Читаем без скачивания Команда ликвидаторов - Валерий Рощин

И тут удача: взгляд хорвата выхватывает из толпы убегающего русского парня.

Отлично!

Но куда он бежит? Выбранное им направление заканчивается вместе с площадью. Дальше невысокий парапет, за которым плещет сине-зеленая волна.

– Прочь с дороги! – пускается вдогонку генерал. – Прочь, я сказал!..

Парень красиво прыгает в воду, когда Анчича отделяют от него не больше семидесяти шагов. В последний миг Анте выхватывает из-за пояса пистолет… Нет, нажать на спусковой крючок не получается – не успевает хорошенько прицелиться. Все же полсотни метров даже для хорошего пистолета – не шутка.

Спрятав оружие, Анчич подбегает к краю площади, встает на бетонный парапет и долго всматривается в мутную рябь накатывающих волн.

– Как же так? – цедит он сквозь зубы. – Русский опять ушел. А вместе с ним ускользнула информация о моей дочери…

После истории с дерзким бегством Хелены с парома и таинственным исчезновением посланного на глубину Гийома, достаточно опытного подводного пловца, хорватский генерал хорошо понимает: вода – родная стихия этого крепкого молодого мужчины, в воде с ним тягаться бесполезно.

– Ну, ничего-ничего, – спешит Анчич покинуть проклятую площадь. – Мы еще с тобой встретимся…

Глава 3

Турция; Стамбул

16 августа

Повернув обратно и отправившись искать салон сотовой связи, я оборачиваюсь. Не могу сказать точно, что побудило посмотреть назад – то ли нежелание сызнова встречаться с бандой хорватов; то ли постоянное ожидание подвоха, не покидающее меня с самого начала этой суетливой и хаотичной операции; то ли общее беспокойство за сохранность «посылки», послушно шагающей рядом.

Обернувшись, я сразу замечаю автомобиль, торопливо елозивший поперек переулка, – кажется, водитель намеревается развернуться и рвануть в нашу сторону. Это мгновенно настораживает, ведь до нашего появления машина спокойно стояла на краю узкой проезжей части.

– Шире шаг! – приказываю Хелене.

Мы ускоряемся, а спустя несколько секунд несемся во весь опор по проулку в поисках лазейки или укромного уголка.

– Сюда! – показывает девчонка на деревянную дверь, ведущую во внутренний дворик невысокого дома.

Оглядываюсь в последний раз. Машина в тридцати метрах.

Врываясь на территорию крохотного дворика, слышим визг покрышек. Стало быть, точно по наши души…

Двор замкнут и чрезвычайно мал. Если бы окружавшие его строения были чуток повыше, напрашивалось бы сравнение с питерским «колодцем». Мы в центре двора. Здесь множество окон, висит разноцветное белье на веревках и одиноко стоит потрепанный мотоцикл.

– Дверь! – снова помогает ориентироваться Хелена.

Заскакиваем в длинный коридор и бежим к залитому солнечным светом прямоугольнику – выходу на соседнюю улицу. Выскочив на тротуар, решаем отдалиться от опасного местечка и поймать такси. Быстрым шагом, дабы не привлекать излишнего внимания, топаем полтора квартала.

А вот и машина ярко-желтой расцветки.

Вскидываю руку, подбегаю к остановившемуся авто и обнаруживаю в нем пассажирку – юную турчанку в сером деловом костюмчике. Плевать. Нам нет до нее дела. Мы запрыгиваем на заднее сиденье и тупо машем усатому таксисту в том направлении, куда двигалась машина.

Едем. Ну и слава богу!

С приличной резвостью и с надеждой оторваться от преследования ехали недолго. Квартала через три такси вливается в плотный поток, движущийся по широкой многорядной магистрали со скоростью убитого горем пешехода.

Я с опаской посматриваю назад и вскоре различаю тот автомобиль, что разворачивался в узком проулке. Это серая «Мазда», плетущаяся в соседней полосе. Поток еле движется, а иногда и вовсе встает. В такие критические для нас моменты хорваты могли бы рискнуть: выскочить из машины и, включив хороший бег, догнать нас.

Минут через десять сплошной нервотрепки протягиваю усатому таксисту мелкую купюру и прошу остановить. Кивнув, тот начинает долгие манипуляции с перестроением в крайний правый ряд.

Сую в ладошку Хелене ровно половину тех денег, что лежали в моих карманах, и объясняю свой план:

– Слушай меня внимательно. Сейчас я выскочу из машины, прихватив с собой эту барышню, и побегу к ближайшему проулку.

– Зачем? – ползут на лоб ее тонкие бровки.

– Твой папаша, приняв ее за тебя, бросится в погоню, а ты тем временем спокойно испаришься. Ясно?

