Читаем без скачивания Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза. 1931–1953 гг. - Владимир Кузнечевский

В современном российском парламенте, слава богу, хватало трезвых умов, которые ни разу не допустили постановку такого вопроса на обсуждение на пленарном заседании.

Не помогает раскручивать эту тему в означенном ракурсе и «ленинградское дело». «Ленинградцы», в принципе, справедливо ставили вопрос о том, что государствообразующая нация в государстве ее же имени, да еще и составляющая абсолютное большинство населения страны, не может всегда оставаться на третьестепенных позициях и ролях в системе управления обществом. Но они не переходили при этом разумную границу. Многонациональный состав населения диктует правило, в соответствии с которым все инонациональные элементы имеют право на участие во властных структурах. Однако речь должна идти именно об участии во власти, но никак не о господстве над интересами государствообразующей нации (народа). Как это сформулировал однажды известный русский писатель из Санкт-Петербурга Александр Мелихов, «для всякого народа длительное унижение смерти не просто подобно, но оно и есть сама смерть. Поскольку народы создает не корысть, но гордость»[125]. По всей видимости, именно этим обстоятельством можно объяснить ничем иным не оправдываемое раздражение Н. Вознесенского в отношении представителей других наций в руководстве страны, которое у него прорывалось слишком часто.

Но стремление к созданию этнически чистого русского правительства было бы, конечно, ошибкой с их стороны, ошибкой, на которую они не пошли.

А. Солженицын в своем двухтомном сочинении «200 лет вместе» пришел, как мне представляется, к очень верному выводу: правительство России должно в основном представлять государствообразущую, то есть русскую нацию, но только в основном. Я в одной из своих монографий написал о том, что Александр III много сделал для подъема русской нации, но именно он и допустил ошибку стратегического характера, когда ограничил доступ евреям к образованию и в государственные структуры.

Как верно писал Александр Исаевич, русская нация необычайно, безмерно талантлива от природы, но и ей необходимы «дрожжи», в качестве которых в России исторически чаще всего выступали евреи.

Одной из активно обсуждаемых в российской публицистике после 1991 года тем стал вопрос о том, какая форма государственной организации нашей страны более всего подходит России: федеративная? унитарная? союзная? или же имперская, то есть возврат к царской форме правления, дооктябрьской?

В поддержку этой последней после 1991 года в российской публицистике чаще всего выступают русские националисты и этнические евреи.

Так, известный своими филиппиками в адрес власти так называемый политтехнолог С. Белковский, этнический еврей, 16 апреля 2011 года в интервью агентству «Пресс-Атташе» неожиданно заявил (хотя именно об этом его никто и не спрашивал):

«Россия – это имперская сущность. Имперская сущность – это государство наций, это сущность гетерогенная, некий плавильным котел, в котором варятся несколько наций, кровей, но при этом они становятся субъектом единой культуры – имперской. В таком случае не важно, кто ты – татарин, поляк, еврей или русский. Главное, что ты человек имперской культуры.

Именно таким я себя и считаю, в отличие от многих русских или евреев, людей с местечковым сознанием, потому что они не относятся к имперской культуре, а думают только о вилле на Лазурном Берегу. Я считаю принципиальной принадлежность к русской имперской культуре, к которой я, безусловно, принадлежу, и поэтому считаю себя скорее русским, чем евреем. Объективный ход Истории не допустит полной гибели России. Она обязана возродиться».

Или вот другое высказывание. Этнический еврей, до 1992 года живший во Франции, Виталий Дымарский, обозреватель радиостанции «Эхо Москвы», 21 января 2011 года в прямом эфире радиостанции откровенно признал: «На мой взгляд, наше государство должно быть русским, но многонациональным. Не буду стесняться, этнически я человек не русский, но, если меня назовут русским, я на это согласен. Я готов быть русским, как американцы готовы быть американцами независимо от того, ирландцы они или мексиканцы, как французы готовы быть французами независимо от того, сенегальцы они или лотарингцы».

Белковскому, Дымарскому и другим вторит и относительно небольшое количество русских историков, пытающихся, вместе с евреями, убедить постсоветское общественное мнение в том, что кроме имперской ипостаси у России будущего не просматривается. Но популярностью в среде читающей публики эта идея, похоже, не пользуется.

В 2015 году на книжном развале на Сретенке я за 50 рублей купил объемную монографию к. и. н. Смолина М.Б. «Тайны русской империи». Факт, что изданная в 2014 году популярным московским издательством «Вече» книжка уже через год была уценена в 10 раз и выброшена на книжный развал, показывает, что тема, которой она посвящена, совершенно не интересует широкую публику. И сколько бы сторонники имперского будущего России ни убеждали читателя в том, что «русские – прирожденные империалисты», что «империя – это русская свобода», что «империя как вершина государственности – историческая награда русской нации за жертвенность в своем многовековом существовании, в развитии духовных сил и государственных дарований»[126], убедить в этом широкую публику крайне сложно.

Говоря о том, что Россия не может существовать в международном пространстве никак иначе, как только в имперской ипостаси, эти люди упускают из виду происхождение понятия «империя». Вот, например, бывший майор КГБ СССР из подмосковной Коломны, бывший депутат Госдумы последовательно от нескольких партийных фракций Геннадий Гудков пишет: «Комплексов, которые обеспечивают нынешний невероятный успех кремлевской пропаганды, всего два, но какие! Первый – это имперский комплекс. Пропаганда утверждает: Путин, дескать, возвращает стране «имперское величие», некий статус сверхдержавы – страны, вновь вершащей судьбы мира»[127]. Здесь перепутаны два совершенно различных понятия – «империя» и «сверхдержава».

К отставному майору КГБ, да еще и с провинциальным образованием, в общем-то некорректно выставлять упреки с позиций классической теории международных отношений. Это, конечно, так. Но когда этот отставной майор замахивается на глобальные выводы и при этом использует понятийные категории теории международных отношений и на этой основе отваживается формулировать рекомендации глобального характера правительству страны, то он, не отдавая себе в этом отчет, вступает на чужую территорию и скидок себе ожидать не вправе: на войне как на войне.

Прежде всего, следует уточнить понятие «империи», которым пользуется Геннадий Гудков. По Гудкову империя – это просто сверхдержава. А это не так.

Под империей (слово, ведущее свое происхождение от лат. imperium – власть) понимается обычно монархическое государство, главой которого является император (от лат. imperator – повелитель, полководец). Но это только отправная точка в толковании этого понятия. Главное же заключается в том, что империей является только такое государство, которое имеет систему колониальных владений[128] и являет собой «наднациональную и надтерриториальную совокупность государств и территорий, управляемых единым императором»[129]. Энциклопедия МГУ «Федерализм» считает, что «термин «Империя» может применяться к некоторым государствам, осуществляющим политическую или экономическую гегемонию во всех частях современного мира (например, США, СССР в годы «холодной войны»)»[130], но только для того, чтобы оттенить характеристику мощи американского государства. А поскольку колоний США не имеют, то и под категорию империи это государство не подпадает. Отсюда понятно, что применять понятие «империя» по отношению к современной Российской Федерации неправомерно.

Но вопрос об имперской форме существования России, конечно, непрост.

Исходить нужно из того, что имперская форма существования Российского государства была, Российская империя de facto существовала, но это обстоятельство всегда входило в противоречие с инстинктом русского народа, того самого народа, имя которого носит наше исконное государство – Россия – и по имени которого более тысячи лет нас знает весь внешний мир. Не правильнее ли пойти вслед за гениальным отечественным социологом и геополитиком Николаем Яковлевичем Данилевским (1822–1885) и согласиться с ним, что Петр Великий ошибся, провозгласив вверенное ему русским народом государство империей?

Как представляется мне, эту сторону дела очень глубоко выразил Святослав Рыбас: «Созданное русскими государство никогда не было чисто русским и не однажды переживало потрясения, вызванные как раз сопротивлением русского же населения имперской политике руководителей страны… (выделено мной. – Авт.). На протяжении только XX века эта проблема по меньшей мере трижды поднималась до точки кипения: в 1917 году, в 1945–1950 годах и в 1985 – начале 1991 года. Ни разу она не была решена, но в первом и третьем случаях дело закончилось срывом всех болтов с парового котла, разрушением государства и тяжким восстановительным процессом»[131].