Читаем без скачивания Цена ошибки - Роман Грибанов

В это же время командир шестерки F4D-1 распределял цели. Вначале у него в голове мелькнула идея атаковать всей шестеркой одного "Барсука", крайнего, но потом он от нее отказался. Ту-16 летели плотным строем, два других бомбардировщика смогут поддерживать атакованного товарища огнем, а его шестерка будет только мешать друг другу. Итак, они атакуют всех троих "Барсуков" попарно. Сам он со своим ведомым избрал своей целью ведущего звена Ту-16. Он немного опасался, ведь у каждого "Барсука" назад смотрели шесть стволов, три спаренные пушки АМ-23. По числу стволов его истребители, если считать пару на один Ту-16 имеют некоторое преимущество, но вот по калибру и весу снаряда уступают. Он не знал даже, насколько уступают. По импульсу снаряда (произведению веса снаряда на начальную скорость) русские пушки превосходили его двадцати миллиметровки "Темко-Форд" почти вдвое. А если учесть, что бомбардировщик, это гораздо более устойчивая платформа, вдобавок три пушечные спарки для стрельбы в заднюю полусферу Ту-16 наводились синхронно одним человеком с помощью радиоприцела "Аргон" в условиях плохой видимости или, как сейчас, оптической прицельной станцией ПС-53. Короче, вся эта теория, обошедшаяся не одному десятку советских конструкторов и инженеров в изрядное количество инфарктов и просто седых волос, привела к тому, что КОУ (командиры огневых установок Ту-16) открыли огонь на полторы секунды раньше. Казалась бы, крошечная цифра, если не учитывать, что каждый из восемнадцати стволов тройки "Барсуков" выплюнул за эти полторы секунды тридцать снарядов и первые из них уже пролетели более километра. Из кабин "Скайрэев" пилотам казалось, что по их машинам хлестнули огненными кнутами. Левый и правый ведущие пар попали под эти кнуты, левый просто превратился в огненный шар, правому очередь из четырех осколочно-фугасных зажигательных снарядов попала в крыло. Три снаряда ОФЗ весом сто восемьдесят четыре грамма и весом ВВ восемнадцать грамм в каждом. И один трассирующий снаряд ОФЗТ весом сто семьдесят шесть грамм и весом ВВ около одиннадцати грамм. Для конструкции маленького "Скайрэя" это было больше, чем достаточно. Крыло просто отломилось почти по линии пилона подвески, с которого пять минут назад был сброшен топливный бак. "Скайрэй" сломанной нелепой игрушкой закувыркался вниз, его пилот, потерявший сознание от перегрузок и болевого шока (в его ногу попали три осколка от разорвавшихся снарядов), пришел в себя только на высоте четыре тысячи метров, с трудом сумев дернуть рычаг катапульты. Первый цветок парашюта расцвел над свинцово — серыми волнами Северной Атлантики. Ведомые крайних пар, не горя желанием повторять судьбу своих ведущих, резкими разворотами вышли из под обстрела. Истребители сразу безнадежно отстали от несущихся с максимально возможной скоростью "Барсуков". Но ведущий шестерки доказал, что летчики Корпуса морской пехоты США не зря считаются элитой мировой авиации, наряду с летчиками US NAVY. Каким-то сверхъестественным, звериным чутьем угадав момент открытия противником огня, он, не снижая скорости, закрутил резкую полубочку, поставив самолет на крыло и сразу уведя свою машину в сторону от трасс. Вдобавок его "Скайрэй" сразу "просел" почти на сто метров по высоте. И КОУ ведущего тройки Ту-16 потерял несколько секунд, снова ловя его в прицел. Но время уже было потеряно, пара "Скайрэев" (ведомый почти синхронно повторил этот маневр, только полубочка была выполнена в другую сторону), оказалась на дальности убойного огня уже своих пушек. От почти синхронного залпа восьми пушек многотонная махина "Барсука" просто развалилась на куски. Сидевшие в хвосте КОУ и радист уцелели, в мешанине рвущихся снарядов и летящих во все стороны обломков кусков обшивки, их кабина с тремя бронестеклами, рассчитанными на попадания двадцати миллиметровых бронебойных снарядов, представляла собой странную картину на фоне тотальных повреждений. Но когда КОУ и радист катапультировались вниз, их катапульты сразу же столкнулись с кучей падающих обломков хвостовой части Ту-16. Из носовой части разваливающегося самолета катапультироваться успели штурман и второй пилот. Но штурман, чья катапульта была спроектирована также на выброс кресла вниз, сразу после покидания самолета столкнулся с обломком горящего двигателя и погиб. Второй пилот, еще не веря в свое спасение, висел под стропами парашюта, судорожно вспоминая все свои учебные занятия по аварийному катапультированию над водой.