Она глотает вставший в горле ком и утвердительно кивает.

– Только не задерживайся, а то этот хмырь, – смотрю в затылок таксисту, – моментом позовет полицию.

– Ясно. А ты? Где мы встретимся потом?

Хороший вопрос. Если бы дело происходило в городе, который мы знаем одинаково хорошо, – я бы назвал подходящий ориентир и время встречи. А что мне известно из достопримечательностей Стамбула? Ровным счетом ничего. Стоп! В голове мелькнула хорошая мысль.

В кармашках передних сидений торчат газеты с пестрящей рекламой. Достаю одну, вторую, третью…

Ага, вот два одинаковых издания. Лихорадочно просматриваю страницы, покуда не нахожу нужный материал.

– Здесь, – тычу пальцем в самый низ рекламной колонки. – Главное, не потеряй газету…

Хелена сцепила руки и нервно хрустит тонкими пальцами. А я, сложив и запихнув второй экземпляр в карман, готовлюсь к выходу – такси как раз подруливает к тротуару. Пока в салоне тихо, как в палате санатория для коматозников. Но скоро начнется скандал почище и погромче тех, что случаются на одесском Привозе.

Остановка. Покинув салон, открываю переднюю дверцу и хватаю турчанку за руку. Столь молниеносная наглость является полной неожиданностью для турецких граждан, посему противодействия не встречаю. Зато по прошествии крохотной форы незнакомая девица выдает противным высоким голосом пару фраз, смысл которых понятен без перевода. Приходится легонько сдавить ее горло.

Действует. Заткнулась. И, подчинившись, быстро топает в заданном направлении.

Беспокойно кручу головой… Повторяя маневр нашего такси, «Мазда» жмется к тротуару. Из салона выскакивает крепкий мужик и бежит в нашу сторону. Сработало!

В последний раз оглядываюсь на такси – как там Хелена?..

Кажется, в норме. Выдержав небольшую паузу, она покинула машину, но почему-то задержалась возле нее. Что случилось?

Ах вот в чем дело – ее держит за руку таксист! Держит и сам выбирается из машины. Чего ж ты к ней прицепился, гад?!

Я на мгновение притормаживаю – не убегать же, если «посылка» родит очередную проблему!

Однако задержка выходит недолгой: Хелена ловко с разворота заряжает водиле коленкой в пах. Удар получается точным и сильным – схватившись за достоинство, мужик исчезает за автомобилем.

– Молодец, девка! – шепчу, увлекая за собой перепуганную турчанку. – Слона на скаку остановит и хобот ему оторвет!..

Хорваты загоняют меня в узкий тупик. Точнее, я сам нырнул в один из проулков, коих тут бесчисленное множество. А он – этот чертов проулок – оказался тупиковым.

Стою перед наглухо заваренными синими воротами заброшенной мастерской и лихорадочно напрягаю мозг в поисках решения. Турчанка поскуливает рядом. Я бы с радостью отпустил ее на все четыре стороны, если бы знал, насколько далеко убежала Хелена.

Из-за нервного перенапряжения и от пробежки в резвом темпе турецкая барышня обессиленно опускается на землю. Подхватывая ее, обнаруживаю под ногами крышку люка. Канализация или что-то другое – мне сейчас по барабану. Лишь бы смыться из тупика.

Нагибаюсь, ощупываю находку. По размерам, форме и литью крышка похожа на родные российские. Или, точнее сказать, на советские. Только словечки на ней отлиты на турецком.

Ладно, мне не до чтения. Просовываю пальцы в два круглых отверстия и тяну… Тяжелая «таблетка» поддается нехотя – с третьего раза. Отодвинув ее в сторону, хватаю за руки бледную девчонку и опускаю в черное, вонючее жерло. Молодец, хорошо ушла вниз – прямо как теща под лед.

Времени в обрез. Глянув на приближающуюся погоню, лезу в преисподнюю и я.

Нащупывая ногами скобы, слышу выстрелы. Одна пуля чиркает по асфальту прямо передо мной, вторая противно жужжит над левым ухом, третья немного задевает плечо.

Задел-таки, сволочь!

После яркого солнца в сумраке канализации почти ничего не видно. Ступив в какую-то жижу, ощупываю руками стены… Ага, понятно: тоннель проложен из гущи городских кварталов в сторону Босфора. Отлично. Вода – моя родная стихия. В ней оружием является сам человек, остальное – инструменты. Поэтому без раздумий выбираю направление к проливу.

Глаза свыклись с мраком, немного разбавленным пятнами света от решеток ливневых стоков. Но бежать, конечно же, не выходит – под ногами скользкая жижа. Да еще эта девица, прихваченная из такси…

Решаю оставить обузу у лаза к очередному люку. Мы останавливаемся, и я показываю наверх: