Читаем без скачивания Музыкальный приворот. По ту сторону отражения - Анна Джейн

Я изумленно поглядела на нее и покорно пошла следом за ней. Она что, оставляет своего Кея??

– Ничего-ничего, – бормотала она воинственно, ведя меня за руку к лифту и пугая своим бормотанием спешащих мимо нас людей, как один, облаченных в деловые костюмы, – я еще покажу, только подумайте…

– Вот, – ворчала уже на улице Ниночка, натягивая на нос большие солнечные очки в темно-розовой оправе, жутко дорогие, – я из-за тебя пропущу фотосессию с моим милым Кеечкой, чтобы помочь тебе, а все потому, что ты – неудачница и вообще лузер конкретный. И я такая же теперь. Надо же – встретить этого лысого подонка у них! Макс-Макс, я же тебя все равно кончу, – эта фраза произнесена была подругой с придыханием – ее все еще не отпускала железная рука фанатизма, перекрывающая кислород к мозгу.

– Он не лысый, – ради справедливости отметила я.

– Да мне фиолетово, какой он! Да пусть у него хоть внутрь черепа волосы растут. Ну-ка, скажи мне честно, милая, у тебя к нему еще любовь-морковь, да? – и она уставилась на меня. Глаз подруги я не видела, но чувствовала, как внимательно они наблюдают за моей реакцией.

– Чего?

– Того. Я же вижу, как ты расстроена – значит, определенно чувствуешь что-то к нему.

– Нет, Нина, мне просто неприятно видеть этого человека. И слышать про него неприятно, – сухо отвечала я, все ускоряя и ускоряя шаг, и даже длинноногая Нинка с трудом поспевала сейчас за мной. А шла я так быстро потому, что хотела быть дальше и дальше и дальше от этого места – чтобы никогда больше не видеть ни этих голубых глаз, ни этой давно забытой улыбки, ни ее обладателя.

– Мне тоже, и что дальше? А он вообще-вообще не нравится тебе? Даже ни одной капельки? – сощурилась Нинка.

– Может быть, совсем немного, но по крайней мере совсем не так, как раньше. Меня тянет к нему, но скорее, по привычке, – честно отвечала я ей, не поворачиваясь. – Максим очень изменился, и с одной стороны, я знала его с самого детства и любила, но с другой – сегодня увидела совсем другого, постороннего, незнакомого взрослого парня, о котором я ничего не знаю.

– Это уже хорошо, очень хорошо, я думала, твоя болезненная лафф аукнется тебе в пару раз сильнее и больнее, – обрадовалась Нина. – Обнять тебе его хочется? Поцеловать? Раздеть?

– Мне не хочется его видеть! И вспоминать. Отстань, а?

Интересно, почему Нинка умчалась от лакомой возможности наблюдать за своим кумиром-блондином и от кучи возможностей позаигрывать с ним, утерев нос Алине? Почему она пошла за мной? Хочет помочь, утешить, сказать, чтобы я не переживала из-за того, что произошло пару лет назад? Нет, ничего особенно не произошло, в принципе, не нужно думать – что я наивная жертва, обманутая всеми и вся. Как случилось, так и случилось – зато я точно узнала, что красной нитью с Максимом я не соединена, вот и все.

– Мне нужно знать все, – упрямо поджала ярко накрашенные губы подруга. – Нет, подумать только, в одном месте столько неприятных людей: висельник Максимочка, курочка Алиночка, свиное рыло…

– А Келла-то как попал в этот ряд? Ты же с ним пропадала где-то кучу времени, – подозрительно уставилась я на Нинку. Что-то часто она упоминает синеволосого с поводом и без. – Что вы делали-то?

– Ты еще маленькая, чтобы знать подробности нашего времяпровождения, скажу, а ты откроешь рот и начнешь хлопать ресничками, – противно захихикала Нинка, и мне показалось, что этим она отвлекает мое внимание от старых плохих мыслей. – Да ладно, мы с ним просто гуляли. Он такой же идиот, как и другие – все время держал меня за руку, смотрел в глаза и шутил – к его чести, большая часть шуточек меня смешила, а это странно, да?

– Очень, Нина, очень. Тебе ведь он сильно нравится?

– Нет, – дернула плечом подруга, – Кей воодушевляет меня намного больше. Если его приручить – будет забавной игрушкой. Моей любимой, на всю жизнь, наверное. Я хочу Кея себе.

– А его можно приручить? – вздрогнув, подивилась я таким словам. Сразу же представился Кей с шипастым ошейником и длинным кожаным поводком, конец которого держит в руках хохочущая Нинка, облаченная в открытый кожаный наряд.

– Любого мужчину можно приручить. Они же мужчины, – презрительно произнесла Нинка. Проходящий мимо нее господин с дипломатом неодобрительно поглядел на девушку.

– Старый хрыч, – прошипела она тут же едва слышно, – идет и упивается тем, что он мужик. А еще, прикинь, Катька, рыло мало приставало ко мне сегодня. Оно хотело нежности и ржало. А я, честно сказать, думала, что он уволочет меня в темную комнатку и воспользуется моей беззащитностью.

