Читаем без скачивания Тютюнин против инопланетян - Алекс Орлов

– Так-так-так, – произнес адмирал, и его гребень стал светло-голубым. Это означало раздумье.

Адъютант адмирала, хорошо знакомый с привычками шефа, быстренько достал лягушку номер семь и, улучив момент, когда Пинкван распахнул пасть, ловко ее туда забросил.

Проглотив холодную лягушку, адмирал шевельнул заалевшим гребнем и спросил:

– А у вас случайно нет имен этих человеческих людей?

– Есть, мой адмирал. Их зовут…

– Сергей Тютюнин и Леха Окуркин… – опередил полковника адмирал.

– А вы-то откуда знаете?! – поразился тот.

– Со мной связывался президент, или как его там… Он сказал, что прошлым летом у их разведчиков были проблемы с двумя русскими суперменами.

– А у нас они тоже будут? – осторожно поинтересовался адъютант.

– Ну что ты! – развел лапами адмирал. – Мы же дунтосвинты…

64

Уже два дня крокодильчики жили в ванне, и Сергей кормил их селедкой, а когда кому-то нужно было помыться, квартирантов пересаживали в пластмассовый тазик.

Теща Тютюнина – Олимпиада Петровна, узнав про такую оказию, не появлялась у дочери целые сутки, как видно, готовила оправдательную речь.

На второй день она все же пришла и, по своему обыкновению, притащила два огромных баула с едой.

– Ну и где фламинги? – с порога спросила она.

– А в зоопарке, Олимпиада Петровна, – ответил ей Тютюнин.

– Люба мне сказала, что яйца уже разлупились.

– Разлупились, – согласился Сергей. – Вон, в ванне плескаются…

Делая вид, что ничего не знает, теща заглянула в ванную, фальшиво вскрикнула и выскочила в комнату.

– Что, зятек, опять ты облажался?! – с неожиданным напором заговорила она, уперев руки в боки. – Небось если б в Любину смену разлупились, фламинги б получились, ну, в крайнем случае, пара индюшек, у тебя же токмо что не аспиды, и за то спасибо, шабашничек.

– Значит, вы, Олимпиада Петровна, и эту свою диверсию на меня свалить хотите? – поразился Тютюнин.

– А чего тут сваливать. Уж чего проще, носи в кармане, пока не зачирикают…

– Это вам нужно было смотреть в зоопарке, из-под чьего хвоста яйца-то тянете! И как вас там не захавали вместе с вашими авоськами – я просто удивляюсь. Должно быть, крокодил побрезговал просто! Кишки свои пожалел!

– Не налетай на маму, Сережа! – подключилась к скандалу Люба. – Мам, колбаску жареную принесла?

– Принесла, доча, сейчас достану… А вы, Сергей Викторович, уж лучше бы молчали! Вы мою кровиночку обеспечить не можете, и если бы ваши крокодилы меня, как вы бесстыдно выразились, схавали, дите мое – Люба, с голодухи бы опухла!

С этими словами Олимпиада Петровна достала круг украинской домашней колбасы и протянула Любе.

– На, золотце мое, кушай, пока мама твоя еще жива, и с руками, и с ногами.

– Особенно с руками… – язвительно усмехнулся Серега. Принесенная тещей колбаса вкусно пахла на всю квартиру, однако при Олимпиаде Петровне Тютюнин ее подарки не ел из гордости.

– Ладно уж! – Он махнул рукой и сел на диван. – Сколько уже переговорено. Придется крокодилов выращивать, тем более что шкура у них жутко полезная и дорогая.

Олимпиада Петровна, не желая разговаривать с зятем, подтолкнула Любу и, указывая в сторону Сергея, прошептала:

– Ну-ка узнай, чего твой шалопутный там разговаривает.

Люба кивнула и, продолжая поедать колбасу, вышла из кухни к Сергею и села рядом.

– Чего, Сереж, ты про крокодилов говорил?

– Я говорю, выращивать их можно, не хуже фламингов. Они ведь не простые крокодилы, а калифорнийские кайманы.

– Да ты чего? – поразилась Люба. – Стало быть, импортные?

– Импортные. Не из Москвы-реки, если ты об этом.

– Ну чего ты так сразу, как будто я прям в школе не училась. Училась…

– Училась! – громогласно подтвердила из кухни теща. – И в художественной самодеятельности участвовала, между прочим! А по пению «пятерку» имела! Если бы замуж за такого… не выскочила, теперь бы уже артисткой стала. В рекламах бы снималась!

– Ну. чего ты, мам? Не только же по пению я успевала. Я рисовала хорошо. Особенно у меня дыни получались. Такие круглые… – Куском колбасы Люба начертила в воздухе силуэт дыни и вздохнула. – И реки я знаю. Есть Москва-река, есть Яуза, а еще есть Ильмень-озеро… А к примеру, Сереж, сколько выйдет с одного крокодила чемоданов?

Теща, шелестевшая на кухне обертками, затаилась.

