Читаем без скачивания Грааль и свастика. Религия нацизма - Антон Первушин

Эрнст Шефер достиг своей заветной цели – после многолетних усилий он получил в свое распоряжение самостоятельный научно-исследовательский институт. Но отношения с Фондом Фильхнера и дальше оставались весьма напряженными. Вся эта история показательна тем, что мелкие личные амбиции, которые вылились в споры, а затем в противостояние в очень специфической сфере деятельности, едва не привели к прямому столкновению весьма влиятельных политических фигур Третьего рейха. Формально был найден компромисс, но фактически в данной схватке победили Шефер и Гиммлер.

«Тайны Тибета»

После возвращения из третьей экспедиции Эрнст Шефер занимался не только аппаратными интригами, но и довольно необычными исследованиями. Остановимся на них поподробнее.

Среди материалов, доставленных в Германию из Тибета, находилась огромная коллекция уникальных растений и зерновых культур. По прибытии они были рассортированы и подробно описаны. В 1943 году Эрнст Шефер в обобщающем докладе ставил задачи для дальнейших опытов с тибетской флорой:

Наши устремления всегда были сопряжены с целью собрать все то, что могло быть полезно для собственного народа. Упоминавшиеся здесь полторы тысячи образцов ячменной культуры, которые по большей части являются результатом примитивной селекции, могут иметь целый ряд очень важных наследственных факторов – например, сопротивляемость засухе или устойчивость к морозам.

Таким образом, Эрнст Шефер понимал Тибет еще и как анклав растительного мира, который идеально приспособился к враждебной высокогорной среде. С точки зрения агрономии скрещивание тибетских культур с европейскими было не просто логичным, но и весьма выгодным занятием. Прививание особых свойств европейским злаковым культурам, по замыслу, должно было сделать их более неприхотливыми и повысить урожайность.

Руководство СС ожидало от Шефера появления морозоустойчивых и быстрорастущих «чудо-сортов» ячменя и пшеницы. Их культивирование позволило бы начать «германизацию» Восточной Европы, которая должна была быть застроена однотипными сельскохозяйственными поселениями. Гиммлер требовал, чтобы скрещивание различных культур позволило немецким крестьянам получать по несколько урожаев в год. Впрочем, дело было не только в колонизации Востока. Рейхсфюрер тешил себя тщеславной мыслью, что под его патронажем будет решена продовольственная проблема Германии, которой сам Адольф Гитлер придавал особое, почти мистическое значение. Именно СС должны были вывести снабжение Третьего рейха зерном на принципиально новый уровень.

Весной 1942 года Генрих Гиммлер отдал Эрнсту Шеферу как начальнику отдела «Аненербе» приказ готовиться к формированию Института сортов диких растений. Однако быстро выяснилось, что осуществить данный проект затруднительно. В те дни на работу «азиатского» отдела Шефера оказывало сильное влияние вышеописанное противостояние с руководством Фонда Фильхнера. Появление нового института грозило не меньшими проблемами, только на этот раз против эсэсовских ученых могли выступить ботаники. После длительных переговоров и консультаций было решено ограничиться организацией специального учреждения, действовавшего при Берлинском обществе кайзера Вильгельма. Новой структурой, которая гордо называлась Институтом изучения растительных культур, руководил профессор ботаники Фриц фон Веттштейн. Гиммлеру пришлось смириться с корректировкой грандиозных планов, поскольку профессор напрямую подчинялся могущественному имперскому министру продовольствия и сельского хозяйства.

Понимая, что вступать в еще один политический конфликт бесперспективно, Эрнст Шефер старался избегать конкурентных ситуаций с ботаниками. В октябре 1942 года он начал переговоры с представителями Имперского министерства сельского хозяйства, Берлинского общества кайзера Вильгельма и нового института, который должен был разместиться в Туттенхофе. Именно тогда ему ясно дали понять, что вместо института он может рассчитывать только на исследовательский отдел диких растительных культур в рамках «Аненербе». Причем упор в предстоящей работе делался опять же на восточные регионы, и приоритет отдавался Кавказу. Как на практике должно было осуществляться планируемое сотрудничество всех этих структур с «Аненербе», остается непонятным. Складывается впечатление, что его попросту не было: Шефер спокойно передал в Туттенхоф образцы собранных им зерновых культур и больше не встречался ни с фон Веттштейном, ни с представителями Министерства сельского хозяйства. Когда в конце ноября 1942 года Главное управление СС объявило, что рейхсфюрер совместно с Берлинским обществом кайзера Вильгельма планирует создать «чрезвычайно важный для всей германской экономики Институт злаковой селекции», имя Шефера даже не фигурировало в списках сотрудников. Руководителем института стал известный ботаник Хайнц Брюхер.

