Читаем без скачивания Счастливо оставаться! (сборник) - Татьяна Булатова

– Приятного аппетита, – пожелала она мужу, на что тот буркнул в ответ: «И вам того же», и приступил к священнодействию.

Наконец-то появились кубанцы. Уже в привычном порядке: Гена – во главе процессии, Дашка – замыкающая.

– Всем приятнохо аппетита! – на всю столовую объявил Гена. – Кроме Даши!

Отдыхающие с готовностью обернулись на «говорящее устройство». Кубанский бизнесмен наслаждался произведенным на публику эффектом. О том, что у разыгрываемой миниатюры должен быть запланированный финал, Тамара догадалась сразу же по Дашкиной реакции. Девочка радостно хихикала.

– А Да-а-аше… – Гена взял паузу, – два-а-жды приятнохо аппетита!

Дальше по сценарию должны были последовать бурные аплодисменты зрителей вместе с официантками. Но красоту эпизода смогла оценить только Маруся, готовая простить Гене любой промах по причине зародившейся на пляже любви.

Больше всех порадовалась Тамара: «Слава богу, второй аниматор появился. Хватит уже Машке публику развлекать».

Кубанцы шумно расселись за столом и приступили к обеду. Гена продолжал солировать. Видя, как Виктор уплетает харчо, он на всю столовую поинтересовался:

– Твоя жена умеет харчо хотовить?

Мальцев чуть не поперхнулся от кубанской непосредственности и встал на защиту Тамариных чести и достоинства.

– Моя жена умеет готовить все, – поторопился с ответом Виктор.

– Нет, – позволил не поверить ему Гена. – Харчо она хотовить не умеет.

– Не умею, – призналась Тамара.

– Ну вот! – обрадовался тот. – Я же ховорил.

– Хе-ена, – попыталась умерить пыл супруга более чуткая в вопросах этикета Вика.

– Ну что тут такохо? – изумился глава кубанского семейства. – Я же вот не умею пирохи печь! Я же не расстраиваюсь!

– И я не расстраиваюсь, – поддержала его Тамара.

– Вот и правильно. Не расстраивайся. Вика тебя научит.

– Согласна, – подтвердила Мальцева свою готовность взять у краснодарской поварихи мастер-класс.

Принесли второе – водянистое пюре со скукоженным от сумасшедших градусов хеком. Торчали обуглившиеся рыбные косточки.

– Ма-а-ам, – заканючила Машка.

– Не ешь, – великодушно разрешила Тамара и подвинула причитающиеся ей и дочери порции взмокшему от поглощения горячего харчо супругу.

За кубанским столом обливалась слезами Дашка, пытаясь проглотить непригодную для детского желудка рыбину. Вика с тоской наблюдала за муками дочери и ждала Гениного разрешения прекратить экзекуцию. Гена в этот момент был занят разглагольствованиями о технологии приготовления краснодарского соуса в домашних условиях.

– Килохрамм помидоров… – перечислял он ингредиенты не участвующему в беседе Виктору. – Хлавное – с перцем не переборщить, – предупредил Гена остальных отдыхающих.

Дашка не выдержала и плюнула в тарелку комком непрожеванной рыбы.

– Да-аша! – возмутился отец. – Как ты ведешь себя за столом?! Ты видишь, Вика?! Ей восемь лет, а она до сих пор…

– Ты… сказал… ей… есть рыбу, – не поднимая глаз, медленно отчеканила зардевшаяся от всеобщего внимания женщина.

– Вот и пусть ест, а не выплевывает! – дал приказ командир семейного корабля.

– Это невозможно есть, – сопротивлялась Вика.

– Тохда зачем ты ее заставляешь? – неожиданно повернул ситуацию в свою пользу Гена.

– Это ты ее заставляешь! – напомнила супругу Вика.

– Я-а-а? – искренно возмутился забывший о своем приказе отец. – Да ради боха! Пусть не ест моя девочка эту хадость! Пусть бережет, моя кисонька, свой желудок. Выплюнь, моя красавица! Выплюнь скорее!

Дашка с готовностью вывалила на тарелку перетертую зубами массу, а Тамара еле удержалась от рукоплескания талантливому актеру из «хорода Краснодар».

Встретились на пляже вечером. Как близкие родственники, огорченные послеобеденной разлукой. Разбились на группки, согласно пола и возраста. Мужчины со Стасом поднялись наверх вести неторопливую беседу под навесом кафе «У Алика». Девочки самозабвенно играли в карты. Женщины шлифовали загар под мягким вечерним солнцем.

Вика ерзала на лежаке, шумно вздыхала, и Тамаре пришлось задать наводящий вопрос:

– Что-то случилось?

– Нет, – обрадовалась та дружескому участию и пересела поближе.

Мальцева не торопилась поддержать разговор и сосредоточенно рассматривала сваленные Марусей на лежак морские камушки. Первой не выдержала Вика:

– Тома, а вы сколько лет с Витей женаты?