– Да, я думаю, чемоданов до двадцати-тридцати набираться будет. Это еще не считая мяса…

– Откуда же так много, Сереж? – Люба так удивилась, что перестала есть колбасу.

– Так ведь калифорнийские кайманы до двенадцати метров вырастают…

Пораженная такое информацией, Олимпиада Петровна споткнулась о табуретку и выкатилась в комнату.

– Скоко-скоко? – переспросила она, ошалело глядя на Тютюнина.

– Двенадцать метров, – повторил Серега.

– Двенадцать, – зачарованно произнесла теща, поднимаясь на ноги. – А в чемоданах-то получается гораздо больше.

– Правда, их еще кормить нужно, и желательно мясом, – добавил Сергей.

– Мясом? – Глаза Олимпиды Петровны сверкнули недобрым огнем, оглянувшись в сторону ванны, она Сказала:

– А ведь я знаю, где взять столько мяса…

– Где? – спросил Сергей.

– Надо на нашем пруду аттракцион устроить и разрешить кормить крокодилов. В зоопарке пишут «не кормить», а мы напишем – «кормить».

– И вы, Олимпиада Петровна, думаете, что все потащат вам мясо и будут бросать крокодилам? Как бы не так! Вы что, не знаете наш народ? Они станут хлеб бросать, тряпки, коробки из-под обуви…

– Пусть бросают, – хищно улыбнулась Олимпиада. – А вот когда мы польем дорожки водой да глина раскиснет… Кто-то может и сорваться…

– Да что ты такое говоришь, мама, я даже кушать не могу! – возмутилась Люба.

Олимпиада Петровна сейчас же расцвела улыбкой.

– Да что ты, доча, мама же шутит… – И уже с другой интонацией добавила:

– Шутит мама…

А Серега молчал и думал, что крокодилов нужно увозить. Немедленно вернуть в зоопарк, потому что они плохо влияют на тещу.

65

Первую половину ночи Сергей спал плохо. Ему снился один и тот же повторяющийся кошмар с участием ведущей популярной викторины «Звено, звено – быть слабым за-падло».

Это была девушка с лицом Кальтенбруннера, которая хватала Серегу за горло скрюченными пальцами и шипела: «Жри Галину – бланку, жри!»

Тютюнин пытался вырваться, сучил в постели ногами и будил Любу, которая мычала спросонья и зарывалась под подушку.

Часа в три ночи зазвонил телефон, и Сергей сразу проснулся, довольный, что избежал объятий девушки-Кальтенбруннера.

– Але, – просипел он в трубку.

– Это я, Кузьмич, – ответила трубка. – Ну?

– У меня получилось! – Уже по самой интонации можно было понять, что Кузьмичу хорошо.

– Подожди, я перейду к другому телефону, – сказал Серега и перебежал в большую комнату.

– Ну, говори, я слушаю!

– Короче, я сделал состав и пропустил через него бензин.

– И что, водка получилась?! – в нетерпении воскликнул Серега.

– Нет, бензин. Но зато ка-а-кой! Я такого в жизни не пил. Просто этилированный нектар какой-то.

– Эх-х! – выдохнул Серега. Он никогда не пробовал этилированный нектар.

– Одним словом, завтра можете фильтровать основное сырье… Ну ладно, пойду-ка я спать, а то эта опять ругается…

– Кто – эта?

– Да баба какая-то у меня живет. Кто такая, не могу вспомнить, а спросить – стесняюсь.

– Так это жена, наверное.

– Думаешь?

– Конечно. Уверен просто. Ты ведь жениться собирался.

– Когда?

– Давно уже – больше недели.

– Так-так… Может быть, может быть. То-то я гляжу, рубашки чистые откуда-то берутся, носки… И это… тараканы ушли и крысы. Они ведь женщин боятся.

– Слушай, Кузьмич, ты загляни в свой паспорт и тогда точно узнаешь, женился ты или нет.

– Нету у меня паспорта.

– Как нету?

– Давно нету. Я же все по загранкомандировкам – то разведка, то диверсии, то катаклизмы всякие.

– Но какой-то же документ у тебя есть?

– Есть. Аусвайс называется. Я по нему – Вернер фон Браун.

– Ух ты! Но ты все равно посмотри, может, тебе в загсе прям в аусвайсе и проштамповали?

– Ладно, Серег, посмотрю. Пошел я спать, а то эта опять ругается. Надо, что ли, спросить хоть, как ее зовут.

Положив трубку, Тютюнин, прежде чем лечь спать, наведался в ванную.

Крокодилы тоже спали, предварительно сожрав всю селедку и половину мочалки'. Они быстро росли, и теперь при кормежке Тютюнин предпринимал все меры безопасности.

– Отнесу вас прямо завтра… Пока вы здесь беды не наделали, – сказал он.

Один из крокодилов приоткрыл глаз и облизнулся, надеясь, что Серега захочет его погладить.

– Не надейся, – разгадал Сергей его черные помыслы. – Завтра же выставлю вас. Завтра же…

66

Утром Тютюнин встал на полчаса раньше обычного, чтобы надлежащим образом упаковать крокодилов.