Сбив ведущего, пилоты "Скайрэев" приняли кардинально разное решение. Ведущий, не сбавляя скорости и не желая больше искушать судьбу, проскочил между правым и левым ведомыми Ту-16, постоянно маневрируя между трассами одноствольных пушечных установок ПУ-88 и верхних башен. Эти башни сейчас управлялись КОУ, а из ПУ-88 могли стрелять только командиры "Барсуков". Но у двух оставшихся КОУ было полно проблем с оставшимися тремя "Скайрэями" в задней полусфере, а командиры экипажей откровенно прошляпили. Поэтому, командир "Скайрэев" получил фору в целых пять секунд, пока первые пилоты сначала ошалело глазели на проносящийся мимо них в считанных десятков метров "Скайрэй", а потом начали судорожно хватать штурвалы управления своими самолетами, ловя истребитель в коллиматорные прицелы ПКИ. Неподвижную носовую одноствольную пушку ПУ-88 наводить надо было, как в истребителе, всем самолетом. А "Скайрэй", идущий буквально перед носом левого Ту-16, можно было реально подстрелить, чуть довернув неповоротливый бомбардировщик. Но момент был упущен, F4D-1 командира шестерки уже был в четырехстах метрах впереди по курсу, уходя с резким снижением. Его ведомый принял абсолютно иное и, как оказалось, неправильное решение. Опьяненный видом развалившегося в мгновенье ока ведущего "Барсука", он довернул влево, ловя в прицел левого ведомого тройки Ту-16, одновременно сбрасывая скорость. Его "Скайрэй", в результате предыдущих маневров сильно потерявший высоту, в этот момент находился на сто пятьдесят метров ниже и на четыреста метров позади левого Ту-16. Он надеялся сбить его раньше, чем стрелки оставшейся пары "Барсуков" поймают его в прицелы. Он ошибся в расчетах, буквально на мгновения. Пилот "Скайрэя" действительно на какие-то доли секунды раньше открыл огонь, его первая очередь перечеркнула наискосок левое крыло "Барсука" по обтекателю гондолы шасси. А в следующее мгновение на его машине сошлись трассы, выпущенные из восьми пушечных стволов. Всего восьми, так как "Скайрэй" находился уже в мертвой зоне для верхних башенных пушечных установок ДТ-В7, но и этого хватило маленькому истребителю с избытком. А вот атакованному им "Барсуку" не хватило. Из семи снарядов, попавших в крыло Ту-16, четыре разорвались непосредственно в гондоле, основательно раскурочив левую стойку шасси. Три оставшихся попали непосредственно в крыло, разорвавшись в передней кромке кессона крыла, повредив левый крыльевой топливный бак. И больше ничего не произошло. Мощный жесткий кессон принципиально отличал конструктивную схему крыла самолета Ту-16 от конструкции В-47 и В-52. На этих машинах крыло выполнялось гибким, благодаря чему происходило демпфирование вертикальных порывов воздуха за счет значительных деформаций крыла. В отличие от крыльев американских самолетов более жесткое (но и относительно более тяжелое) крыло Ту-16 в полете мало деформировалось. Кроме того, оказалось, что конструкция жесткого крыла Ту-16 значительно более живучая, чем у В-47, В-52. Но всего этого ведомый командира шестерки так и не узнал. Радость от увиденных вспышек попаданий, это были последние эмоции, которые он испытал в своей жизни. Из полутора десятков снарядов, попавших в "Скайрэй", два разорвались прямо в пилотской кабине.

Командир шестерки, ставшей за минуту тройкой, раздосадованными глазами провожал оставшуюся пару "Барсуков", уходящую на фоне рассветного солнца. Его оставшиеся машины собрались возле него, но в результате предыдущих маневров, "Скайрэи" потеряли почти два километра высоты, оставшись в нескольких километрах позади Ту-16. Чтобы снова догнать "Барсуков", его тройке надо опять долго на форсаже набирать высоту, на это у них просто не хватит топлива. И он скомандовал поворот со снижением на курс сто семьдесят градусов. Им еще надо найти заправщик в точке рандеву.

Оба пилота, и американский, и советский, как ни странно, выжили. Им несказанно повезло, британский фрегат "Скарборо", обшаривающий всю ночь этот участок в поисках моряков с потопленного в начале ночи авианосца "Гермес", сначала наткнулся на оранжевый парашютный купол американца. Британские моряки едва успели поднять на палубу раненого пилота "Скайрэя", снова потерявшего сознание от боли в раненой ноге, как сигнальщики фрегата, с удвоенным рвением обозревающие горизонт, обнаружили еще один купол парашюта, на этот раз белый. Второй пилот советского бомбардировщика Ту-16 попал в плен, даже не успев, как следует померзнуть в ледяной октябрьской воде Северной Атлантики.