Читаем без скачивания Брачные узы (СИ) - Мишина Юлия

— Привет. На порог не пустишь? — нетерпеливо спросил Костик.

— Проходи, — опомнившись, пригласила я.

Муж, оказавшись в прихожей, снял туфли и направился к кухне. Я шла следом и не сводила глаз с его портфеля. "Бумаги для развода, наверное, принес", — терялась в неприятных догадках.

Он поставил дипломат на стул. Сам остался стоять посередине комнаты. Я остановилась у двери, сложив перед собой руки.

— Здесь живешь? — так грубо спросил муж, что мое сердце ушло в пятки.

— Да, еще здесь, — встретившись с ним взглядом, выпалила в ответ, — если можешь, дай мне две-три недели. Я взяла ипотеку на работе. Смогу переехать.

— Как и хотела… — хмыкнул Костик.

— Нет, не этого я хотела, — печально бросила в ответ. — А ты как? Ничего не давал о себе знать. Я думала позвонить родителям, но не решилась…

— Я отлично, — твердо отчеканил муж, указав на себя руками, — снимаю квартиру рядом с университетом. Я теперь преподаватель. Ты же знаешь, образование мне позволяет.

Удивленно вскинула брови.

— Раньше ты был категорически против… — напомнила я.

— Да, Лиза, был… Но тебе ли не знать: случается, что люди пересматривают свои приоритеты.

Муж разговаривал резко и натянуто. Словно старался кольнуть побольнее. Я пыталась держаться стойко. Ведь я заслужила такое отношение.

Обстановка в комнате накалилась до предела. Костик барабанил по столу. Я смиренно ждала продолжения моральной порки. Но муж замер и, впившись в меня глазами, огорошил:

— Спишь с ним?

У меня перехватило дыхание. Кровь остро ударила в виски, а тело бросило в жар.

— Нет! — крикнула, хватая ртом воздух.

Костик приблизился и навис надо мной. Неистово, надрывно. В лице его перемешалось множество эмоций. И тоска, и надежда, и ожесточение, и страсть. Все мучило его одновременно. Мои ноги подкосились. Убрала руки за спину и прислонилась к дверному косяку.

— Почему тогда не молишь о прощении? — горячо спрашивал он. — Гордыня не позволяет? Думаешь, что так переступаешь через себя?

Я залилась слезами.

— Если бы я только знала!.. — всхлипывала, ловя гуляющий по моему лицу взгляд, — если бы допустила малейшую мысль, что это возможно!.. — я осеклась и вцепилась в плечи мужа. — Прости меня! Прости меня, Костик! Я ненавижу свой поступок! Я ненавижу себя! Никогда так больше не оступлюсь! Я жить без тебя не могу!

Сотрясалась рыданиями. Костик раскрыл объятия, и я тут же упала в них. Муж целовал мое мокрое от слез лицо. Я блуждала по его телу руками. Будто проверяя, что он действительно сейчас передо мной. Ощутила такое успокоение, такое счастье. Но только на мгновение… Тест… Вспомнила и отстранилась от мужа. Он взглянул на меня с непониманием. Бросилась в ванную. Стала у раковины и взяла в руки устройство. Ощутила за спиной Костика. Мы смотрели с ним на две тонкие, но такие отчетливые полоски.

Из груди мужа вырвалось яростное, отчаянное рычание. В сантиметре от меня пронесся его кулак. Раздался звон. Зеркало задрожало и по нему в разные стороны расползлись трещины. Я ошеломленно смотрела на наше искаженное отражение. Опустила глаза: по белой эмали струились яркие кровавые капли. Когда подняла голову, больше не видела в зеркале мужа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 23. Миланья

Борис вез меня домой после визита к психологу. Я дала слово Себастьяну посещать его не реже четырех раз в неделю. И неукоснительно выполняла это условие.

После инцидента на мосту муж, как и обещал, не оставлял меня одну. Даже на терапию сначала возил сам. Но, спустя почти три недели бесконечных уговоров, я смогла убедить его, что в состоянии ездить на прием с Борисом.

