Читаем без скачивания Сибиряк. В разведке и штрафбате - Юрий Корчевский

Разведчики спали. Алексей нашел свободное место, улегся и мгновенно уснул.

Проснулся он от голоса:

– Тише вы, черти! Человек отдыхает!

Но Алексей уже поднялся. Он умылся, сдал старшине немецкую форму и оружие, переоделся в свое и получил документы. Не спеша и с аппетитом поев, направился в разведотдел.

– Не торопишься! – встретил его сержант. – А капитан уже заждался.

Алексей взглянул на него неприязненно, но промолчал. За двое последних суток он спал от силы часов пять, да еще эта передряга на «нейтралке». «Тебя бы туда, сержант, весь лоск быстро бы слетел».

Алексей постучал и, услышав разрешение, вошел.

Капитан дымил папироской.

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Можешь не тянуться, не на плацу. Садись, рассказывай подробно.

– С какого места начинать?

– С начала.

И Алексей рассказал все.

Капитан слушал молча, одну за другой курил папиросы. Когда Алексей закончил свой рассказ, спросил:

– Одного не пойму. Ребята в группе подготовленные были, двое знали немецкий язык. Тертые калачи! Но они погибли, а ты уцелел. Объясни, почему?!

– Вы меня в чем-то подозреваете?

– Если был обстрел и всем пришлось туго, почему ты один выжил и даже не ранен?

– А вы, товарищ капитан, сползайте ночью на «нейтралку», сами убитых осмотрите…

– Вот только дерзить не надо, Ветров! – повысил голос Васильев. – Я еще не определился в степени твоей вины, а может – и предательства.

Не находя слов, Алексей от возмущения даже задохнулся. Так его еще и в предательстве подозревают?! Группа жизнью рисковала в немецком тылу, и когда их на «нейтралке» обнаружили, ему просто повезло. Он мог быть на месте любого убитого – Петра, Женьки, Василия.

– Вот что: бери бумагу и опиши все, как было, – капитан подвинул ему лист бумаги и карандаш.

Медленно, обдумывая каждое слово, чтобы его не поняли двояко и не истолковали его рассказ превратно, Алексей написал докладную о рейде группы.

Васильев прочитал, хмыкнул:

– Пока можешь быть свободен.

Причем слово «пока» он выделил интонацией.

Алексей встал с табуретки, вытянулся:

– Разрешите идти?

– Иди.

– Есть.

Алексей направился во взвод.

Его окружили разведчики.

– А где группа?

– На «нейтралке» полегла, на обратном пути.

Больше с вопросами к нему не подступали. Каждый понимал, что если в рейд уходили четверо, а вернулся только один, то досталось группе по полной программе. В разведку шли парни лихие, в ней было много бывших уголовников. Они через слово произносили блатные словечки, цыкали слюной, сверкали фиксами. Но давить уголовным авторитетом, как-то притеснять других – не было такого. Каждый понимал, что во вражеском тылу от действия одного подчас зависела жизнь всей группы.

В своем расположении разведчики вели себя более независимо, чем воины других специальностей. Их уважали, даже побаивались, но им не завидовали.

В обиду себя разведчики не давали. Вот только жизнь разведчика на фронте была недолгой. Два, три, четыре месяца – и взвод обновлялся практически полностью. Кто-то в разведку шел по глупости, прельстившись усиленным пайком, кто-то, как уголовники, – из-за вольготной жизни, другие – за трофеями. С убитых немцев снимали часы, забирали портсигары, зажигалки, пистолеты и в своем тылу обменивали на водку или продавали за деньги.

К вечеру во взвод пришел старшина и, пряча глаза, забрал у Алексея табельный ППШ.

– Извини, Ветров, капитан приказал.

«Прямо смехота! – подумал про себя Алексей. – Оружия в избе полно, в углу в пирамиде автоматы стоят, у каждого разведчика в «сидоре» трофейные пистолеты лежат, гранаты». И изъятие у него оружия – либо перестраховка капитана, либо моральное давление. Неприятно было.

А еще капитан обратил внимание, что куда бы он ни шел, за ним в отдалении все время ходил старшина. Алексей ухмыльнулся: он сразу засек за собой «хвост», иначе какой же из него разведчик.

Постаравшись, чтобы это произошло неожиданно, подошел к старшине:

– Ты за мной не ходи, я предателем и перебежчиком не был и не буду, не дождетесь.

Старшина только руками развел:

– Приказ капитана, я должен его исполнять.

– Ну тогда давай, следи.

Алексей больше отлеживался, отсыпался и ел. Как говорится – солдат спит, служба идет.

Неделю его не трогали. Потом старшина вернул автомат и перестал за ним следить.