Другой проект Эрнста Шефера был связан с коневодством. Еще во время второй экспедиции он очень внимательно изучал живущих на воле лошадей. После начала войны с Советским Союзом тибетологу представилась возможность попробовать себя в роли зоолога-селекционера: нужно было вывести новую породу лошадей, не восприимчивую к суровым русским зимам.

По этой теме сохранилось не очень много материалов. Большинство из них вышло из стен Института военно-научных целевых исследований, созданного при «Аненербе». Некоторые документы были адресованы Главному хозяйственно-экономическому управлению СС, которым командовал Освальд Поль. Одновременно с этим Эрнст Шефер поддерживал контакты с Рудольфом Брандтом, который помогал ему подбирать необходимых ученых и специалистов.

Опыты по селекции предпринимались в 1942–1943 годах. При этом Шефер делал ставку на монгольских лошадей и лошадей Пржевальского. Где осуществлялись работы по селекции, можно установить лишь приблизительно, но известно, что речь шла об оккупированных восточных территориях. В 1944 году, в условиях отступления немецкой армии на запад, Эрнст Шефер принял решение перевести всех лошадей на конезавод в Познани. Оттуда они должны были отправиться в Венгрию, где уже было подготовлено три специальных предприятия.

Еще одним крупным проектом Эрнста Шефера стал фильм, выпущенный по итогам третьей экспедиции. Во время путешествия Эрнст Краузе снимал почти каждый шаг на портативную кинокамеру. Сразу же после возвращения возникла идея создать из отснятых материалов (более 50 часов) документальный фильм, который способствовал бы повышению общественного интереса к Тибету.

Осенью 1939 года киноматериалы были переданы в берлинскую фирму «Тобис Фильм» на проявку и обработку. Шефер был заинтересован в быстром выходе фильма на экраны хотя бы из меркантильно-финансовых соображений, но лента предварительно должна была пройти цензуру.

Всю последующую историю создания фильма можно проследить по переписке, шедшей между Эрнстом Шефером и Рудольфом Брандтом, начальником персонального штаба рейхсфюрера СС. С самого начала им было ясно, что нет возможности сохранить работы над киноматериалами в тайне. В итоге Брандт предупредил Гельмута Шрайбера, возглавлявшего «Тобис Фильм», что не должно быть ни одного официального упоминания о киноленте до тех пор, пока рейхсфюрер СС лично не даст приказ провести премьеру. В тайне должна была сохраняться не только работа Шрайбера: в конце января 1940 года Гиммлер издал директиву, в которой требовал согласовывать с ним лично текст всех публикаций и докладов, посвященных тибетской экспедиции. В итоге во время разработки проекта института Свена Гедина сведения о третьей тибетской экспедиции Эрнста Шефера ограничивались общими декларациями и заявлениями о ее сенсационности. Однако во всех публикациях чувствовался дефицит фактического материала. Кое-где мельком упоминалось, что участники экспедиции планируют подготовить фильм, но ни о дате, ни о приблизительном содержании никто ничего не мог сказать. Шеферу приходилось вести себя очень осторожно, так как его постоянно приглашали на различные радиопередачи, предлагали дать интервью, просили написать статью или прочитать доклад. После консультаций с Гиммлером тибетолог почти во всех этих случаях отказывался от всех заманчивых предложений.

Понятно, что такой запрет больно ударял по самолюбию ученого. Так, например, Брюссельское энциклопедическое общество весной 1940 года пригласило Эрнста Шефера сделать доклад о прошедшей экспедиции и запланированных на будущее исследованиях. Шефер тут же проинформировал рейхсфюрера СС о поступившем предложении. Несмотря на то, что не было официального запрета на чтение докладов за рубежом, Гиммлер попросил исследователя сказаться больным и вежливо отклонить приглашение. В итоге Рудольф Брандт передал в Брюссель следующую информацию: