Читаем без скачивания Удмурт из Медельина - Александр Афанасьев

— Мне нет дела до ваших привычек.

— А вот мне до ваших есть, — парировал полицейский. — Вами интересовалось DEA. Причем без видимых причин. Из соседней страны бежало уже несколько миллионов человек, несколько миллионов венесуэльцев. Значительная их часть осела в нашей стране. Наша страна не полностью суверенна, сеньор Беднов, в ней хозяйничают американцы. Они занимаются подготовкой боевых групп венесуэльцев, которых потом отправляют в соседнюю страну. Делают это те же люди, которые учили нас бороться с наркомафией и партизанами. Вот у них, насколько мне известно, — хорошие связи с Восточной Европой, они производящееся там оружие скупают эшелонами.

— К чему вы это мне говорите?

Полицейский помолчал, перед тем как ответить. Сигарета тлела в пепельнице.

— Затем, синьор Беднов, что мне не нравятся эти norteamericano cabrones[30]. Мы так и не можем опознать того типа, которого вы пристрелили, но он такой тощий, что наверняка совсем недавно перешел границу. Американцы вербуют таких сотнями, завербуют еще, если надо — а вы опять будете стрелять.

— У меня изъяли пистолет.

— Уверен, что у вас есть еще, синьор Беднов. Уехать бы вам. Хотя бы на полгода, пока все уляжется.

— Я воспользуюсь вашим советом. Я могу идти?

— Вы не арестованы, синьор Беднов.

— Премного благодарен.

Я встал.

— Синьор Беднов. Я прикажу полицейским вывезти вас из здания. Они отвезут вас, куда вы скажете, на полицейской машине. Так будет лучше.

— Большое спасибо.

— Не за что, синьор Беднов. Удачи вам. У тех, у кого проблема с американцами — удача совсем не лишняя.

Ближнее Подмосковье, Россия. 10 августа 2019 года.

Полковник Галеев только сейчас начал понимать, насколько огромна Москва.

Он был в Лондоне проездом — но Москва была больше даже Лондона, казалось, что это центр всей земной цивилизации. На расстоянии ста километров от центра — застроено уже всё, официально в Москве проживает менее двадцати миллионов человек, но неофициально, если считать с областью, со всеми мигрантами, легальными и нелегальными — это число может быть больше вдвое. Москва больше Стамбула, в котором он не раз бывал по делам и в котором встречался с кураторами из британских спецслужб.

Он ненавидел Москву. И сейчас возненавидел её ещё больше. Москва — это гигантский спрут, чье величие построено на горе и костях многочисленных народов, которых веками гнобила и грабила империя. Его куратор правильно говорил: все постсоветские страны и большая часть Восточной Европы смогут вдохнуть полной грудью воздух свободы, только когда рухнет Россия, пока есть Россия — их свобода остается условной.

Сейчас — полковник Галеев оставил свой джип на стоянке одного из дорогих теннисных клубов, деньги на членство, в котором ему дал куратор, забрал из багажника сумку с ракетками и пошел играть в теннис, которому научился в Англии и который ненавидел. Но надо было играть…

— Добро пожаловать…

Он мрачно посмотрел на привратника — здоровенного парня — и прошел в клуб. Мелькнула мысль: пехлеван, на нем камни возить можно — и неужели он доволен той работой которая у него есть? Стоять на двери, кланяться, говорить «добро пожаловать». Или — лишь бы бабки платили?

Он вообще много думал о русских. В чем их вера? Они говорят о своей духовности как о чем-то, отличающем их от других — но где она, эта духовность? И в чем их вера? Зимой они вырезают прорубь крестом и бухаются в ледяную воду — хотя Христос никогда не говорил делать такого. Они считают себя христианами — но многие ни строчки из Библии не прочли, только повторяют за батюшкой, что сами не понимают. Какие они христиане?

Впрочем, — тут же одергивал он сам себя, — а что, казахи намного лучше? Даже те, кто считает себя мусульманами? Все они фитначи и бидаатчики, думают, что благосклонность Аллаха можно купить. Каждый день жертвоприношения — богач режет барана и отдает треть бедным, а перед этим целый год он платит им копеечную зарплату, а сам наживается. И он считает себя праведником, потому что съездил в хадж и козыряет этим перед теми, у кого нет денег на хадж и времени.

Нет. Только джихад. Хотя бы потому, что тот, кто готов отдать — и отдает — собственную жизнь, — он не может быть лицемером по определению. Тут нет пространства для лицемерия.

Переодевшись в раздевалке, он заметил, наконец, того, ради кого пришел. Решив действовать напрямую, подошел, предложил:

— Партию?

Высокий, с бульдожьим лицом человек недоуменно посмотрел на новичка. Он его не знал. В свое время он был прикрепленным у Ельцина, вот и научился играть в теннис. Борис Николаевич потом сильно сдал, просил играть, а сам сидел и смотрел…

Незнакомец подал визитку. Посольство Казахстана…

— Давно играете?

— Три года.

Генерал посмотрел на часы. Его обычный партнер не являлся… кто-то ночью испортил его автомобиль, как потом выяснится.

— Ну, давайте…

…

— Гейм. Сет. Матч

Понятно, что полковник проиграл. Ему и напрягаться для этого не пришлось — играл он довольно плохо… и это еще было мягко сказано. Он скорее напрягался для того, чтобы не проиграть совсем уж позорно

Как и положено после матча — участники подошли к сетке, чтобы обменяться рукопожатием.

— Не так плохо, — добродушно сказал генерал. — Работайте над кроссом

— Обязательно, товарищ генерал-лейтенант, — сказал полковник. — Вам, кстати, привет от вашей дочери. Которая сейчас в Англии…

Генерал не разжал руку после рукопожатия, а наоборот, сжал еще сильнее и дернул на себя.

— Кто вы такой? Что с моей дочерью?!

Галеев покачал головой. Генерал схватил его за грудки.

— Говори!

— На нас охрана смотрит

Действительно, к ним уже скорым шагом шли секьюрити — драки в клубе не допускались.

— Все нормально, — Галеев поднял руки, — все нормально. Небольшая непонятка.

Секьюрити кивнули и отошли — но остались в пределах видимости.

— Меня просили передать вам это.

Фотография была физической, то есть она была сделана настоящим фотоаппаратом и распечатана на настоящей фотобумаге — сейчас только редкие любители все еще сохраняли верность традиционному процессу, остальные делали все в цифре. Но этот старый процесс исключал возможность прогнать фотографию через компьютерные системы анализа и распознать, где, как, когда она была сделана. У американцев были программы, которые автоматически оцифровывали и архивировали вид всех (!) поверхностей на Ближнем Востоке, чтобы по приходу очередной флешки, прогнать ее через базу и попытаться узнать, где она снята. И получалось! Правда такие возможности были у США и наверное у Китая. И — всё.

Генерал взял фотоснимок, руки его были