Тома не сразу поняла, кто такой Витя и почему ее об этом спрашивают. Постигнув смысл вопроса, через какое-то время немногословно ответила:

– Давно.

– А я смотрю – он у тебя совсем не пьет.

– Не пьет, – подтвердила Тамара.

– Том, давай на «ты»?

Мальцева про себя застонала, понимая, что сулит ей этот переход. «Не хочу! Не хочу никаких признаний, чужих секретов, чужого грязного белья и чужих скелетов в шкафу!» – возмущалась она про себя, проклиная собственную карму. Где бы она ни находилась, в какое курортное место ни забрасывала бы ее судьба, везде происходило одно и то же: «Давай перейдем на ты». Ответить: «Не считаю нужным» не позволяло воспитание, и в результате Тамаре приходилось выслушивать бесконечные истории о том, «что нельзя рассказывать никому. Даже родной маме!». Как называлась отведенная ей должность, Мальцева догадалась не сразу. Первые несколько лет она думала, что это почетный титул «наперсницы» и «духовника», поэтому слушала старательно и даже пыталась давать советы. Потом вдруг обнаружила, что глубоко заблуждалась. Оказывается, должность, ей уготованная, к разряду высокооплачиваемых никакого отношения не имела и вела к быстрой профессиональной деформации. И называлась она по-другому: «воспринимающее устройство» или «смывной бачок».

– Как вам удобно, Вика.

– Тогда на «ты».

Тамара «включила радар» и приготовилась слушать.

Баллада о земном тяготении

Вика парила в воздухе как бабочка. Легкая и изящная.

– Далеко пойдет! – обещала ее тренер спортивному сообществу. И оно с готовностью верило «далеко идущим» прогнозам.

– Пока не до учебы… – обнадеживала тренер Викиных родителей, растерянно показывающих на часы – шесть, десять, двенадцать, пятнадцать, семнадцать лет.

– Она не сдаст экзамены!

– Сдаст! – уверенно тыкала тренер в Викины награды: золотые и серебряные кубки-урны, хранящие в себе прах школьной программы.

Пришлось прервать очередные сборы. Получить аттестат зрелости и блеснуть на выпускном вечере в сногсшибательном платье. Заново познакомиться с одноклассниками и укатить обратно.

Снова парила в воздухе, как бабочка. Меняла снаряды, делала сальто на бревне, пока не сработало земное тяготение.

– Отработанный материал! – заявила тренер спортивному сообществу после беседы с врачом.

Спортивное сообщество начало поиски новой Вики.

– Самое время заняться учебой… – обнадежила бывшая тренер Викиных родителей, сгорбившихся у дверей больничной палаты.

– Врач сказал «пока не до учебы». Если повезет – год на вытяжке.

– Встанет! – легкомысленно пообещала тренер обезумевшим от страшных прогнозов родителям и испарилась готовить чемпионов.

Земное тяготение не подвело: Вика прочно стояла на ногах перед врачебной комиссией, присудившей инвалидность. На время. До следующей комиссии.

– При поступлении – льготы! – жизнерадостно обнадежили врачи, дабы подсластить пилюлю.

Викина семья им не поверила и отправилась восвояси. А зря. Команда Краснодарского педуниверситета нуждалась в штатных красавицах для участия в конкурсе «Мисс Кубань». Согласно закону земного тяготения, на голову проректора по делам молодежи рухнула бывшая чемпионка, а вместе с ней и лояльное ректорское: «Ну иди… Работай…»

Начали работать. Снова стало не до учебы. Но льготы действовали, и Вика снова колесила по стране, меняя платья и купальники, до тех пор, пока очередное жюри не попросило ее спуститься со сцены. На-сов-сем.

– Не беспокойся, – пообещало руководство вуза и сдержало свое слово. Бывшая неоднократная Мисс вышла на финишную прямую, ведущую прямо в актовый зал, где проходила церемония вручения дипломов.

Родители плакали от счастья – в руках профессия.

Вика плакала от злости – не знала, что с ней делать.

«Хо-ре-о-гра-фи-я, хо-ре-ог-раф, хо-ре-о-гра-фи-ня, хо-ре-о-гра-фин, хоре – горе, море – ре…», – бубнила про себя бывшая студентка педвуза по дороге на работу.

В пыльном зале районного Дома культуры на облупленном паркетном полу перед Викой замерли девочки.

– Это ваш новый педагог, прошу любить и жаловать, – обыденно проговорила руководитель хореографической студии и кивнула аккомпаниатору.

Та старательно забарабанила по клавишам, и девочки зашагали по кругу, прилежно вытягивая носки.

«Какой ужас!» – подумала Вика, наблюдая за своими воспитанницами. Будучи когда-то бабочкой, она созерцала рядом других особей – тоненьких и мускулистых одновременно. Теперь перед ее глазами прыгали толстушки, пампушки, ватрушки, тщательно оберегаемые родителями и бабушками. Своих детей они видели изящными и стройными, одним словом – идеально подходящими на роль танцовщиц.