба, вижу свою белую руку на фоне его темной шерсти. Сливки в кофе. Перемешаться…

— Аре ле…

— Бри?! Ты? — Еще сильнее выгибаюсь вперед, поднимая сплетенные ноги на его поясницу. Еще ближе… Слышу ответный шепот:

— Аре ле тоу…

Завершаем последнюю фразу мы одновременно, слово в слово, шепот к шепоту:

— … им шеро до.

— Она сама начала клятву/свадьбу/слияние.

— Эй! А почему про меня в третьем лице?

— Что?

— Почему я — «она»? И при чем здесь «свадьба»? Про «клятву» я понимаю, а остальное…

— Ты меня слышишь?

— Конечно. Хотя ты как-то странно шепчешь.

— Я вообще молчу. Только думаю.

— Ох! А я, получается, слышу?

— Слышишь. И я тебя — тоже.

— Значит, ты просто думал обо мне. Но про «свадьбу» все равно не поняла.

— Вспомни, сколько слов я сказал.

— Ну… «Она» — раз, «сама» — два, «начала»… не помню, может, там было «начала говорить». Или нет? Пусть три. И «клятву». Э-э. Как это? С одной стороны кажется, было одно слово. Но я точно помню, было сказано еще про «свадьбу», и про «слияние». Кажется, было еще что-то про «дар» или «потерю»?

— Бри, не переживай. Ты все правильно чувствуешь. Просто я эту мысль не предназначал для посторонних и она не полностью оформилась в слова. Это было не сформулированное понятие, как оно есть. Оно действительно одно, со всеми этими смыслами.

— И что это значит?

— Много сразу. Во-первых, клятва не просто слова, она устанавливает мысленную связь внутри семьи.

— И мы с тобой можем слышать мысли друг друга? Всегда?

— Всегда, — звонкий голосок врывается неожиданно. — И не только вы.

— Рафа, мне кажется, ты выбрала неудачный момент.

— А по-моему, как раз очень удачный, чтобы Бри сразу поняла, во что вляпалась.

— Рафа? Ты тоже можешь меня слышать? И Мих?

— Я — только через Багира, или если ты мне явно разрешишь. А Мих — уже нет. Мой уровень слияния с Багиром недостаточен, чтобы ты могла дотянуться до Миха. Кстати, интересно, какой все-таки уровень у вас?

— Но я не знаю, какие бывают… Багир?

— Рафа, Бри смогла уловить специально не предназначенную ей мысль. Причем не выраженную в словах.

— О, отлично. Бри, попробуй представить, как будто ты сливаешься с телом Багира и смотришь его глазами.

— Э? М-м. Ничего не чувствую.

— Я тоже не чувствую ее присутствия.

— Эх. Значит, тельги. Ну что же, тоже хорошо.

— Рафа, ты как будто недовольна. Это же! Я даже не ожидал такого!

— Именно, что не ожидал. Вообще-то ты и стормозил, а Бри готова была идти на дуату. Осторожный ты наш… полосатик.

— Я не понимаю. Рафа, может объяснишь, о чем вы говорите?

— Да уж объясню. Скажи, в тот момент, когда ты произносила клятву, готова ли ты была позволить Багиру управлять твоим телом?

— Моим телом? Еще бы! М-м-м… Я от одних представлений о таком сейчас растаю.

— Во-от. А Багир в этот момент испугался. Не испугался бы, вы могли бы не только беседовать мысленно.

— Рафа. Не шипи, пожалуйста. Ну испугался, я его понимаю, это только у меня крыша давно в свободном полете. Должен же из нас хоть кто-то оставаться разумным!

— Хорошо, что ты его защищаешь… м-мр-рр-р…

— Ты чего?

— Ни-мр-чего… тут Мих мне на живот дышит и щекотается. Все! Сами там разбирайтесь!

— Мы же разберемся?

— Конечно. А на живот подышать — это идея…

Где-то ближе к утру я решила навестить ванную. Гостиная, как нам и обещали, оказалась освещена ночником, диван разложен. А вот расстилать постель они не стали. Ограничились тем, что прикрыли диван простыней. Себя же прикрывать не сочли нужным, и сейчас Мих спал на спине, раскинув руки и ноги на весь диван, а Рафа пристроилась сбоку, осторожно перебирая и облизывая его мужское достоинство.

— Э-э… м-м? Он же спит?

— Спит. Тише.

— Так зачем же ты? — сдавленный шепот у меня получился совершенно естественно.

— Чтобы сны приятные снились. Ты в душ хочешь? Тут душ сухой, только ванна обычная.

— Ванна — это долго, я тогда просто так обойдусь…

— Ага. Или пусть Багир вылижет. Гораздо приятнее.

— Он уснул.

— Так разбуди.

— Не, я лучше так. Да и потом, если я его разбужу, мы до утра не заснем. И так совсем не спали.

— Да, я слышала. У тебя голос красивый. У меня так не получается звучать, все время писк какой-то выходит. Но если хочешь сейчас уснуть, то лучше в воду не лезь, подкатывайся к Багиру под бочок и спи. Умоешься, потом будешь вертеться, думать.

— Неверное, ты права.

Возвращаюсь обратно в спальню. Под бочок, говоришь? Лучше под мышку.

Проснулась я раньше Багира. Но вставать или вообще шевелиться не хотелось. Так и лежала, наблюдая перемигивание огоньков на потолке и еще раз переживая события прошедшей ночи. Мир стал другим. Вчерашний день, звонок матери, побег в посольство казались такими далекими и не имеющими значения. Будто из другой жизни. Ну да, из другой, именно сейчас я поняла, что окончательно сделала выбор: я с Багиром… и этой его сумасшедшей семьей. А все остальное — неважно. Словно почувствовав мои размышления, дверь слегка приоткрылась и в щелочку заглянул один глаз Рафы. Встретив мой взгляд, она улыбнулась и громким шепотом сообщила:

— Я тебе ванну сделала. С хвойной пеной.

— Спасибо, я сейчас.

Встаю и, ни о чем не задумываясь, направляюсь в сторону ванной.

— Ой!

Мгновенно заскакиваю обратно в спальню — в гостиной сидит Мих с чашечкой кофе и пялится на меня. А я — без всего. Мне вдогонку доносится смех Рафы:

— Ты бы сразу за дверь ванной пряталась. До нее та же пара шагов.

— Предупреждать же надо!

— Думаешь? Ну ладно, я сейчас Миху глаза закрою, а ты проходи.

Ну уж нет, лучше оденусь. Смятое платье обнаруживается на полу в углу. И его мне сейчас натягивать на себя? А потом весь день ходить? Может, хотя бы после ванны…

— Ми-их! Закрой, пожалуйста, глаза, я в ванную пройду.

— Закрыл. Проходи.

Сгребаю в охапку платье и белье, быстренько проскакиваю в дверь ванной. Здесь клубится пар и пахнет хвоей. Хорошо. Складываю тряпки, называемые моей одеждой, на вешалку, погружаюсь в теплую воду.