Читаем без скачивания Одинокое путешествие накануне зимы - Виктор Владимирович Ремизов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что там? — не без зависти спрашивал Николай Сергеич, быстро подматывая пустую блесну по мели. Стая мелких, чуть больше ладони, окуней бежали за ней, атаковали на ходу, но не могли проглотить большой крючок.
— Щука, видно…
Это действительно была щука. Явно не рекордная, но они все равно взвесили. На семь с половиной килограмм потянула. Следом взялись еще пять-шесть более-менее приличных, но потом, как это всегда и бывало, начала хватать мелочевка на полтора-два кило. Они перешли на другую сторону косы и уже из Енисея выдернули с десяток крупных окуней и пяток красавцев-язей.
С последним трехкилограммовым язем, заглотившим тройник до кишок, Василь Василич намучился. И специальным пинцетом лазил в небольшой чуткий рот, и итальянским гибким отцепом пытался, и поводок в конце концов откусил, а все равно достал крюк с обрывком кишки. Положил окровавленного язя обратно в Енисей, язь ушел, но был уже не жилец.
Все, что ловили, они выпускали. Рыба была жирная, как и всякая другая рыба, обитающая в холодном Енисее. И вкусная. Они варили уху из окуней, из разносортицы, двойную, тройную… крутили котлеты из щук. Все это было привычно, они же ждали чего-нибудь особенного: нельму, чира, сига, осетра или стерлядь, наконец. Николай Сергеич подробно изучил на рыболовных сайтах, как поймать стерлядь на донку, но пока не получалось — крючки с наживкой немедленно хватали все те же горбатые и красивые окуни или крупная, в локоть, плотва.
Николай Сергеич сбросил скорость и раскрыл карту.
Не слепящее уже алое солнце тонуло в кучерявых тальниках левого берега, подсвечивая мягкую вечернюю дымку. Пора было присматривать место для ночлега.
Рыбаки пили чай из термоса и лениво рассуждали, как бы поймать нельму или осетра. Они вообще, надо признаться, в этом рыбном Эльдорадо расслабленно относились к рыбалке.
— Ну чего бы мы стали делать, попадись осетр на десять килограмм? — спрашивал Василь Василич.
— Отпустили бы, конечно, — кивал Николай Сергеич, и они с недоверием смотрели друг на друга.
— Ну хорошо… а если на двадцать?
— На двадцать отпустили бы, — тут уж и Николай Сергеич не знал, что им делать с двадцатью килограммами осетрины.
Небольшой катерок, серая потертая дюралька без номеров, под 40‐сильной «ямахой» появился неожиданно. Николай Сергеич как раз карту рассматривал. За все их путешествие к ним никто не подъезжал, а тут моторка шла стороной и мимо, но как-то вдруг оказалась рядом. Николай Сергеич скосил глаза от карты — в катере было трое молодых парней лет по восемнадцать-двадцать — и слегка поморщился внутренне, Василь Василич тоже замолчал. Они были на надувной лодке среди большой безлюдной реки, и, что за мысли в головах этих парней, было неясно.
Когда они собирались, многие советовали взять с собой оружие: там, мол, полно лагерных зон и зеков, осетровые браконьеры болтаются по всей реке, почитайте Астафьева — ничего не изменилось. Василь Василич только посмеивался, а Николай Сергеич, как ответственный организатор, думал на эту тему, не очень все же понимая, зачем им оружие. Оно как будто и понятно, вроде как на всякий случай, но когда представлял конкретнее… «Что, в людей стрелять?» — спрашивал Николай Сергеич. «Пусть будет…» — отвечали добрые люди.
Ружье в чехле лежало где-то под вещами. Оно так ни разу и не было заряжено, и рыбаки, за полпути не встретив ни зеков, ни браконьеров, о нем не помнили. Спокойно бросали лодку с вещами на берегу и шли в деревенский магазин за хлебом. И теперь вот было слегка неприятно, что кто-то подъехал. Без нужды. Как-то здесь, на Енисее, это не принято было.
Парни в лодке были крепкие. Двое светловолосые, похожи друг на друга, один за рулем, второй, в телогрейке на голое тело, на заднем сиденье, третий — в красной выгоревшей футболке — самый худой и бритый наголо. Этот стоял, опершись животом на стекло, рядом с рулевым.
— Здрасте! — парни смотрели слегка настороженно, но спокойно.
— Здорово, ребята! — ответил Василь Василич.
— Рыбачите? — слегка извиняясь, что лезет не в свое дело, спросил бритый.
Он был вежлив. Он разговаривал с ними так же, как в дни их молодости они сами разговаривали со старшими. Это были такие забытые интонации и отношения, что Василь Василич с Николай Сергеичем невольно замерли, рассматривая парня. В нем вообще подозрительно много было хорошего: открытость смуглого лица, спокойный и прямой взгляд, никакого молодецкого гонора… и эта простая, естественная вежливость к старшим.
— Мы не рыбинспекция, ребята, все нормально. Дурака тут валяем, в Дудинку идем, — пробасил Василь Василич, ему прямо неудобно было, что думал о них с опаской.
— Туристы, — понимающе улыбаясь, кивнул белобрысый за рулем.
Лодку сносило на красивый яркий борт «француженки», он включил заднюю скорость и тихо отошел, не коснувшись.
— Ну…
— Издалека?
— Из Саратова.
— А-а… а откуда идете?
— Из Красноярска.
— Понятно, — бритый оглядел красивую надувную лодку и потер ладонью колючую голову. — Самолов проверять будем, хотите посмотреть?
Николай Сергеич быстро глянул на Василь Василича. Чего угодно можно было ожидать, но только не такого приглашения. Самоловы на красную рыбу были здесь самым серьезным браконьерством.
— Конечно… спасибо!
— Ну давайте, только не фотографируйте… — рулевой, поглядывая в навигатор, отъехал совсем недалеко, и бритый, опустив на дно «кошку», стал ловить снасть.
Смысл самолова в том, что вдоль дна на тяжелых грузилах растягивается основная веревка — «хребтина», к которой подвязаны короткие, сантиметров по тридцать поводки с острейшими крючками. Крючки большие, снабжены поплавочками, поэтому они не лежат на дне, но болтаются на течении, всегда готовые зацепить проплывающую мимо рыбу. Чаще всего на эти крючки напарываются осетры и стерляди. Происходит это потому, что плавают они вдоль дна, изгибаясь всем телом, наподобие змеи, да и шкура их, без чешуи и шершавая, словно наждачная бумага, легко цепляет острый крючок.
Хлопцы тем временем несколько раз уже переехали, под разными углами избороздили дно «кошкой», но все не могли зацепить.
— Что-то нет ничего — наверное, инспекция сняла, они тут ползали вчера. — Бритый был расстроен, виновато смотрел на мужиков. — У нас еще есть… — кивнул головой вверх по течению.
— Два километра, — добавил рулевой.
— Хотите? — Бритый смотрел почти просяще. — Рядом…
Николай Сергеич думал о чем-то, теребя седой небритый подбородок.
— Ну давайте, если недалеко…
Они опять двинулись за лодкой ребят. Не все тут было понятно. Можно было предположить, что пацаны просто хотят продать рыбы, но непохоже было. В них вообще не было ничего от «коммерсантов», лица открытые… скорее, им хотелось
