Читаем без скачивания Нам не узнать друг друга сразу - Алёна Медведева

– Олга. – Я выдержал паузу, заставив ее взглянуть на меня. – Как вы относитесь к детям от межрасовых союзов?

Вопрос был не просто стремлением поразить ее, мне важно было выяснить ее позицию в отношении именно этой конкретной ситуации. Ее реакция на вчерашний прогноз вызвала у меня опасения, что в дальнейшем могут возникнуть сложности, когда личностное восприятие начнет превалировать над профессиональной непредвзятостью, сводя на нет достоверную вероятность любого прогноза. Однако я неожиданно ошибся, а она в третий раз с момента появления на корабле меня удивила. Я ожидал шока, непонимания. Страха, наконец… А землянка как-то резко собралась, распрямилась и ответила мне уверенным, но совершенно закрытым взглядом. Сплошная броня – ни эмоции, ни предательского жеста. Полный самоконтроль и, как результат, четкий и сдержанный ответ:

– Я полагала, вы вызвали меня для беседы на профессиональные темы, обсуждать с вами свои взгляды на деторождение я не обязана.

Она не права. На моем корабле и в моем экипаже для меня нет ничего запретного, поэтому, если я намерен обсуждать эту тему, она обязана была подчиниться. И знала это. Но уверенно поступила иначе. Интересно… Такой силы мотивы, что заставили ее решительно отреагировать, должны основываться на чем-то личном, очень личном… А это плохо. Это лишь подтверждало мои опасения. В любой момент она может сорваться… и сорвать все мои планы. Пока она очень четко соответствует им, но проблема не решена, а значит, землянка мне еще нужна. А также нужна уверенность в ней. Вчера пришло досье со всей информацией о ее прошлом, но времени заглянуть в него я еще не нашел. Надо обязательно сделать это сегодня.

Глава 15

Ольга

Внимательно, стараясь максимально отрешиться от эмоций – иначе не выдержу и сорвусь на банальную истерику, – смотрела на мужчину в кресле напротив. Только что он казался мне невероятно красивым, возвышенно-идеальным и совершенно неповторимым. Но… Это просто образ, общий эффектный фенотип этой расы. А вот что за ним? Конкретно у этого мужчины – безжалостность. Я это знала, семь лет назад испытала на собственном опыте, а сейчас чувствовала всей своей интуицией. Чувствовала, знала, что сейчас он просто проводит на мне исследовательский эксперимент, не задумываясь о том, что задевает меня за живое, делает больно. Нет! Вернее, он как раз к этому и стремится.

Находиться с ним рядом было откровенно страшно; до ощущения леденящего ужаса страшно, что он поймет, нащупает мое уязвимое место, сумеет пробиться сквозь всю броню и проникнет в душу. Я как никогда отчетливо осознавала свою незначительность и оттого боялась еще больше. Если он захочет, все что угодно со мной сделает. Отчетливо поняла сейчас, что этот год, он даже не за три считаться будет, это целая жизнь пройдет – мучительная и безысходная.

Капитан молчал, привычно безэмоционально и внимательно наблюдая за мной. Чувствуя себя под этим взглядом редкой и беззащитной бабочкой, внутренне собралась и морально приготовилась к самому худшему в ожидании его ответа. Я открыто ему не подчинилась, пошла наперекор. И пусть свидетелей у этого события, помимо его самолюбия, не было, но это вовсе не означало, что мне забудут открытый протест. Поэтому, стараясь выглядеть максимально бесстрастно и неприступно, я смотрела прямо в его алые глаза. Не знаю, сколько мы играли в гляделки, минуту или час, – для меня, скованной внутренним напряжением, это время показалось бесконечностью, но он, с ледяной ухмылкой подмигнув мне, отвел взгляд первым.

– Тогда перейдем к профессиональным темам. – И с изумительной для такого мощного тела легкостью он поднялся из кресла, направившись к стеллажам с книгами. – Вам надо сделать… прививку.

Я шокированно смотрела в его спину. От бешенства, что ли? Или о чем это он? Услышать от него о прививках я ожидала меньше всего, поэтому в недоумении пробормотала:

– Тинараг меня осматривал. Весь необходимый базис вакцинации у меня есть. Но если он что-то не учел, я могу прямо сейчас пройти в Медицинский Центр…

Да я сейчас хоть в ад в гости прогуляться согласна, только бы вырваться отсюда!

– Нет-нет! – Капитан, на миг обернувшись, одарил меня улыбкой настоящего сатира, заставив прикусить язык от страха. Чтобы он улыбался? Да это не то что странно, это опасно. – Тинараг тут ни при чем, да и вообще, говорить об этом ему не надо. Рукав до плеча заверните!

Меня ощутимо передернуло. Он что, сам мне что-то вколоть намерен? Сейчас? Тихо отравит или просто обездвижит, а потом, отведя душу, попинает?! Если не еще что-нибудь похуже.

– Не надо мне при… – начала я попытку протеста, но взгляд снова обернувшегося капитана пригвоздил меня к креслу несгибаемым металлом невысказанного приказа. Мне конец!

– А от чего она? – в полной растерянности попыталась я хоть как-то разобраться в неожиданном намерении капитана.

– Мм… Можете считать, что от межрасовой беременности, – презрительно вскинув одну бровь, заметил капитан.

– Что значит – можете считать? – Я возмущенно вскочила. – Я не позволю вам вколоть мне непонятно что, предварительно даже не сказав мне что…

Ответом на мое возмущение было полное игнорирование со стороны неймарца. Снова развернувшись ко мне спиной, он открыл какой-то небольшой шкафчик, из которого извлек медицинский пистолет и несколько ампул. Я испуганно попятилась к двери. Он действительно намерен мне что-то вколоть, причем не утруждая себя не только получением моего согласия, но даже предварительным объяснением того, что это и зачем оно мне надо?

– Я… я подам рапорт о вашем поступке в Кадровый Центр! – в отчаянии выкрикнула я, ощутив спиной дверь и понимая, что он элементарно может заставить меня силой.

– И это мне говорит землянка, которая ради того, чтобы не потерять лицензию прогнозиста, была готова абсолютно на все? А подав рапорт, вы ее наверняка лишитесь, это я гарантирую. А вот мне это скромное мероприятие наверняка простят, – остановившись в шаге от меня, спокойно уточнил он.

Шах и мат! Вот оно в действии – знание об уязвимых местах противника.

Подхватив ампулу, капитан уверенным движением вставил ее в специальный отсек пистолета и, наклонившись ко мне, в ужасе застывшей у двери, нарочито медленно приподнял до плеча рукав моей спортивной куртки. А все, что могла в ответ сделать я, это только безмолвно прожигать его ненавидящим взглядом. Потерять лицензию действительно было страшнее для меня, чем умереть. Если существует в этом мире какая-то высшая справедливость, пусть… пусть ему воздастся за все!