Читаем без скачивания Грамота самозванца - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иван еле сдержал подступивший к самому горлу хохот. Хорошо хоть Митька делал свое дело, как мог, быстро.
«Клац-клац, клац-клац, – стучали ножницы. Клац-клац…»
Господин Мердо и его слуга Батисьен синхронно кивали головами. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх…
– Все! – Отхватив наконец последний клок, Митрий снял со своей жертвы (иного слова не подберешь) ночную посудину и, зажав ее под мышкой, небрежно взмахнул рукой. – Вуаля!
Нельзя сказать, чтобы подстриженный под горшок Оливье вдруг резко подурнел, но что стал смотреться куда как смешнее – факт.
– С вас два с половиной ливра, господин Мердо, – вконец обнаглел Митька.
К вящему удивлению Ивана, хозяин дома беспрекословно отсчитал деньги и горячо поблагодарил «парижского куафера». А несчастный, только что подстриженный – вернее, обкорнанный – сын его лишь тупо смотрел вперед да все поминал какую-то собаку – лает, мол. Да, жаль парня…
– Ну, мы, пожалуй, пойдем, – светски улыбнулся Иван. – Дела, знаете ли.
– Рады будем видеть вас еще раз, – учтиво поклонился хозяин и, зачем-то подпрыгнув, велел слуге проводить гостей. Ну да те и сами рады были поскорее убраться – жалко вот только было напрасно потраченного времени. Хотя… два с половиной ливра за полчаса – весьма недурно, господа, весьма!
Попрощавшись, приятели вышли из дома и едва не столкнулись в воротах с каким-то верзилой в ботфортах и с окладистой бородой. Резко пахнуло табаком и ромом. Сгустившуюся темноту разгонял льющийся из окон дома свет, но в саду было где спрятаться, а неожиданный визитер показался Ивану столь подозрительным, что он придержал за рукав Митрия:
– Постой-ка… Поглядим, раз уж пришли.
Спрятавшись за акацией, друзья наблюдали, как верзила что-то пробурчал слуге и, когда тот скрылся в доме, по-хозяйски распахнул ворота, заведя в них запряженную парой лошадей повозку, вернее крытый рогожей фургон.
Из дома навстречу бородачу метнулась быстрая фигура.
– Ты с ума сошел, Расилье! – прозвучал нервный, ломающийся, как у всех подростков, голос. Весьма решительно прозвучал, совсем не похоже на бред сумасшедшего!
– Вот так вот, Митрий, – прошептал Иван. – А мы думали – парень-то дурачок!
– Здравствуйте, господин Оливье, – басом отозвался бородач. – Понимаю, что чуть было вас не подвел, но… – Он развел руками. – Этот новый королевский лейтенант такой дотошный… Все ж не поверил, выслал наперерез баркас. Едва ушли.
– А товар? – перебил мальчишка. – Товар – цел?
– Да вот же он, господин, в телеге.
– В телеге, – насмешливо передразнил Оливье. – Хорошо, не попались страже.
– Так ведь не зря сгрузили весь товар в Уистреаме. Пришлось. Зато успели до темноты.
– За вами никто не следил?
– Нет, клянусь святым Николаем!
– Нет, значит… Так… А вот сейчас, прямо перед домом, вам никто не встретился?
– Нет, – отрицательно мотнул головой бородач. – А что, кто-то должен был?
Иван с Митрием затаили дыхание.
– Двое, – пояснил отрок. – Один чуть старше меня, темноволосый, другой лет восемнадцати, светлый… Впрочем, в темноте не особо-то разберешь. Так не проходили?
– Да нет, никого не видели. Хотя, сейчас спрошу у ребят…
– Постой. – Оливье по-хозяйски остановил бородатого. – Кто там с тобой?
– Как и всегда. Жан Кривой Глаз и Венсан Душитель. Так позвать их?
– Не надо, я сам к ним подойду. Ты пока подведи лошадей к складу.
– Слушаюсь, месье Оливье.
Бесшумно – оси были хорошо смазаны – фургон проехал мимо притаившихся за акациями парней и резко повернул влево. Чуть скрипнув, закрылись ворота. В доме хлопнула дверь – видно, поднялся к себе Оливье. Свет наверху вдруг внезапно погас, сделалось темно – как раз очень удобно для того, чтобы незаметно выскользнуть, что Иван с Митрием немедленно и проделали, вернее, попытались проделать… У самых ворот вдруг резко вспыхнули факелы! Вынырнувший из темноты бородач схватил за шею Митрия, Иван же вдруг почувствовал между лопатками холодный ствол аркебузы.
– А, господа парикмахеры! – выйдя из-за яблони, нехорошо усмехнулся Оливье Мердо. – Страсть как не терпится узнать – какого черта вы заявились в наш дом?
Глава 9.
Песня Прохора
А что, почтеннейший, коли вам здесь слегка
Почистят палкою сутяжные бока?
Жан-Батист Мольер. «Тартюф, или Обманщик»Июнь-июль 1604 г. Кан
– Так вы так и не смогли достать для меня эту книгу, брат Жером? – Аскетического вида монахиня в темно-коричневой рясе пронзила собеседника пристальным тяжким взглядом, словно бы подозревала его во всех семи смертных грехах.
Монах поежился – вот ведь, никогда б не стал лишний раз встречаться с этой стервой, кабы не просьба приятеля… кстати неизвестно куда сгинувшего.
– Попробую еще поискать в библиотеке замка, – пробубнил брат Жером. – Кстати, матушка Женевьева, не встречали ли вы некого брата Гилберта, бенедиктинца? Сей паломник должен нашему монастырю кое-что…
– Брат Гилберт? – Аббатиса зло поджала тонкие сухие губы. – Нет, не знаю такого. Не видела.
«Врет, – подумал монах, опытным, привыкшим ко всякой лжи взглядом наблюдая, как ноздри матушки-настоятельницы раздуваются гневом. – Определенно врет. По словам послушницы Марго, встречалась она с этим Гилбертом, встречалась».
– Как я могла принимать в аббатстве мужчину, пусть даже монаха? – Настоятельница резко повысила голос и без того неприятный, скрипучий – словно гвоздем по стеклу. – Да и вам, брат Жером, нечего делать у нас без особой на то нужды!
Последние слова аббатиса произнесла таким ледяным тоном, как будто брат Жером пришел в женское аббатство не для разговора с матушкой-настоятельницей, а исключительно в гнусных, развратных целях – задумав склонить к прелюбодеянию какую-нибудь миловидную монашенку. Черт, и угораздило же! И ведь не скажешь, будто заглянул по пути – женский и мужской монастыри располагались в противоположных концах города.
Поспешно простившись, брат Жером покинул «abbaye aux dames» и, мысленно крестясь, быстро зашагал по Нижней улице. От хмурого лица его, казалось, шарахались даже встречные кошки. Еще бы не хмуриться! Такая вот она и была, матушка Женевьева, – легко могла испортить настроение любому.
Навалившаяся на город ночь пахла смородиной и малиной. Ветер разогнал тучи, кончился надоедливый дождь, и в темном глубоком небе засияли звезды. Тонкий серп месяца повис, закачался над шпилем собора, отражаясь в сливающихся водах Одона и Орна.
