Читаем без скачивания Чистое и порочное - Сидони-Габриель Колетт

Подобные женские пары встречаются чаще, чем можно предположить. Но они предпочитают хранить свой союз в тайне, пройдя через узкий тоннель и презрев райский путь через Лэнгольн. Нам позволено не ведать о них. Одна из таких рабынь умерла не очень давно. Её подруга буквально угасает на глазах. Она не спешит, не стремится к концу, но и не ищет того, что невозможно найти, на что она никогда не надеялась и что она разъясняет с таким трудом: «Нет, она не была мне как дочь. Разве подлинное материнство всегда застраховано от кратковременных вспышек ненависти? Нет, она не была мне любовницей. Я забывала, что она красива, что мы сошлись наперекор мужчине, испытывая к нему глубокое, всё возрастающее безразличие. Впереди у нас была столь безупречно-чистая бесконечность, что я никогда не вспоминала о смерти…»

Я уловила мгновенный трепет слова «безупречно-чистая», вырвавшегося из её уст, жалобное «у» и ясное ледяное «р». Они не вызвали у меня никаких чувств, разве что потребность услышать ещё раз их неповторимое звучание и эхо, напоминающее звон капли, стекающей, отрывающейся и падающей в водоём. Слово «чистое» не раскрыло мне своего доступного пониманию смысла. Мне остаётся утолять зрительную жажду чистоты прозрачными явлениями, напоминающими о ней: воздушными шарами, жёсткой водой и воображаемыми пейзажами, надёжно скрытыми в глубине массивных кристаллов.

Очерк жизни и творчества КОЛЕТТ

1930–1954

Произведения, вошедшие в настоящий том Собрания прозы, были написаны тогда, когда у Колетт миновал период бурного кипения чувств. Конечно, сказывался уже возраст, но также и то, что у неё сложилась к этому времени прочная и счастливая семейная жизнь с преданным, любящим её мужем, человеком деловитым и умным, Морисом Гудекетом, который был моложе её на 16 лет.

В 30-е годы её литературная деятельность достигает своего расцвета. Она сохраняет великолепную работоспособность и ясность ума до глубокой старости. За этот период (с 1930 по 1954 год) она сумела написать 23 книги. А всего за 54 года творческой деятельности (с 1900 по 1954 год) она выпустила 50 книг художественной и очерковой прозы. И кроме того – четыре тома статей о театре, о спектаклях.

Обретя в жизни некую стабильность и покой, писательница перестала выплёскивать на бумагу свои «сиюминутные» чувства и ощущения, обуревавшие её в момент, когда она садилась за письменный стол. Впрочем, может быть, именно это личное участие автора в судьбах персонажей придавало особую искренность и живую непосредственность всему повествованию, делало его столь непохожим на литературу в привычном понимании.

Теперь она предпочитает писать не только о себе, не только о том, что она сейчас чувствует. Но при этом сохраняет живость и эмоциональность, которые были свойственны её прежним книгам. И достигает этого благодаря высокому писательскому мастерству, сложившемуся за годы её литературной деятельности.

Если попытаться как-то систематизировать написанное Колетт после 1930 года, то можно выявить два направления, характерные для её творчества этих лет. Во-первых, это серия книг, которые представляют собой как бы подведение жизненных итогов, воспоминания о прошлом, написанные в оригинальной форме, далёкой от обычных мемуаров. Второе направление – это романы и новеллы психологического плана.

К началу 30-х годов писательница обрела мировую известность. Её книги переводятся на иностранные языки, по ним ставят пьесы и фильмы. Начинают выходить научные исследования, посвящённые её творчеству. Её стали называть «великая Колетт». На неё посыпались приглашения из разных городов и стран, которые она охотно посещает и читает там лекции, встречается с читателями. Так, в феврале 1930 года она совершает турне по Германии. А летом того же года её как видную фигуру парижского культурного мира приглашает к себе на яхту известный банкир Анри де Ротшильд. Она вместе с Морисом Гудекетом в компании разного рода знаменитостей и «сильных мира сего» совершает на этой яхте круиз по Северному морю до самой Норвегии.

Колетт чувствует себя среди «сливок» общества не в своей тарелке. Она не выносит светской суеты, жизни «напоказ», пустого времяпрепровождения и предпочитает проводить лето у себя в «Мускатной шпалере» на берегу моря, вставать на заре и в сопровождении кота и собаки бежать босиком на пляж, потом весь день работать в саду, заниматься растениями и возиться по хозяйству. Только в этих условиях она по-настоящему отдыхала и набиралась сил. Это у неё шло от матери. Чем больше росла её известность, требовавшая чисто светского общения с высокопоставленными лицами, тем сильнее тянулась она к тому типу человеческого поведения, который воплощала Сидо. Наверное, потому вполне логично, что серию произведений мемуарного характера она открывает книгой воспоминаний о матери («Сидо», 1930). О Сидо она уже писала в книгах «Дом Клодины» (1921) и «Рождение дня» (1928), но там её образ играл скорее вспомогательную роль – позволял выявить и лучше понять внутреннее психологическое состояние самой Колетт, служил для неё как бы своеобразным светлым «маяком», предупреждающим об опасностях.

В новой книге писательница создала живой, очень колоритный образ женщины, которая умела быть счастливой в любви к мужу, к детям, к природе и к животным. Ей не нужны были ни роскошь, ни наряды, ни богатство, ни успех в обществе, а лишь полноценное человеческое существование, до краёв заполненное активной деятельностью и глубокой прочной привязанностью к мужу, к семье, к близким друзьям. Вся атмосфера её жизни и её поведение показаны в этой книге не просто как идеальное состояние, к которому стремится писательница, но и как устойчивая жизненная позиция, утраченная или сильно деформированная в современной действительности. Это, по сути дела, тот тип человеческого поведения, о котором тоскуют во второй половине XX века, в эпоху нарастания нравственно-экологического движения. Поэтому можно сказать, что образ Сидо, созданный Колетт, обретает сегодня новую жизнь.

Почти одновременно с книгой «Сидо» выходит сборник рассказов Колетт «Двенадцать разговоров животных», который также может быть до некоторой степени отнесён к циклу воспоминаний. Писательница включила в него целиком свою раннюю книгу «Семь разговоров животных» и добавила несколько более поздних рассказов. Так, например, в сборник вошёл замечательный рассказ «Собака», написанный в годы первой мировой войны. Солдат, вырвавшийся ненадолго из окопов в Париж, бросается в дом своей возлюбленной, которой он оставил, уходя на фронт, свою собаку. И обнаруживает, что собака ждёт его и любит, а возлюбленная ему изменяет. Об искренней и бескорыстной привязанности животных к людям Колетт пишет не только в рассказах этого сборника, но и во многих других своих книгах.