Несколько раз пыталась серьезно поговорить с Себастьяном. Донести до него, наконец, что той злополучной ночью произошла нелепая ошибка. Но как только я касалась этой темы, глаза мужа словно покрывались пеленой, а уши лишались слуха. Он не мог возвращаться в тот день. Не воспринимал мои слова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девчонки, наоборот, выслушали меня и успокоились. Они изначально не поверили в действительность произошедшего. Может быть потому, что не видели мое обездвиженное, безликое тело. Застывшее, будто лишенное жизни. Ведь Себастьян застал меня в больнице именно такой и пусть на одно мгновение, но все же решил, что потерял навсегда… Я понимала мужа и терпеливо ждала, когда его эмоции стихнут.

Тем временем моему взору открылся особняк, и вскоре машина въехала в ворота. Борис остановился у парадного входа и помог мне выбраться.

Вошла в дом и проследовала на кухню. Себастьян теперь редко бывал в кабинете днем. Чаще раскладывал документы на обеденном столе и, если было время, то работал урывками. Но я знала: ночью, дождавшись, когда усну, он спускался в кабинет и занимался делами до самого рассвета.

Едва я показалась в столовой, муж захлопнул папку и радостно улыбнулся. Прошла к нему и утонула в объятиях. Он гладил меня по волосам и крепко прижимал к себе. Шептал, что соскучился.

После случившегося Себастьян окружил меня нежностью и заботой. Я купалась в его внимании. И была бы счастлива, если бы не обстоятельства, подтолкнувшие мужа на это. Во всем я чувствовала приторность. Слишком сладко, слишком трогательно, слишком трепетно.

Себастьян собрал бумаги со стола и переместился на диван. Пока я пила кофе и перекусывала, не забывал бросать мне фразы и добрые улыбки.

"Ну все!" — не выдержала я. Пора прекращать это отношение ко мне, как к болезной!

Присоединилась к мужу. Он тут же отложил дела. Смотрел на меня открытым взглядом, готовый выслушать и в случае чего посочувствовать. Мы откинулись на мягкую спинку. Правая рука мужа обвила мою талию. Прижалась телом к его груди. Изучала лицо. Провела пальцами по виску. Как давно не видела любимые морщинки. И пусть с лица Себастьяна не сходила улыбка, они все равно не появлялись. Ведь радость мужа была ненастоящей. Внутри него накрепко засел страх. За меня, за карьеру, за наше будущее.

Муж закрыл уставшие глаза. Кожа под ними была потемневшей от бессонных ночей. Подняла взгляд. В смоляных волосах мужа появилась седина. Горячо прильнула к любимым губам долгим поцелуем. Он так измотан. Меня мучило чувство вины.

Отстранилась, и Себастьян открыл глаза. Прикоснулась к его скулам ладонями, и медленно поглаживала их большими пальцами.

— Нам нужно поговорить, — начала осторожно.

Муж согласно кивнул.

— Давай, детка, — расслаблено ответил, лаская мою спину.

— Так больше не может продолжаться, — сказала я, добавив твердости тону.

Недовольный темой разговора, Себастьян уколол меня взглядом.

— Все решено… — настойчиво произнес.

— Ты мне не веришь, — прошептала, приподняв его подбородок. Муж не спорил. Продолжила решительнее: — Но уже месяц прошел. Я исправно посещаю врача. Мне ей говорить уже нечего! Милый, мы рецепты обсуждаем… Серьезно!.. Вам нужно вновь побеседовать. Я же разрешала: никакой врачебной тайны. Ты можешь знать все!

— Что ты конкретно хочешь, Мила? — прямо спросил муж.

— Я была плохой женой, Себастьян, — виновато отвечала. — Хочу это исправить. Ты загубишь себя таким режимом. Я хочу, чтобы ты работал днем, а ночью спал! Хочу видеть тебя счастливым. То, что сейчас происходит — неправильно. Я не хочу разрушать твою карьеру! И так чуть не угробила ее! — взволнованно говорила, вспоминая, сколько усилий и средств приложила команда Себастьяна, чтобы не произошло утечек видео в сеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я все организовал. Ты ничего не разрушаешь, — убедительно произнес муж.

— Но какой ценой? Ты платишь за это своим здоровьем, — расстроено продолжала я. — Такая опека мне ни к чему. Я чувствую себя жалкой!

Себастьян притянул меня к себе. Ладонь мужа крепко прижала мою макушку. Теплым поцелуем коснулся лба.

— Если бы ты только поверил мне, — не унималась я. — Ведь я не хотела прыгать, Себастьян!