Читаем без скачивания Кратчайшая история Советского Союза - Шейла Фицпатрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После республиканских выборов 1990 г. Борис Ельцин стал председателем Верховного совета РСФСР, который служил его политическим оплотом до тех пор, пока в июне 1991 г. его не избрали всенародным голосованием на новый пост, учреждение которого было в немалой степени делом его собственных рук: Ельцин стал президентом РСФСР. Еще совсем недавно, в марте 1990 г., русский националист из числа депутатов общесоюзного съезда саркастически предположил, что выход РСФСР из состава СССР может стать решением всех проблем, и его острота вызвала смех в зале. Но вскоре шутки кончились. Россия прекратила передавать советскому правительству собранные в республике налоги. СССР Горбачева и РСФСР Ельцина опасным образом оказались впутаны в новую, неожиданную разновидность «двоевластия».
Горбачев и Ельцин не единственные из советских руководителей переместились на новые позиции и стали президентами тех образований, где раньше были партийными функционерами. Так поступили чуть ли не все первые секретари республиканских компартий, и к осени 1991 г. СССР состоял из ряда республик, возглавляемых президентами, над которыми по идее возвышался советский суперпрезидент.
Поначалу сепаратизм не стоял на первом месте в политической повестке национальных республик. Этому препятствовали проживавшие в них 25 млн русских, и самой острой формой «национального» вопроса на местах был конфликт между титульной нацией и другими этническими группами, как, например, кровавое противостояние в Нагорном Карабахе – населенной в основном армянами автономной области, входившей в состав Азербайджанской ССР. В составе РСФСР имелись свои автономии, которые тоже начали заявлять о суверенитете: Казань, старинный город на Волге с незначительным татарским большинством, была провозглашена столицей суверенного Татарстана, тогда как в ноябре 1990 г. в Чечено-Ингушетии (куда относительно недавно вернулись из ссылки многие все еще обозленные чеченцы) на Чеченском национальном съезде впервые заговорили о создании суверенной Республики Чечни.
Настроения населения и намерения элит в национальных республиках были крайне неустойчивыми. Опросы общественного мнения конца 1980-х показывали, что подавляющее большинство граждан страны предпочло бы сохранить СССР. Но в реальности три прибалтийские республики, которые так до конца и не смирились с включением в состав Советского Союза, все ближе подходили к выходу из него; в Молдавии – еще одном позднем приобретении – и в Грузии, которую возглавил бывший диссидент Звиад Гамсахурдиа, наблюдались схожие тенденции. На матерых партийных функционеров Средней Азии, имевших крепкие национальные корни, никакое население с требованием отделиться не давило, однако бо́льшая их часть не испытывала энтузиазма относительно радикальной перестройки и приватизации и в связи с этим все меньше доверяла Москве. Многие в республиках вдруг уверовали, что исторически являлись жертвами русской (советской) империалистической эксплуатации. Жители РСФСР, естественно, считали иначе.
В марте 1991 г. состоялся всесоюзный референдум о сохранении СССР; подавляющее большинство проголосовало на нем за «обновленную федерацию равноправных суверенных республик» («да» ответили 77 %, включая 70 % жителей Украины). Однако двусмысленность формулировки, подразумевающей, что республики должны держаться вместе, но на другой законодательной основе, подчеркивалась тем фактом, что на вопрос: «Согласны ли вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских Суверенных Государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины?» – 80 % украинских избирателей тоже ответили утвердительно. Да и само слово «всесоюзный» уже означало не то, что прежде: шесть республик, дальше всех продвинувшихся по пути отделения, – три прибалтийские, Грузия, Молдавия и Армения – отказались участвовать в референдуме. В апреле девять республик, все еще входивших в этот урезанный Союз, отправили своих глав (в том числе Ельцина от России, Назарбаева от Казахстана и Леонида Кравчука от Украины) обсудить ситуацию с Горбачевым; на этой встрече они решили подготовить Союзный договор, который учредил бы Союз Суверенных Советских Республик (слово «социалистических» выкинули), который должен был проводить единую внешнюю и оборонную политику и во главе которого должен был встать президент. В процессе дальнейшей работы над текстом договора под давлением Ельцина «Союз» начал все сильнее напоминать конфедерацию, а его президент последовательно лишался исполнительных полномочий; тем временем правительства России, Украины и других республик втихомолку продолжали присваивать себе властные функции на своих территориях. Как бы там ни было, Союзный договор так никогда и не был подписан. Этому помешал путч.