– Как это так твое рыло умудрилось?

Подруга вдруг призналась:

– Как-то он позволил себе лишнего, меня это взбесило, и я ударила его по щеке. Ты ведь знаешь, что я могу больно ударить. Келлочка тут же убрал лапки и смиренно попросил прощения, после чего все перевел в шутку. Встал на одно колено, взял за руку и провозгласил себя моим рыцарем.

– Признайся, он ведь тебе ну очень сильно нравится, да?

– Нет, – отрезала девушка. – Забьем на синильное рыло. Давай лучше о Максе поговорим.

– Давай не будем, – тут же перестала я улыбаться.

– Будем. Я же сказала, что я тебе сейчас круто помогу поставить его на место. Та-а-ак, а про Ирочку ты спрашивала? – осторожно поинтересовалась подруга.

– Нет. А должна была? – недовольно спросила я ее.

– Да, – безапелляционно отвечала Нинка. – Я бы спросила, да я бы вообще много чего сказала бы ему! И так сказала бы – все сапожники мира стали преклоняться передо мной! А эта змея все же стала фотографом. Нет, ты видишь, что делается на белом свете? У подонков исполняются мечты, а хорошие люди даже дотянуться не могут, чтобы прикоснуться к ней. Ладно-ладно, молчу, – увидела мое выражение лица подруга, – я всего лишь хотела тебя, Катя, развеселить. Ну, сделай рожу повеселее? Нет, я бы и у него, и у дорогой Ирочки вырвала бы все вены через рот и задушила бы их ими… Может, вернемся, и врежешь? Может, она с ним приехала?

Я ничего не ответила. Вспоминать прошлое, очень неприятное прошлое, мне совершенно не хотелось. А кому бы доставило удовольствие воскрешать в памяти несчастную, нет, глупую, первую любовь, которая по каким-то своим любовно-тараканьим законам заканчивается едва ли не в добрых девяносто случаях несчастливо? Ехидная Нинка, относящаяся ко всем там «шурам-мурам навек» с огромной долей здорового скептицизма, скепсиса и нигилизма, в шутку называет это явление Законом Первой Любви (ЗПЛ). Лет с пятнадцати она, не верящая в настоящую любовь, организовала себе небольшое хобби – следила за развитием отношений действительно влюбленных друг в друга парней и девушек, а потом с невыразимой радостью констатировала их расставание, которые, видите ли, подтверждали ее теорию ЗПЛ. Когда она услышала Легенду Красной Нити судьбы, то хохотала как безумная и обозвала меня сумасшедшей.

– Катя, ты думаешь, что у тебя есть вторая половинка? Вот умора! На Земле сейчас больше шести миллиардов человек, и среди них живет твой один-единственный? Ты больная? И как ты его, прости, искать будешь? Мало ли в какой он дыре живет. В Уганде, например, или на Мадагаскаре.

На это я не обижалась и только пожимала плечами. Но вообще, лучшая подруга оказалась права – моя первая любовь исключением из этого глупого закона не была и закончилась не хеппи-эндом, а, скорее, наоборот.

– Что ты опять задумала, Нина? Я так и не поняла. – Я дала ей увести себя от этого места вполне осознанно. – Куда мы идем?

– Навстречу маленькой легкой мести мы идем, но вообще-то мы идем покушать, – завернула блондинка к небольшому уютному ресторанчику со странным названием «У дядюшки Диккенса».

– Я тут еще ни разу не была, – хищно оглядела полупустой зал девушка и уселась за столик.

– Удивительное дело.

– Зануда ты. Сейчас мы тут отобедаем, и я поведаю тебе план боевых действий.

– У меня, как всегда, нет денег, – вздохнула я, садясь за круглый деревянный стол. На улице было жарко, а это помещение радовало своих клиентов прохладой бесшумных кондиционеров.

– Я, как всегда, буду щедрой, – расхохоталась подруга, – хватит всякой фигней забивать свою костяную голову.

– Почему?

– Потому что она на тебя совсем обидится.

– Ой, отстань от меня, – надулась я.

– Да ладно тебе, мои баблосы – твои тоже, ты же знаешь, – как-то по-мальчишески ткнула меня кулаком в плечо Нинка, перегнувшись через стол, и обратилась к только что подошедшему официанту – миловидному молодому человеку в смешном фартуке с вопросом:

– Скажите, а у вас тут реально сам Диккенс готовит?

– Простите, что? – не понял работник общественного питания.

– Я говорю, у вас работает тот самый известный английский писатель – Чарлз Диккенс?

– Нет, – явно обалдел паренек от такого вопроса. Что-то мне подсказывало, что он совсем ничего не знал о великом английском классике девятнадцатого века. Я тоже о нем ничего не знала, пока Нинка лет в 11 не притащила кучу его книг из библиотеки ко мне домой, коварно стащив их у очередной врагини, чтобы ее наказала библиотекарша за их потерю. Так вышло, что я прочитала эти книги вместе с некомпьютеризированным Эдгаром.