А дальше пошли потери во взводе. Одна группа из четырех человек, посланная за «языком», не вернулась, на следующую ночь другая из шести человек бесследно сгинула, да ранешние потери не пополнены – всего и осталось четыре человека вместе с Алексеем. А командованию все равно, сколько разведчиков осталось, дали приказ взять «языка», причем непременно – офицера.

Капитан сам пришел во взвод, оглядел разведчиков. Ну, опытных никого не осталось. В немецкий тыл ходили все, но на вторых-третьих ролях – в группах ведь тоже своего рода специализация есть. Один ножом виртуозно работает, может искусно метнуть, чтобы втихую часового снять. Другой может подобраться незаметно, оглушить часового и «спеленать» его. Такими больше амбалы были, все больше кулаками работали. Стрелять нельзя – шум поднимется, а после ножа какой уже из него «язык»?

– Довожу приказ командира дивизии – взять «языка», и непременно офицера. Старшим группы назначаю… – Васильев замешкался. Ну не было среди оставшихся старшего группы с опытом. Взгляд капитана упал на старшину: – Старшину Игнатенко.

От удивления брови у старшины высоко подскочили. Он сроду в немецкий тыл не ходил, куда ему группой командовать? Однако с капитаном не поспоришь, приказ есть приказ, и его надо выполнять.

– Есть!

Капитан ушел. Приказ он отдал, а если группа не вернется – так война. Другие группы с опытными разведчиками тоже не вернулись. А он перед командованием чист, приказ отдал. Выполнят – молодцы, сгинут в немецком тылу – не повезло.

Старшина уселся на табуретку.

– Значит так, хлопцы. Устроим маленький колхоз. Надо выполнить приказ, захватить офицера и вернуться – желательно всем и живыми. Каждый из вас уже был на той стороне. Какие будут предложения?

– На правом фланге участка обороны дивизии есть болото. Но оно проходимо. Мы неделю назад на ту сторону именно там переходили. Трудно, конечно: вода, грязь, комары – но можно. Главное – немцы там никого не ждут, на их картах оно значится непроходимым, – сказал Федор.

– Провести сможешь?

– Смогу.

– Принимается. Значит, как пройти туда и назад, мы определились. Возражения есть? Нет. Хорошо. Теперь пункт второй: где офицера взять?

– С этим сложно, надо по месту определиться.

– Ладно, коли так. Можете отдохнуть, затем собирайтесь. В какой форме пойдете?

Разведчики переглянулись. Если проходить болото, форма – что наша, что немецкая – будет грязная до безобразия. Никто из немцев на такую бутафорию не купится.

– Надо плащ-палатки взять, раздеться догола, форму и оружие завернуть в плащ-палатку и нести над головой. Вот автоматы надо взять немецкие, – заметил Дмитрий. Он держался во взводе уже три месяца и считался старожилом. В старшие группы не пробился, так как снимал часовых и силой при внешне средних данных обладал неимоверной. Однако был тугодумом, быстрых решений принимать не мог, да и анализировать совсем не умел – он был хорош как силовой боец. Однако Дмитрий обладал практической хваткой, навыками.

– Принимается, – кивнул старшина, – во сколько выходить будем?

– Как только смеркаться начнет. Часть болота успеем преодолеть.

– Лады. Все, не буду мешать вашему отдыху.

Старшина ушел, а разведчики собрались в кучку.

– Ну, мужики, трудное нам задание выпало. Две группы не вернулись. Офицер – не солдат. Это рядового можно в траншее «спеленать», а офицер почти всегда при солдатах.

– В немецком тылу осмотримся, там видно будет. А сейчас давайте спать, впереди трудные сутки.

Разведчики привыкли отдыхать в любых условиях. Если есть свободная минута и место безопасное, то почему не вздремнуть?

Через четыре часа их разбудил старшина.

– Хлопцы, идем в каптерку. Получайте оружие, снаряжайте магазины. Потом ужинать – и выход.

Умывшись, разведчики потянулись в каптерку. Получить автоматы – дело пары минут, а вот на то, чтобы снарядить магазины, уйдет полчаса.

Каждый брал по две магазинные сумки, в которой находилось по три магазина – попробуй быстро зарядить сто восемьдесят патронов.

К ремням пристегнули по две-три гранаты Ф-1 – разведчики их любили за небольшие габариты и высокую мощность. Ни одна немецкая граната не могла сравниться с нашей «лимонкой» по убойной силе.

Форму разведчики оставили свою, но сапоги обули немецкие. Известное дело: следы, если они где-то останутся, не должны встревожить немцев.

Они плотно поужинали, выпили по сто граммов – наркомовскую норму. Собрались, попрыгали – не звенит ли, не бренчит ли что металлическое? Затем вышли в траншею и повернули направо.