Власть Горбачева держалась на двух столпах: КПСС и президентстве. Однако репутация и моральный дух партии быстро падали, а пост президента СССР был лишен фундамента в виде какого бы то ни было управленческого и пропагандистского аппарата. Несмотря на неослабевающую международную поддержку, Горбачев оказался в тяжелом положении: легитимность советского режима – подобно легитимности царя в Российской империи в 1916–1917 гг. – неудержимо падала. Любой разумный наблюдатель предсказал бы переворот либо слева, либо справа, причем вероятнее всего справа, по типу мятежа генерала Корнилова в 1917 г. Переворот («путч») случился в середине августа, причем настолько бездарный, словно был позаимствован из сценария плохой комедии. Горбачев с семьей отдыхал в Крыму, в Форосе, когда представители группы, возглавляемой вице-президентом СССР Геннадием Янаевым, министром обороны Дмитрием Язовым и главой КГБ Владимиром Крючковым, прилетели к нему, чтобы попросить ввести в стране чрезвычайное положение. Горбачев отказался, так что они вернулись в Москву и сами его объявили, причем обязанности президента, сославшись на болезнь Горбачева, взял на себя Янаев. Горбачевы несколько дней просидели на своей даче в Форосе без связи и под домашним арестом.
Борис Ельцин произносит речь, стоя на танке, во время путча 19 августа 1991 г. (у правого края снимка танкист прячет лицо в ладонях)[44]
Попытка переворота была прежде всего московским событием: заговорщики даже не попытались привлечь на свою сторону глав союзных республик. Один только руководитель Азербайджана сделал заявление в поддержку путчистов; остальные помалкивали, ожидая развязки. Возможно, как когда-то Корнилов, заговорщики полагали, что делают Горбачеву одолжение, взяв на себя инициативу по спасению страны от распада. Но, появившись на телеэкранах, чтобы сделать официальное заявление, они выглядели настолько жалко, что на улицы Москвы вышли десятки тысяч протестующих. В центр города ввели танки и войска, у которых не было ни приказа, ни желания стрелять. Ельцин, оставленный на свободе по недосмотру, стал героем дня: его фото на танке облетело весь мир. У заговорщиков сдали нервы; Горбачева освободили и вернули в Москву. Однако по его политическому влиянию, как и по перспективам сохранения Советского Союза, был нанесен смертельный удар.
После переворота Ельцин, как глава РСФСР, запретил деятельность коммунистической партии на территории республики. Украина, замешкавшись на старте, пережила всплеск националистических настроений и 1 декабря 1991 г. провела референдум, на котором 90 % участников высказалось за независимость, а явка составила 84 % (что означало, что «за» проголосовало не только большинство этнических украинцев, но и большинство проживающих в республике русских).
В начале августа президент США Джордж Буш высказался в поддержку Горбачева и за сохранение СССР: выступая в украинской столице, он произнес речь (критики в США издевательски прозвали ее «котлетой по-киевски»[45]), в которой предостерег против «самоубийственного национализма». Но уже в ноябре под мощным давлением конгресса и украинского лобби Буш пошел на попятный. Назревавший выход Украины из состава СССР и вероятное согласие на это США стали двумя важнейшими гвоздями в крышку советского гроба.
Горбачев с семьей возвращается из Фороса, 22 августа 1991 г.[46]
Однако именно Ельцин оказался тем человеком, который взял на себя основную роль в кончине Советского Союза. Принцесса Диана говорила о своем браке как о слишком многолюдном: «Нас в нем было трое». То же самое можно было сказать и о двух президентах в Москве. Положение Горбачева, не всенародно избранного президента, оказалось более шатким. Если бы он подал в отставку сразу после переворота, дав Ельцину возможность сменить его на посту общесоюзного президента, СССР,
